Манчары пересел на грубо сколоченную нару и ласково погладил по голове Саргы.
— Что с тобой, милая?
— Сердце ноет, в голове думы тяжкие. До каких пор мы будем скитаться? Не сердись, дорогой, я больше не могу так.
В землянке снова воцарилась тишина. Манчары и Саргы молчали и думали об одном и том же — о своей трудной судьбе.
— Басылай! — горячо зашептала Саргы, придвигаясь ближе к любимому. — Я хочу жить, как все люди…
— Какие люди? — спросил Манчары. — Батраками у баев, что ли? Нет, я не хочу такой жизни!
— Мне хочется, чтобы у нас был дом, дети, чтобы нам не надо было скрываться…
— Я тоже очень хочу жить по-человечески, — грустно сказал Манчары. — Я люблю свой край и всю жизнь мечтаю о том, чтобы все были счастливы, чтобы не было ни рабов, ни хамначчитов. — И Манчары рассказал Саргы о чудесной стране всеобщей радости и счастья, взлелеянной в его мечтах.
Саргы, закрыв глаза, слушала рассказ Манчары, похожий на самую лучшую сказку.
— А будет ли такая страна? — шёпотом спросила она.
— Будет, мой друг, будет!
Над землянкой тоскливо, как голодный волк, выл ветер, трещал мороз.
Манчары подошёл к очагу, бросил лучинки на угли. Ярко вспыхнул огонь, осветив трепетным пламенем убогую землянку.
— Будет такая страна! — повторил он уверенно и страстно.
Манчары так быстро шёл на лыжах, подбитых оленьей шкурой, что позади него вихрился снег. Он не обходил бугров, холмов, не обращал внимания на рытвины и ухабы, а быстро мчался вперёд. Зайцы, связанные за ноги и закинутые за спину, подскакивали от содрогания, словно собирались вот-вот ускакать. Он пересёк болото, обильно поросшее черноталом, взбежал вверх на высокий крутой яр и глубоко вздохнул: никто его не опередил.
Манчары вытер заиндевевшие ресницы и брови. Прошёл слух, что из города приехал исправник с полусотней казаков, чтобы поймать его. Поэтому он запретил своим друзьям появляться здесь. Никто не знал, приехал ли отряд случайно или в самом деле имел о нём кое-какие сведения. Было известно только одно: его разыскивали. К тому же всю эту зиму здесь торчал бай Сабарай. Иногда доносился слух, что он приезжает в город и льёт там слёзы: «Найдите мою жену». Иногда он кричал и топал ногами на улусную и наслежную администрацию: «Тотчас же поймайте того разбойника!» Зная, что его ищут, Манчары вынужден прятаться и сидеть тихо, словно заяц, забравшийся в дупло. Куда он мог деться, если бы даже бежал? Да ещё с Саргы? Если бы он был один, то, может, куда-нибудь и ушёл бы, пожалуй, спрятался. Ведь прежде иногда он, убегая от преследовавшей его погони, исчезал, даже не оставляя следов на свежевыпавшем снегу. А сейчас это невозможно… Нельзя. Что бы ни случилось, он не расстанется со своей Саргы до самой последней минуты.
Прошлой ночью выпал снег. Белый-пребелый, мягкий-премягкий, как шерсть зимнего песца. Манчары не удалялся от дома в течение нескольких дней, но сегодня он не вытерпел и решил обойти окрестные леса, где были расставлены его петли на зайцев. Обходя петли, он услышал голоса людей за небольшим леском, около полянки, в которой он поставил чархан — ловушку на горностая. Хотя он не разбирал их слов, но понял, что его ищут. За леском люди разделились на две группы, направились прямо в ту сторону, где находилось его жилище. Стало быть, им известно, где он живёт. Манчары мог пересечь тот самый лесок, выйти на дорогу и таким образом вырваться из окружения. Но ему не пришла в голову такая мысль. В тот момент всё его сознание захватило только одно желание: вернуться! Скорее вернуться, успеть, пока они ещё не нашли! Хоть ещё раз увидеть милую Саргы! Попрощаться!
Он выполнил свой замысел — пришёл раньше преследователей. На чистом снегу чётко пролегли следы его лыж.
Саргы убрала в доме, поставила варить еду и сидела в ожидании мужа.
— Я очень соскучилась по тебе! — с весёлой улыбкой встретила она Манчары. — Ну как, кого ты подстрелил? А того горностая, который так искусно разряжал твой чархан, ты опять упустил?
Когда Манчары открывал дверь, у него была мысль тотчас же сообщить ей о предстоящей опасности и успеть попрощаться с ней до появления здесь преследователей. Но, увидев радостные, сияющие глаза своей подруги, обхватившей его широко распахнутыми руками, у него не повернулся язык сказать ей об этом.
Женщина, видимо, догадалась, что произошло что-то страшное, спросила встревоженным голосом:
— Что случилось, Басылай? Что ты увидел?
— Золотце моё, не двигайся, — прошептал Манчары. — Давай постоим… Что бы ни случилось… Постоим…
— Людей видел, да? Это точно… другие люди, да?
Манчары тихо кивнул головой.
— Хотят поймать тебя, да? И много их?
Манчары промолчал.
— А что же ты тогда стоишь?! — воскликнула Саргы и толкнула Манчары в грудь: — Беги! Беги скорее! Может…
— Поздно…
В этот момент в дверь постучали.
— О-о, несчастье!.. — Женщина, вскрикнув, обвила руками шею мужа.
— Басылай… Басылай… — сказал голос снаружи.
Манчары отвёл от себя руки Саргы и подошёл к двери:
— Слушаю.
— Басылай, исправник, приехавший из города, пришёл со своим вооружённым отрядом. Твой дом окружили около ста человек. Меня вот послали к тебе, чтобы я сказал об этом. Тебе велят сдаться, — сказал снаружи тихий, грустный голос — Я и сам думаю, что тебе лучше будет сдаться. Как ты сможешь бежать от такого множества людей? Тебя застрелят ни за что ни про что.
— Где исправник? Далеко? — спросил Манчары.
— Не очень далеко. Они остановились вон за теми деревьями и стоят.
— Скажи, что я думаю.
— Скажу.
Вскоре снова послышался голос:
— Начальник не возражает. Говорит, чтобы соглашался.
— Ладно.
Саргы подбежала к Манчары:
— Что ты думаешь делать? Как быть? — Словно стараясь разбудить ото сна, она несколько раз дёрнула его за плечо. — Ты обо мне не беспокойся! Как ты сам решишь, так и будет.
Манчары снял со спины свою ношу и поставил её на пол, а ружьё закинул за плечо.
Саргы схватила со стены другое ружьё:
— Я тоже… Пусть будет что будет… Если и погибну, то лучше погибнуть вместе с тобой. Что же ты молчишь, Басылай?
Манчары взял ружьё из рук женщины и бросил его в сторону двери, а сам погладил прядь волос, упавшую ей на лоб:
— Золотце ты моё, что же мне раздумывать о том, как быть? Бежать — всё равно не убежишь. Биться — так с кем же драться? С тойонами да баями можно было бы. Но разве они сами пойдут вперёд, как ты думаешь? Они пошлют вперёд своих хамначчитов. А я не намерен проливать их кровь, обдумываю, потому что хочу побыть с тобой вдвоём.
В дверь громко постучали:
— Начальник торопит. Они замёрзли.
Манчары обнял Саргы и взял в руки ружьё.
— Ну, я выйду…
— Подожди же! — Женщина уцепилась за его руку. — Постой хоть ещё минутку…
— Милая моя, отпусти. Я сейчас вернусь.
Манчары резко открыл дверь. Человек, стоявший около двери, от неожиданности прыгнул в сторону.
— Где исправник?
— Во-он… — Человек указал ему на дерево в двадцати шагах.
За деревьями торчали дула ружей. А дальше, из-за огромной толстенной лиственницы, выглянула красная физиономия с рыжими усами:
— Я исправник… Именем государя императора и закона ты арестован!
Манчары шагнул вперёд. Красная физиономия с рыжими усами проворно спряталась за дерево и, исчезнув из виду, громко закричала:
— Ни шагу! Сделаете ещё шаг — пристрелим!
— Басылай, берегись! Эти люди запросто могут пристрелить, — прошептал человек, который стучал в дверь.
— Господин исправник, не пугай меня стрельбой. В меня столько раз стреляли, что я перестал бояться. А пока что в меня ещё ни одна пуля не попала, — сказал Манчары, стоя под прицелом сотни ружей, направивших на него свои дула. — Господин исправник, и ты не бойся. А лучше хорошенько выслушай, о чём я скажу. Вы мне дайте честное слово, что ни Саргы, ни меня не будете обижать и подвергать издевательствам. Саргы я привёл сюда насильно, так что она ни в чём не виновата. А что касается меня, то я, как повсюду кричат ваши начальники, не разбойник. И потому вы не должны обращаться со мной как с разбойником. Если вы не дадите мне твёрдого слова, что выполните всё это, то я не сдамся без боя. Помните, как гласит якутская поговорка: из немногих падут немногие, из многих падёт много.
— Ладно! Ладно! — торопливо и не раздумывая отвечала красная физиономия. — Даю слово офицера государя императора!
— Тогда разрешите мне войти и собраться, переодеться в другую одежду, чтобы следовать в тюрьму. В скором времени я выйду и сдамся.
— Разрешаю.
Нырнув в темень землянки, Манчары наткнулся на дрожащие руки Саргы.
— Ну как? — спросила она глухим, охрипшим голосом.
— Милая моя, у нас с тобой есть ещё целый час!
— А дальше?..
Манчары погладил рукой мокрые от слёз щёки Саргы:
