Ознакомительная версия.
Пятое. Но татары убивают всех русских, случившихся в Булгаре и окрестностях, купцов и прочих гостей, чтоб весть об их походе не успела прийти на Русь прежде них. И движутся кратчайшим путем – на Запад. Это он по прямой от Булгара до Москвы кратчайший – а проход его по русской земле до Москвы как раз наоборот: длиннейший. От самой дальней границы Руси через всю территорию – в длину! Сквозь Нижегородские земли и через все Суздальское княжество до Московского. Из девятисот верст пути более пятисот ложится через русские земли, где скрытность конного корпуса не может быть надежно обеспечена даже его скоростью.
Суздальский князь шлет Тохтамышу посольством двух своих сыновей – так они не поспевают за татарами, еле догнали. Рязанский князь выезжает засвидетельствовать почтение – и броды войску на Оке указывает; сами татары не знали, не успели узнать.
Это вот так опытный политик и полководец наводит административный порядок в провинции, отбившейся от рук и пробующей не платить налоги, пока метрополии недосуг за кучей дел? Э нет. Так мчатся по спешному делу, бросив все и захватив с собой бывшее под рукой. Так пожарные на пожар едут. Так по боевой тревоге несутся на позиции, по ходу одеваясь и забывая шапки.
В страшной спешке понесся Тохтамыш к Москве. И не было это предварительно умышленным и подготовленным карательным походом.
(Ряд источников полагает, что Тохтамыш пологой дугой обогнул Нижний и Муром с юго-востока и вошел в стык Муромского и Рязанского княжеств, прямо двинув на северо-запад, на Москву. Но и в этом случае по русским землям остается пройти 400 верст.)
Выше я писал, что при езде одвуконь неспешной рысью по 15 км/час, по пять часов на каждой из лошадей, десять часов в седле, что для природного конника в течение недели-двух нормально, суточная скорость составляет 150 км в сутки. А хоть и 200. Гонец и 300 верст делал на сменных.
Замечание первое. Монгольского коня, не способного на высокую скорость, длинные прыжки и большую вьючную нагрузку, мелковат он, нельзя ровнять с обычными для Европы конями по выносливости. Он неприхотлив и вынослив до неправдоподобия. Я полгода на таком ездил по степи и сопкам, и все не мог понять, что же мне вкручивали в ленинградской школе верховой езды насчет чистить, отдыхать, выводить и прочее: он и так отлично себя чувствует.
Замечание второе. Скорость размеренного конского шага – 7 км/час. И идти таким шагом монгольскому коню 4 часа с седоком, а 4 налегке – это просто естественный образ жизни. Итого: 55 км в сутки – это минимум того, что может проходить легкая конница без обозов по более или менее ровной земле лугов, леса, холмов. Расслабленный и в спешке даже неоправданный минимум. Умножь на 10–11 часов – будет 75 км в сутки. И это тоже щадящий для недельного форсированного марша режим. Добавляем время на переправы и неудобья. 60 км в сутки отдай и не греши – ну медленнее уже просто некуда. Это – шагом. И если ковырять в носу и подремывать.
Да по 40 верст в сутки пехота всю жизнь ходила с античных времен! По 110 верст в сутки конница на маршах в Гражданскую войну делала!
То есть. 500 верст по русской территории можно пройти за 3 дня, если реально гнать коней. За 4 дня, если не мешкать и поторапливаться. За семь дней, если ехать вовсе не торопясь, шагом, размеренно-ежедневно. Больший срок означает, что таки уже никто никуда не торопился.
Если же пути 400 верст – и того быстрее.
А Тохтамыш сильно торопился.
Татары не чинили никакого зла Великому княжеству Суздальско-Нижегородскому. И Великому княжеству Тверскому. А также Великому Рязанскому (об его несчастьях – отдельный сказ).
Удельное княжество Ростовское, а равно княжество Ярославское с его собственными уделами от татар не пострадали и вообще их не видели.
Также каратели не заинтересовались Новгородской Республикой и Псковским господарством.
Подход их был сугубо дифференцированный, никаких огульных обвинений.
Они конкретно не одобрили Великое княжество Владимирское и Московское. И наказали его согласно этике и политике текущего момента, то есть конца XIV века.
Ничего личного – это только бизнес.
Не пострадал ни один – ни один – князь. Ни удельный, ни тем более великий.
То есть. Положение дел в Московском княжестве, которым Тохтамыш был недоволен, не рассматривалось как акция государственного неповиновения. Как непокорность региональных властей центральной власти. Как строптивость местного административного аппарата, который надо перетряхнуть и отремонтировать, чтоб он не наломал дров и впредь не выходил из-под контроля.
Происшедшее расценивалось как неподобающее поведение подчиненных, масс, народа. Как отказ населения подчиняться местной администрации. Как тяжкое преступление, предательство – не исполнять свой вассальный долг перед законными повелителями!
Вот он и вырезал-разорял города и округи. Это естественно и закономерно – Великая Яса утверждала коллективную ответственность за преступления (как люди, кстати, всегда практически и полагали).
Не забудем, Тохтамыш был в своем государстве. То есть в своем праве карать преступников. Его вассалы не сумели справиться с мятежными подданными. И обратились к своему царю. К нему, хану Тохтамышу.
Он пришел, покарал предателей, восстановил порядок. А князей наказывать не за что. Слабы? Есть такое. С другой стороны – это и хорошо. Злоумышлять против него не посмеют. Зато – верны, преданны. Без него их сожрут и выбросят из уделов? Отлично! – будут знать, кому обязаны положением, за кого держаться надо.
А виновных наказывать так, чтоб в их потомках страх сидел! И то сказать – много лет после акции Тохтамыша, пока жила Орда как держава, Москва против и умышлять не смела.
Недаром Тохтамыш прошел школу Тамерлана. Набрался государственной мудрости. (Как жаль, что головокружительная судьба Тохтамыша, его походы на грозного его благодетеля Тамерлана и последовавшие разгромы, его бегство в Киев к Великому князю Литовскому и Русскому Витовту и совместная их авантюра по возвращению его на Ордынский престол, и многое, многое другое остаются за рамками нашего повествования, которое могло бы стать бесконечным!..)
Отмечалось часто и давно. Монголы очень терпимо относились ко всем религиям и уважали всех священнослужителей и жрецов. Как Великая Яса и заповедала. Чингиз справедливо полагал, что пути всех вер ведут к Единому Богу Неба. (Хан Узбек ужесточил подчинение монголов через обязательное приведение их в ислам – но это другая история.)
И только в московском набеге Тохтамыша 1382 года этот незыблемый закон демонстративно нарушался. Церкви грабили и оскверняли, священников убивали. Что стряслось?
Митрополита Киприана москвичи из города все-таки выпустили. Он бежал в Тверь и укрылся там.
Сергий Радонежский (!) поспешно покидает свой Троице-Сергиев монастырь и находит убежище в той же Твери, у того же Великого князя Тверского Михаила.
Долгие десятилетия московская православная церковь была опорой Орды в Московии. Митрополит Алексий, фактический правитель Русского улуса Орды, был Орды решительным сторонником, понимая ее стабилизирующую и государствообразующую роль. Орда благоволила православной церкви, освободив ее от всех налогов и дав независимость от светских властей. Мир-дружба! Так в чем дело?!
Стало быть, Тохтамыш церковью недоволен. Конкретнее – деятельностью церкви в Великом княжестве Владимирском и Московском. А в чем она может провиниться?
Или не сумела воздействовать умиротворяюще на души бунтовщиков. Но тогда можно ждать, что она пожалуется прибывшей Орде на бунт и непослушание. В любом случае попытается отмежеваться от смуты. Могут вникнуть в положение и не карать. Подобно князьям земным: их ведь никак не наказали.
Или противодействовать бунту словом Божьим и своей властью над душами – церковь не захотела. Тогда ее могут счесть соучастницей коллективного преступления. И подвергнуть коллективной ответственности. Неоказание помощи законным властям – преступно. Великий князь и стоящий над ним хан – законная власть. Хан – гарант налоговых свобод церкви и ее независимости от светских приказов. Долг церкви, коли ввязалась в мирские дела – идеологическая поддержка порядка, чтоб паства держалась (в подчинении и верности) в узде. Иное нетерпимо.
Или церковь реально была против Дмитрия. Притеснителя своего. И поддерживала народное недовольство. Более того – недовольство возбуждала в душах бесхитростных и раздувала. А церковь – это было и телевидение, и газеты, и интернет; это политические новости, это идеология и пропаганда. В церковь всякий ходил, батюшку каждый слушал. Церковь – это информационно-пропагандистская сеть, покрывающая всю страну и не имеющая конкурентов.
Ознакомительная версия.
