Он стал напевать мне пророческие псалмы, а затем перевел их смысл. Я прислушивался к его беспрестанно повторяющемуся пению, а затем нетерпеливо произнес:
– Мне безразлично, исполнились или нет предсказания ваших пророков! Для меня важнее всего знать правду о его воскресении, потому что если он действительно вернулся к живым, то любой государь по сравнению с ним – ничто, а мир еще никогда не видел равного ему человека. Я вовсе не стараюсь заманить тебя в какую-то ловушку – уже никто не сможет сделать ему ничего плохого. Отвечай же! Мое сердце готово вырваться из груди, настолько я желаю узнать правду!
– Мне говорили об этом, но я не знаю, чему верить! – признался старик полным сомнения голосом. – Прошлой ночью, опасаясь преследований, его ученики собрались в одном уединенном месте. Большинству из них не давал покоя страх. И тогда Иисус из Назарета явился им и показал раны на руках, на ногах и в боку. Он еще дунул на них и исчез из комнаты так же, как и появился. Вот что мне рассказали, но должен признаться, что мне трудно в это поверить!
В темноте мое тело охватила дрожь.
– Расскажи мне о его царстве, что он о нем говорил? – взмолился я.
– Когда он в первый раз приехал в Иерусалим на праздник Пасхи и очистил храм, я тайно виделся с ним. С тех пор я не могу забыть то, что он мне сказал, хотя не понял этого ни тогда, ни теперь. Он заявил, что никому не дано попасть в его царство, если он не родится заново.
В этот момент в моей памяти всплыли теории орфейцев и пифагорейцев, а также некоторых других философов, утверждавших, что человек рождается много раз, иногда даже в виде животного или растения: все зависит от его поступков в последней жизни. Я почувствовал разочарование, поскольку в том, что мне рассказал старик, не было ничего нового. Однако Никодим продолжал, и в голосе его не чувствовалось фальши:
– Тогда я его спросил: как человек может родиться еще один раз? Или он возвращается в лоно матери, чтобы увидеть свет вторично? И Иисус дал мне ключ к разгадке, пояснив, что никто не сможет войти в мое царство, если не будет рожден от воды и духа. Его слова о воде мне полностью понятны, поскольку немало людей уходят в пустыню и там, живя в небольшой общине и молясь, дожидаются своего часа, чтобы пройти крещение в водах одного из озер. Иоанн тоже пришел из пустыни и крестил людей в воде до тех пор, пока его не казнил Ирод Антипас.
Я прервал его:
– Те, кто проходит посвящение в тайны Изиды, во время церемонии должны входить в глубокие и темные воды, однако посвящаемых при этом поддерживают крепкие руки, чтобы они не утонули. Это – всего лишь символическая церемония и ничего более!
– Да, конечно, в погружении в воду нет ничего нового. Однако я спросил его, что значит возродиться духом, и вот слово в слово ответ Иисуса: «То, что родилось от тела, есть тело, то, что рождено отдуха, есть дух. Ветер дует повсюду. Тебе слышен его голос, но ты не знаешь, откуда он пришел и куда следует. Так происходит и с тем, кто рожден духом».
Никодим достаточно долго хранил молчание, пока я размышлял над этими словами. Небо Иудеи было покрыто звездами, а до нас долетал сильный запах сырой глины и тепло от печи для обжига. То, что я только что услышал, странным образом затронуло меня до самой глубины души, хотя я прекрасно знал, что это выходит за рамки моего понимания!
– Это все, что тебе известно о его царстве? – наконец поинтересовался я.
Никодим на минуту задумался.
– От его учеников мне известно, что, до того как начать свои проповеди, он уединился в пустыне, – продолжил он. – Там он провел в посте и бдении сорок дней и подвергся видениям и явлениям, которые используют силы земли, для того чтобы ввести в искушение постящегося. Однажды дьявол вознес его на самую высокую гору, откуда были видны земные царства во всем их великолепии, и пообещал ему обладание всем этим, если он падет к его ногам и станет поклоняться ему, отказавшись от того, ради чего он сюда пришел. Однако Иисус устоял перед этим искушением, и тогда приблизились ангелы и стали служить ему. Затем он вернулся в мир людей: читал проповеди, совершал чудеса и, наконец, набрал себе учеников. Вот все, что мне известно о его царстве; он не принадлежит к миру людей, и поэтому было преступлением приговорить его к смерти.
Упоминание об ангелах и видениях несколько смутило меня, ведь после продолжительного голодания и бдения любой человек, хоть немного способный к чувственному восприятию, может иметь различные видения, которые, впрочем, исчезают сразу же после того, как он начинает принимать пищу, питье и возвращается к нормальной жизни.
– А в чем заключается его царство? – неожиданно спросил я Никодима.
Воздав руки к небу, он в отчаянии воскликнул:
– Откуда это знать мне, человеку, слышавшему лишь шепот ветра? Увидев его, я уверовал в его царствие на земле. Он рассказал, что Бог послал его на землю вовсе не для того, чтобы вершить суд над миром, а для того, чтобы мир был спасен через него. Однако этого не случилось! Его распяли на кресте, и он умер постыдной смертью. А без него нет царствия.
Несмотря на то что сердце нашептывало мне совершенно иные слова, разум заставил меня произнести ироничным тоном:
– Немногое же ты слышал, израильский раввин! Лишь шепот ветра. И при этом даже не веришь до конца в то, что он воскрес.
– Нет, никакой я не израильский раввин! – униженно пробормотал он – Я – самый ничтожный из сынов Израиля, а моя душа исполнена боли. Но кое-что я могу тебе дать. После того как сеятель бросил в почву зерно, он больше не заботится о нем: зерно прорастает, а ветер и дожди помогают выбиться из земли нежному побегу, который продолжает тянуться вверх даже тогда, когда сеятель отдыхает, ожидая периода жатвы. То же случится со мной и с тобой, если ты этого действительно желаешь. Возможно, в меня было посеяно такое зерно, и оно начинает давать свои всходы. Возможно, такое же зерно находится и в тебе, в назначенный час оно начнет давать свои плоды. Мне остается лишь ждать, признав, что понял я очень немногое и что вера моя хрупка.
– Но я не собираюсь ждать, – лихорадочно возразил я, – Разве тебе не ясно, что полученное сегодня впечатление еще не стерлось из нашей памяти, а каждый прошедший день уносит его частицу? Помоги мне встретиться с учениками Иисуса! Думаю, им он поведал тайну своего царствия. Душа моя горит, и я готов поверить во все, лишь бы мне доказали истинность произошедшего!
Старик глубоко вздохнул:
– Страх, смущение и разочарование переполняют души одиннадцати его учеников. Это простые люди; они молоды и лишены жизненного опыта. Когда он был еще жив, то обсуждая между собой его учение, они распределяли посты в будущем царстве, не переставая «пророчествовать» на этот счет и не обращая никакого внимания на то, что говорил их Учитель; до самой последней минуты они надеялись на земное царствование! Так было и в последнюю ночь перед тем, как его схватили. Тогда он разделил с ними пасхального ягненка по обычаю тех, кто дожидается этого праздника в пустыне, и принес клятву, что не станет пить от плодов виноградника до тех пор, пока они вновь не встретятся вместе в его царстве. Думаю, именно поэтому он отказался от опьяняющего вина, которое перед распятием предложили ему иерусалимские женщины. Однако это обещание вселило в наиболее наивных из его товарищей уверенность в том, что он призовет на помощь целый легион ангелов, которые станут сражаться за него, и заложит царство, в котором каждый из них будет править одним из израильских племен, Теперь ты понимаешь, что они все еще не постигли его учение. Эти бедные необразованные люди не знают, как применить его, несмотря на то что находились рядом с Учителем и были свидетелями всех его деяний. Они опасаются за собственную жизнь и не показываются на людях. Если ты повстречаешься с ними, тебя удивят их рассказы и ты смутишься еще больше, чем они сами.
Мне никак не удавалось этого понять.
– Почему он выбрал своими единственными спутниками и учениками простолюдинов? – раздраженно спросил я. – Если он мог совершать такие чудеса, о которых мне приходилось слышать, то почему же не пригласил более образованных людей?
– Сейчас ты затронул самый больной для меня вопрос, – признался Никодим – Он не призывал к себе ни мудрецов, ни эрудитов, а лишь бедняков, униженных и угнетенных. Мне сказали, что однажды, обращаясь к толпе, он заявил, что нищие духом – блаженны, поскольку именно им принадлежит его царство. А перед мудрыми и богатыми он воздвигал дополнительные препятствия. Я мог бы стать одним из его сподвижников, но для этого мне требовалось покинуть семью, продать имущество, а деньги раздать нищим! Он выдвигал такие жесткие условия, что никто из нас не смог пойти за ним. И все же у него было несколько богатых и влиятельных друзей, тайно помогавших ему, а также немало знакомых, о которых не знали даже самые близкие ему люди, если он не считал нужным сам известить их об этом.
