Вот уже десятый год Манчары отбывает ссылку в Вилюйском улусе. И всё это время Гермоген приставал к нему с просьбой показать, как он разбойничал.
Но Манчары упорно отказывался. Однако Гермоген не таков, чтобы отступить от своего намерения. Он без конца надоедал Манчары просьбами, хотя тот избегал тойона. И вот вчера наконец Манчары согласился. Вода и камень точит.
— Завтра к полудню жди, — сказал он. — Но если получится грубовато, не обижайся.
Глаза его загадочно сверкнули. Обрадованный Гермоген возвратился домой и созвал к себе всех богатеев наслега.
Он покажет им невиданное представление. Такое они нигде не увидят. Человек, перед которым когда-то дрожали все баи, будет потешать Гермогена. Знай наших!
К полудню дорогие гости плотно поели, выпили и вышли во двор погулять. Отовсюду слышался смех, шутки.
— Знаменитый разбойник станет шутом! Ха-ха!
Нарядно одетый хозяин, подпоясанный шёлковым кушаком, улыбаясь, прохаживался между гостями. К нему подошёл наслежный князь и, хлопнув по плечу, сказал:
— Молодец, Гермоген, хвалю тебя. Ты войдёшь в пословицу.
— Верно, войдёт за ум и сметку, — одобрительно загудели вокруг. — Самого Манчары в шута превратил.
Польщённый Гермоген постучал себе пальцем по лбу:
— Будьте покойны, здесь не пусто.
Вскоре послышались возбуждённые голоса:
— Едет!.. Едет!..
С дальней стороны аласа скакал всадник на белом коне, убранном серебряной сбруей. В поднятой руке наездника сверкала пальма. Собравшиеся зашумели в предвкушении интересного зрелища.
Манчары в мгновение ока подлетел к изгороди. Разгорячённая лошадь послушно остановилась. Манчары прямо из седла с криком перепрыгнул через высокую изгородь и с поднятой пальмой предстал перед Гермогеном.
— Басылай Манчары прибыл! Немедленно вынеси все свои сокровища, всё, что ты награбил! — грозно приказал он.
Перед Гермогеном стоял не измождённый дряхлый старик — это был прежний Манчары, молодой, статный, с орлиным взглядом, вздрагивающими ноздрями, напряжёнными мышцами.
Собравшиеся показывали на него пальцами и хохотали. Вдруг Манчары замахнулся пальмой и гневно повторил:
— Ну, выноси!
Гермоген обхватил обеими руками свой толстый отвислый живот, закинул голову и задыхался в хохоте.
Тогда Манчары схватил тойона за шею, пригнул к земле, задрал рубашку и начал беспощадно колотить его пальмой.
Именитые гости от удивления разинули рты и застыли как вкопанные, не зная — смеяться им или бежать, пока не поздно. Между тем пальма всё чаще мелькала над жирной спиной тойона.
— Давай деньги!
— Ба-сы-ла-й!.. — захрипел Гермоген.
Но Манчары не дал ему договорить:
— Ну, живо!
— У-ум-мм-моляю… — ослабевшим голосом простонал тойон.
— Бай Гермоген, ты желал увидеть Манчары. Теперь ты доволен? О своём посещении я записал на твоей спине.
Манчары презрительно оттолкнул Гермогена. Тот как мешок шлёпнулся на землю.
Манчары высоко занёс пальму, и все в ужасе шарахнулись в стороны. Он подскочил к юрте и пинком вышиб дверь. Затем подбежал к амбару и ударом пальмы расщепил другую дверь. Остановившись, Манчары закричал разбегающимся гостям:
— Не забывайте! Манчары был таким и таким останется навсегда!
Он вскочил на белую лошадь, поднял над головой пальму и умчался.
Умчался в бессмертие!
1945-1966
Административные единицы в старой Якутии: наслег — волость, улус — уезд.
Джеренкей и кулун кулурусу — национальные якутские игры.
Нохо — пренебрежительное: парень.
Хотон — хлев.
Торбаса — обувь из сыромятной кожи.
Саргы — дословно; счастье, удача. В данном случае: счастливая.
Намцы — местность в Якутии.
Сай! — возглас, которым гоняют коров.
Сардана — один из видов северных цветов.
Ымыйа — название местности.
Якутская поговорка.
Ысыах — празднество.
Бахсырыя — обжора.
Омоллон и Джэргэстэй — герои якутских легенд, славившиеся гостеприимством.
Хотун — госпожа, хозяйка.
Манчары — осока.
Кэнчэри — отава.
Сары — вид обуви из конской шкуры.
