— Гудбранд всегда знает, когда взять серебро, а когда запас еды, — сказал Аслак. — Сегодня у нас снова будет свежатина.
Они тихо подкрались к землянке, и Кетиль, резко распахнув дверь, с мечом в руке бросился внутрь. Послышался сдавленный крик, и Кетиль снова появился снаружи, таща за собой перепуганного пастуха. Тому на вид было лет двадцать, и он не особенно противился, когда его руки связали за спиной его собственным поясом и заткнули рот мхом. Дверь приперли снаружи поленом на случай, если пастух изловчится развязаться.
Затем Кетиль и все остальные поймали по овце. Так, с блеющими овцами на плечах, вернулись они обратно к кораблю. А там уже горел костер, и овец встретили радостными криками. Харальд Заяц сказал, что, видно, боги снова к ним благосклонны, если вместо одной овцы, что Рагнар принес в жертву Эгиру, они дарят им целых четырех.
Поев и отдохнув, Рагнар сказал, что стоило бы привести на берег и остальных овец и приготовить солонину — благо, соли у вендов они взяли немало. Однако Гудбранд ответил, что солониной наесться они всегда успеют и что лучше им взять овец живыми. Он приказал построить для них на корабле небольшой загон на носу, а затем велел Хельги, Арни и Аслаку отправляться снова к землянке пастуха. Но уже темнело, и Хельги сказал, что они переночуют в землянке, следя, чтобы жители этих мест не пришли за своей скотиной, а наутро пригонят всех овец вместе с пастухом.
До землянки дошли они споро, но когда заглянули внутрь, пастуха там не оказалось. Ремень, которым ему связали руки, был перетерт об осколки глиняной тарелки, которая, разбитая, лежала на земляном полу. Дверь, когда они пришли, оставалась припертой снаружи, но в дальнем углу землянки в крыше виден был лаз. Аслак сказал, что, видать, пастух так испугался, что превратился в птицу и выскочил через крышу.
Хельги огляделся по сторонам, стараясь понять, куда тот мог пойти. Тропинка, начинавшаяся у берега, вела к поляне и землянке, а затем снова уходила в лес с противоположной, восточной, стороны поляны. Еще одна тропка тянулась от землянки на юг через поляну и тоже уходила в лес. Хельги и Аслак переглянулись. Затем Аслак крикнул Арни, чтобы тот вернулся предупредить Гудбранда и остальных. Сам он пошел по тропинке на юг, а Хельги кивнул в сторону тропинки на восток.
Хельги прошел около четверти мили и увидел, что лес заканчивается песчаными дюнами. Поднявшись на гребень одной из дюн, он увидел перед собой море. А за ним в нескольких милях берег. Стало ясно, что были они на острове или на длинной песчаной и узкой косе. С вестью этой Хельги вернулся к землянке. Там его уже ждал Аслак. Хельги рассказал ему про свою находку, а Аслак сказал, что в полумиле он нашел небольшую деревню на три дома, но что все дома стояли пустыми с распахнутыми дверями. По всему видать, пастух предупредил своих, и они ушли в лес, забрав скотину и те пожитки, что можно унести.
Уже стемнело, и Аслак предложил скорее возвращаться на берег, ведь ночью жители деревни могли осмелеть и прийти посчитаться с теми, кто ворует их овец. Однако Хельги ответил, что вряд ли местные крестьяне, даже ежели обопьются крепкого меда, дерзнут напасть на вооруженных воинов. Зато если они уйдут, то овец жители могут и увести.
На это Аслак ответил, что вооруженный воин у них только один — это он сам, а двое других — это играющие мечами мальчишки, которых мог бы победить в равной схватке даже пастушок, что от них убежал. И что лучше им взять еще несколько овец и вернуться к остальной команде.
На это Хельги сказал, что, может быть, он еще и молод годами, но в отличие от некоторых других не боится нескольких крестьян, у которых нет даже мечей. Но если Аслак хочет вернуться к остальным, он не будет его удерживать.
Аслак, разозлившись, сквозь зубы заявил, что мало кто мог похвастаться тем, что напугал его и что, хотя то, что они делают, немногие назовут благоразумным, он останется с Хельги, чтобы снова спасти его от неминуемой гибели.
Тогда они развели огонь в очаге и условились, кто из них в какой час будет стоять на страже. Хельги заснул, а Аслак остался сторожить. Спустя некоторое время вернулся Арни. Ему досталась утренняя стража, потому он также лег на землю, прикрылся плащом и захрапел. Когда две крайних звезды Ковша показали на север, Аслак разбудил Хельги, а когда на северо-восток, — Хельги передал стражу Арни. Тот неохотно выбрался из землянки и огляделся. Скоро начало светать, и виден стал дальний конец овечьего загона. Арни обошел его по кругу, убедившись, что на овец никто не покушается. Тогда он сел у двери и стал ждать рассвета. Но, сидя, он стал засыпать, потому решил снова обойти вокруг загона. На небе появились красные сполохи, и в лесу запели птицы. Арни опять уселся у двери землянки. Все вокруг было спокойно, и он сказал себе, что никому не помешает, если он немного посидит, а не будет бродить вокруг. После этого его голова упала на грудь, и он задремал. И очнулся только от встревоженного крика птиц. Арни протер глаза и огляделся. Затем встал и решил снова обойти загон. Однако не успел он подойти к дальнему, южному, концу, как из леса прилетела стрела и ударила его в горло. Арни, хрипя, упал навзничь.
Аслака птицы тоже разбудили, и он выглянул из землянки. Первое, что он увидел, были странные создания в одежде из ветвей и листьев, что приближались к землянке из леса. Аслак крикнул Хельги, что на них напали лесные тролли, и вытащил из ножен меч.
Нападавших было около двух дюжин, и вооружены они были луками, копьями и длинными ножами. Когда они оказались ближе, Аслак разглядел, что это были люди, к одежде которых были привязаны ветки и пучки травы. Тогда он встал у входа в землянку и взял меч обеими руками. Нападавшие, не останавливаясь, кинулись на него. Подбегая, они растянулись на несколько шагов, и Аслак смог встретить их по одному.
Копье первого он отбил вправо и вверх, а потом обратным движением рубанул мечом в незащищенную спину, когда враг повернулся вслед за древком. Второй нападавший ударил, метя в низ живота, но Аслак, расставив ноги, подпрыгнул над копьем и ударил противника мечом в голову. Тут уже из землянки выбежал Хельги, перескочив через упавших, и ударил в бок третьего врага. Это заставило остальных остановиться в полудюжине шагов, не нападая, а выставив вперед копья, словно ожидая приказа.
— Сдается мне, овец в этих землях стерегут посильнее, чем Фафнир свое золото, — сказал Аслак.
Хельги присмотрелся к нападавшим. Вблизи стало видно, что под привязанными пучками листьев на них надеты кожаные доспехи, а на головах — спрятанные под ветками кожаные шлемы с железными бляхами.
— Не похожи они на крестьян из соседней деревушки на три дома, — ответил он.
— Зато они похожи на дружинников какого-нибудь местного ярла, — сквозь зубы пробормотал Аслак. — Ярла пруссов или кто они там. И не похоже, что они нас сильно боялись. А вот я бы сказал, что, будь у меня тот же выбор, что и вчера вечером, я бы предпочел прослыть трусом среди наших людей, чем быть смельчаком тут.
Прозвучал приказ на незнакомом языке, и несколько вражеских воинов бросили на землю копья и схватили луки.
— Если ты не хочешь превратиться в ежа, делай, как я, — крикнул Аслак и бросился обратно в землянку.
Хельги юркнул за ним. А следом ринулись воины с копьями. Аслак, вбежав внутрь, развернулся и встал слева от входа, держа на меч на уровне груди. Хельги едва успел увернуться от его клинка, влетев в землянку на коленях. Зато преследующий Хельги воин оказался не так ловок, и сталь вошла в его шею. Он упал прямо в дверном проеме. Следующего за ним встретили уже два меча — Хельги успел подняться. Вражеский воин был без щита, а копье — плохая защита против двух мечей, когда негде развернуться. Хельги ранил его в руку, а потом Аслак ударил в бок, но не смог пробить доспехи. Нападавшие вновь остановились. Они оттащили своих раненых и убитых от входа в землянку, не решаясь лезть внутрь.
Аслак сказал:
— Теперь, если они пошлют вперед самого могучего воина и дадут ему самый большой щит, то мы увидим Одина. Рад ты будешь такой встрече, Хельги Скальд?
— Я был бы рад отложить эту встречу на потом, Аслак Могучий, но не знаю, как это сделать. Может быть, нам стоит громко крикнуть, чтобы нас услышали на берегу?
— Ветер с моря, дюны и сосны не дают тебе прослыть самым хитрым викингом в этих краях, Хельги Скальд, — нас не услышат.
— Тогда мы можем вылезти через дыру в крыше, как это сделал пастух.
— Это сможет сделать только один из нас и то только по пояс. И как только в ту половину тебя, что будет наверху, можно будет попасть стрелой, вторая половина перестанет вылезать.
— Мне кажется, Аслак, что ты стремишься увидеть Одина гораздо больше, чем я. Иначе почему бы тебе самому не предложить что-нибудь, а не бранить все то, о чем говорю я?
