- …………………
- Вот видите, Александр Ильич, как нехорошо все получилось...
- Я ненавижу этого вашего прокурора, ненавижу! Какое право он имеет мучить Аню?
- Да теперь об этом ли печалиться?
- О чем же еще?
- Почему вы не назвали лиц, которые вторично отвозили кислоту в Парголово?
- Потому что это совершенно случайные люди! Они даже не знали, что именно везли. Зачем же из-за такой мелочи ставить их под угрозу?
- Может быть, может быть... А вот скажите, Александр Ильич, что это за вычисления у вас в записной книжке? Вот здесь.
- Это формулы для бомб.
- А дальше какие-то чертежи, адреса, а? Я что-то совсем запутался.
- Это... впрочем я не могу называть.
- Почему же?
- По той же самой причине. Подозрение упадет на абсолютно ни в чем не замешанных людей.
- У вас на квартире нашли химические палочки. Они для чего же?
- Это едкий натр.
- Ну-у? А он что же?..
- Едкий натр используется для уничтожения следов.
- Во-он оно что. Понятно. Какие же вы следы уничтожали?
- Динамитные.
- Ага, ясно... Александр Ильич, как вы все-таки думаете: Шмидова знала о покушении?
- Не имела ни малейшего представления.
- Хотя бы приблизительно? В общих чертах?
- Ни в общих, ни в частных.
- Точно?
- Абсолютно.
- Но ведь по материалам дела она значится постоянным почтальоном между Говорухиным и вами.
- За время нашего знакомства Шмидова передала мне всего две записки. Ни содержания, ни авторов этих записок она не знала.
- Устали, Александр Ильич?
- Немного.
- Ну, давайте заканчивать.
- У меня просьба...
- Какая?
- Мне хотелось бы, чтобы в дальнейшем меня допрашивали только вы.
- Без прокурора?
- Да.
- Незаконно это, Александр Ильич.
- Господин Котляревский нарушает мое душевное равновесие. А это мешает следствию.
- Я постараюсь похлопотать. Но твердо не обещаю.
- Я вам заранее благодарен.
- Спокойной ночи, Александр Ильич!
- Спокойной ночи, господин ротмистр...
- Ульянов, кто дал вам адреса в Вильно для Канчера? Куда сначала он должен был...
- Я просил, чтобы впредь мои допросы вел только ротмистр Лютов.
- Не перебивайте меня. Куда должен был..,
- Я не буду отвечать.
- Причина?
- Вы оскорбили меня на предыдущем допросе.
- Вам нужны мои извинения?
- Ни в коем Случае.
- Тогда потрудитесь отвечать. По какому адресу должен был идти Канчер в первый день своего приезда в Вильно?
- ………….
- Сколько азотной кислоты получил Канчер в Вильно и от кого?
- ………….
- Напрасно вы молчите, Ульянов. Это не в вашу пользу.
- Сколько денег передали из Вильно для вашей организации?
- Какое сегодня число?
- Девятнадцатое марта. Будете отвечать?
- ………..
- Хорошо, тогда я буду отвечать за вас... При отъезде Канчера в Вильне вы дали ему адрес своей сестры Анны. Канчер должен был дать по этому адресу условную телеграмму о своем возвращении в Петербург. Правильно?
- ………..
- Канчер должен был привезти из Вильно азотную кислоту, стрихнин и пистолет. Подтверждаете?
- ………..
- Третьего февраля Канчер дал из Вильно телеграмму следующего содержания: «Петербург. Петербургская сторона, Съезжинская улица, дом № 12, кв. 12. Ульяновой Анне Ильиничне. Сестра опасно больна. Петров»... Была такая телеграмма? Молчите... Все еще думаете, что это не улики против вашей сестры?
- Против Ани улик нет.
- А земля для смеси с нитроглицерином?
- Это была другая земля.
- Какая такая другая?
- У меня на квартире вы нашли специальную инфузорную землю. А у Ани была обыкновенная земля.
- А порошки?
- Я заявлял уже: это мои зоологические препараты.
- А комплект еще одной, третьей по счету лаборатории, найденной у вашей сестры?
- Три пробирки не могут служить лабораторией.
- А телеграмма Канчера?
- Телеграмма не в счет.
- Это почему же?
- Аня ничего не знала об истинном значении телеграммы.
- Но тем не менее телеграмма пришла на ее почтовый адрес?
- ………….
- И она передала ее лично вам? Из рук в руки?
- …………
- Отвечайте, черт бы вас побрал!
- …………
- Почему телеграмму с таким странным содержанием она понесла именно к вам? Вы предупреждали ее заранее?
- Да, я сказал Ане, что жду телеграмму с такой подписью.
- Как вы объяснили ей необходимость посылки телеграммы для вас на ее адрес?
- Я не объяснял ей этого.
- А как она объяснила это себе?
- Не знаю.
- Почему же она, получив эту явно шифрованную телеграмму, не донесла о ней властям?
- Сестра редко бывает доносчицей на родного брата, господин прокурор.
- Следовательно, ваша сестра способствовала сохранению тайны содержащегося в телеграмме шифра. А это есть действия, которые можно квалифицировать как прямое участие в замысле на жизнь государя.
- Она не могла способствовать сохранению шифра, так как не знала, что в телеграмме есть шифр.
- Ульянов, у меня к вам предложение: вы называете местонахождение Говорухина, и я вообще исключаю Анну Ильиничну из вашего дела.
- Вы не сможете сделать этого.
- Почему?
- Протоколы допросов, как я догадываюсь, находятся под наблюдением.
- Но сегодня, как видите, я не веду никакого протокола. Мы с вами совершенно одни, как говорится, с глазу на глаз.
- Аня упоминалась на предыдущих допросах.
- Я употреблю все свое влияние, чтобы дело Анны Ильиничны было выведено в отдельное производство.
- Какие вы даете гарантии?
- Слово дворянина.
- Не очень-то надежно.
- Другими, к сожалению, не располагаю.
- Хорошо, я скажу, где находится Говорухин... Его нет в пределах империи. Он за границей.
- Это неправда. Говорухин оставлен вами на свободе. Он тщательно законспирирован. Он будет пытаться повторить покушение.
- Если бы это действительно было так!..
- Вы обманули меня, Ульянов. Я беру свое слово обратно.
- А я знал, что так и будет. Ваши представления о слове и чести дворянина, господин Котляревский, находятся на очень низком уровне.
- Я ударю вас, Ульянов!
- В теперешнем моем положении это не составит для вас труда.
- С кем вы встречали Канчера на Варшавском вокзале?
- …………
- Кто взял у вас револьвер? Сам Генералов или какое-нибудь другое лицо?
- …………
- Кто передал вам виленский адрес Пилсудского?
- …………
- Швырев?
- …………
- Лукашевич?
- …………
- Расшифруйте вот эту запись в вашем блокноте...
- …………
- Значит, вы опять отказываетесь отвечать? Ну что ж, дело ваше... У меня есть еще один, очевидно, уже последний вопрос. Канчер в одном из своих показаний говорит, что помогал вам печатать программу вашей партии. Это соответствует действительности?
- Да, соответствует.
- Кто составлял программу?
- Она была составлена при моем участии.
- Вы единственный ее автор?
- Я уже сказал: я принимал участие в ее составлении.
- Не могли бы вы немного рассказать об этой программе? Какие столкнулись мнения при ее выработке? Кто был вашим единомышленником, кто - противником?
- Вас интересуют персональные позиции членов фракции?
- Да, да, персональные. Буквально несколько слов.
- А почему несколько слов? Если вы действительно хотите знать наши взгляды, я могу рассказать о них подробно.
- Да, да, конечно, это очень любопытно.
- Но при одном условии: вы не будете перебивать меня.
- Разумеется... Видите ли, Ульянов, наши предыдущие с вами встречи не всегда, мягко говоря, проходили спокойно.
- Вот именно, мягко говоря.
- Поверьте, я весьма сожалею об этом. Но ведь и вы поймите: служба!.. Я, может быть, лично ничего и не имею против вас. Больше того, вы даже чем-то симпатичны мне - своей твердостью, выдержкой, логичностью. По роду своей деятельности я обязан узнать у вас гораздо больше того, чем вы сами хотите мне рассказать. Профессия требует. Вы понимаете меня?
- Понимаю.
- Я глубоко огорчен тем, что иногда мне приходилось говорить вам слова, совершенно не соответствующие нормам общения интеллигентных людей. Мне бы, несомненно, доставило огромное удовольствие, Александр Ильич, встретиться с вами в иных обстоятельствах, нежели сейчас. Но увы!..
- Да, при иных обстоятельствах наша встреча вряд ли состоится.
- Я говорю вполне серьезно... Впрочем, может быть, это тяжело для вас. Извините.
- Пожалуйста.
- Вы хотели рассказать о программе вашей партии...
- Я жду возможности начать свой рассказ.
- Прошу вас.
- По своим основным убеждениям, господин прокурор, мы социалисты...
- Простите, а название вашей партии? Вы же взяли себе наименование «Народная воля»?
