Та-та опустил голову, и все мужчины его Семьи внезапно почувствовали безотчетную жалость к убитому. Наконец Та-та вздохнул и отступил на шаг.
— Та-та-да-ма та, — произнес он, и это была правда — он был сильнее всех и мог одолеть любого врага.
Мальчики и подростки из племени леопарда обступили Та-та, смиренно склонив головы в знак покорности. Этот человек, покрытый медвежьим мехом, должен был стать их новым Отцом.
— Но, Но, — бормотал Та-та, проталкиваясь через толпу к женщинам, стоявшим поодаль. Ма-ма была среди них; ее напряженное лицо выдавало сдерживаемую боль. Перебитая рука безжизненно висела, другой она опиралась на крепкое плечо Та-ма.
— Та-та! — воскликнула Ма-ма. — Ма аа Та-та да! Мы ждали тебя, мы знали, что ты придешь.
— Аа! — вскричала Та-ма, радостно подпрыгнув при виде дымящейся головни в руках У-та-у. — Та да аа! Брат принес огонь!
— Аа, аа, — возбужденно повторяли женщины. Великий Свет, который столько раз выручал их, конечно, поможет и сейчас.
Та-та не успел оглянуться, как матери навалили у его ног целую кучу сухих веток. Сероглазый опустился на колени и принялся раздувать тлеющие угли. Молчаливые люди из Семьи леопарда, затаив дыхание, наблюдали за его действиями, смысл которых был им непонятен. Но вот показались первые светящиеся змейки, и тонкие сучья весело затрещали, охваченные пламенем. Матери-беглянки с радостными возгласами теснились к костру; они протягивали к нему руки, спешили снова ощутить ладонями его тепло.
Постепенно и юноши из Семьи Лохматого, справившись с первым испугом при виде вспыхнувшего огня, подходили все ближе к этому чуду, и вот наконец обе Семьи расселись вокруг костра.
Люди, никогда раньше не видевшие огня — ведь недавний пожар бушевал по другую сторону реки вдалеке от из становища — не отрываясь, глядели на языки пламени, и их лица постепенно разглаживались, мысли успокаивались, и какой-то странный безмятежный покой начинал проникать в их души. Мужчины и женщины Семьи Ом-аа тоже расслабились, пригрелись и начали неторопливо перебрасываться словами.
— Но аа, — сказала Ма-ма, кивая на молчаливых иноплеменников. Они не понимают, у них нет Духа. — Но ом.
— Ма хо ом, — сказала Та-ма. — Хо ом.
— Та, — произнес Та-та удивленно, указывая на притихших у костра подростков. Вот сколько мужчин, кто же вам мешает.
— Но аа, — повторила Ва-ма, качая головой. Затем, чтобы убедить Сероглазого, она осторожно погладила одного из мальчуганов.
Тот испуганно отстранился и сжался в комок, исподлобья бросая на Сероглазого виноватые взгляды, словно хотел сказать ему, что он тут не причем и ничего такого даже в мыслях не имеет.
— Аа Та-та та ва, — сказала Ма-ма. Они считают тебя Отцом.
— Но, но, — пробормотал Та-та растерянно. Все замолчали, глядя на огонь.
Время шло, солнце уже начинало клониться к закату, а они по-прежнему сидели у костра и наслаждались теплом.
— Аа но, у, — решился наконец нарушить тишину У-та. Плохо, что они не понимают нас и у них нет Духа.
Та-ма при этих словах подняла голову, в глазах ее появилось оживление. Она вспомнила о неудавшемся замысле женщин.
— Хо… да аа, — вымолвила она неуверенно, словно сомневаясь в своих словах. Нужно дать им АА — огонь, Дух и понимание.
— Хо но-аа ом! — подхватила большегрудая Ва-ма. Пусть Непонимающие станут такими же, как мы, и тогда мы сможем соединиться с ними!
— Ом-аа хо да! — вдохновенно выкрикнула Ма-ма, забыв про ноющую руку. Такова воля Единого Духа — он хочет стать еще больше!
Та-ма вскочила и уверенно направилась к лежащему телу Лохматого. Теперь, когда решение было принято, за женщинами Ом-аа дело не станет.
Но Та-та казалось, не разделял радости матерей. Тревожное выражение не сходило с его лица. Неправильно! Все это было неправильно…
В пещере вокруг огня сидят вперемешку люди обеих Семей. Над очагом неподвижно стоит вертикальный столб пламени, его округлая вершина полна могучей силы. Зато все мужчины в пещере подобны Калеке.
Если их Семьи соединятся в одну, и души людей леопарда сольются с Великим Светом, то Ом-аа будет Отцом для всех, и весь их хитрый план пойдет прахом: мужчины и женщины по-прежнему не смогут прикасаться друг к другу.
Сияющий круг в черной пустоте. Одинокий свет в море тьмы, в мертвой тишине, которую не в силах потревожить неслышный шелест пролетающих духов. Но вот во мраке вспыхивает новое ослепительное сияние — еще один светлый круг, потом еще и еще… В черном ночном небе одна за другой зажигаются звезды. Они связаны между собой тонкими невидимыми нитями, и по этим нитям от одной звезды к другой перетекают мысли и знание. Но все они — разные, и каждая горит сама по себе.
Та-та отвел взгляд от огня и улыбнулся. Снова великий Дух пришел ему на помощь и подсказал правильный путь. Осталось только передать свое знание остальным. Та-та встал и призвал всех к тишине.
— Хо!
Та-ма и Ва-ма, уже начавшие потрошить труп Лохматого, оставили свое занятие и повернули головы к Та-та. Люди леопарда, которые все это время просидели неподвижно и были настолько околдованы огнем, что даже не замечали кощунственных действий чужих женщин, с трудом оторвались от завораживающего зрелища.
Кто-то испуганно закричал, увидев в стороне тело мертвого Отца со вспоротым животом и склонившихся над ним матерей с окровавленными острыми камнями, но Та-та властным жестом приказал всем молчать и слушать.
— Ма хо ом, та хо ом, — Сероглазый начал издалека, напомнив слушателям о цели всего их предприятия, — Ом-аа ва та, но ом. Ом-аа да, но ом. Единый дух — наш Отец, он запрещает на соединять наши тела. Если он вырастет, все останется по-прежнему. Хо Ом-аа но да.
Та-ма, Ва-ма и остальные женщины приуныли, и руки их опустились. Та-та был прав. Но как же все-таки заставить соседей понять их? Ведь такие, какие они есть, эти люди никуда не годятся.
— Хо ва-аа, — продолжал Та-та. — Ва-аа, но Ом-аа. Ва-аа, омта Ом-аа! Нужен великий Дух, но не наш Ом-аа. Другой великий Дух, брат нашего!
И Та-та принялся расшвыривать длинной палкой горящие головни. Взметнулись искры, повалил дым… и вот на месте единого костра уже горят два.
Глаза матерей восторженно заблестели.
— Та-та аа ом! — улыбнулась Ма-ма. Та-та все знает, он самый мудрый!
И женщины снова принялись потрошить труп Лохматого. Люди леопарда разразились отчаянными криками, и многие из них попытались убежать, когда первые куски отцовского мяса с шипением упали в горячие угли. Но Та-та и остальные мужчины заставили их остаться на месте.
Та-та наколол поджарившийся кусок на конец копья, помахал им в воздухе, чтобы остудить, и сунул еду под нос одному из Непонимающих, который показался ему самым старшим. Тот в ужасе отшатнулся.
— Ма! — приказал Та-та. Ешь!
— Ма! — закричали в один голос мужчины и женщины Ом-аа.
Несчастный отодвигался все дальше от страшной пищи, но она неумолимо приближалась. Сначала юноша сидел на корточках, потом, опираясь на руки, стал отползать назад, споткнулся, упал на спину и дико завизжал. Та-та впихнул ему мясо прямо в открытый рот. Юноша несколько раз дернулся, словно в предсмертных судорогах, и замер. Он был уверен, что дух мертвого Отца немедленно убьет его, и приготовился к смерти. Но время шло, а смерть все не приходила.
Отцовское мясо имело необычный, но очень приятный вкус…
Старший брат постепенно успокаивался. Он не чувствовал присутствия злых духов. К тому же он был голоден. И вот его челюсти пришли в движение. Он ухватился руками за горячий кусок — раньше он не делал этого, боясь прикоснуться к мертвецу — и принялся жадно есть. Та-та со смехом выдернул из мяса копье.
— Ма! Ма ва! Ешьте, ешьте, это хорошая еда!
Люди Ом-аа выгребли из костра магическую пищу. Старший брат, насытившись, окончательно пришел в себя и начал раздавать куски своим соплеменникам.
Увидев, что дело идет на лад, Та-та и его Семья отошли в сторонку; к еде они не притронулись. Ва-ма, ловко орудуя длинной палкой, подгребла к ним один из двух костров; все уселись вокруг огня, оживленно болтая и то и дело поглядывая на происходящее рядом с ними таинство.
Люди леопарда, забыв все страхи, сгрудились у своего костра и с жадностью пожирали останки Лохматого.
Наконец трапеза была закончена. Та-та оставил своих и тихо подошел костру Семьи леопарда. Люди сидели молча, сытые и усталые. Некоторые уже начинали дремать, другие продолжали обгладывать кости. Та-та долго стоял рядом с ними, вглядываясь в их лица. Потом произнес вопросительно:
— Ом?
Несколько пар взволнованных глаз уставились на него. Казалось, они вот-вот поймут… Внезапно один из братьев, словно осененный какой-то догадкой, резко вскочил на ноги и выкрикнул нараспев срывающимся голосом:
