- Тогда мы должны выследить их и положить конец их играм. - командующий повернулся к одному из своих штабных офицеров. - Фабий!
- Господин?
- Вернись в авангард. Я хочу, чтобы конница двинулась вдоль берега и отогнала повстанцев.
Младший трибун отсалютовал и развернул своего коня, чтобы поскакать обратно по дороге в Тапсис, в то время как Корбулон снова обратил свое внимание на мост. - А теперь посмотрим, насколько серьезен ущерб.
Он приказал спешиться и зашагал к мосту в компании центуриона. Макрон передал поводья одному из своих людей, следуя за ним. По мере приближения шум стремительной воды нарастал, и офицерам, руководившим инженерами, приходилось выкрикивать приказы, борясь с грохотом. Командующий поднялся на ближайший участок отремонтированного моста. Свежесрезанный деревянный помост из стволов деревьев был дополнительно укреплен засыпанными щепками и землей и казался совершенно прочным, когда Макрон испытал на нем свой вес. Корбулон, не колеблясь, подошел к средней секции и остановился в центре, чтобы более внимательно изучить повреждения.
- Мы потеряли одну из свай выше по течению, - пояснил центурион. - Первое бревно ударило по ней и унесло, и оба куска попали в груду, расположенную ниже по течению, прежде чем мы завершили работу. Если будет еще один удар, я боюсь, что мы потеряем эту секцию, господин.
Корбулон хмыкнул и подошел к краю, глянув вниз на мгновение, прежде чем отступить и потер подбородок. - Мы постараемся переправить повозку.
Центурион выглядел встревоженным. - Это небезопасно, господин.
- Похоже, твои люди проделали достойную работу по укреплению оставшихся свай, - возразил Корбулон. - Давай проверим их. Если с первой повозкой проблем не будет, остальные смогут проезжать по очереди. Это займет времени до наступления темноты, но мы должны переправить обоз и арьергард, чтобы завтра продолжить наступление. Мы не можем больше откладывать.
Центурион закусил губу. - Господин, я должен возразить...
- Твой протест принят к сведению, - прервал его Корбулон. - А теперь иди туда и отправь первую повозку.
Центурион умоляюще посмотрел на Макрона, но приказ был отдан, и Макрон знал, что у командующего были веские причины рискнуть. Чем больше времени требовалось, чтобы разгромить повстанцев, тем больше вероятность того, что они спровоцируют дальнейшие восстания среди племен и городов в горах.
Центурион покорно покачал головой и призвал людей, все еще работающих на сваях, подняться наверх и вернуться на берег, прежде чем повернуться, чтобы пройти через пролет к ожидающей обозной процессии. Первая повозка была тяжелой четырехколесной, запряженной упряжкой из четырех быков и загруженной разобранным онагром. Возница и его помощник опирались на заднее колесо, пока центурион шагал и отдавал приказы. Макрон увидел, как возница покачал головой, и произошел раздраженный обмен мнениями, прежде чем центурион указал в сторону командующего, чтобы подчеркнуть авторитет отданного приказа.
Если это можно безопасно переправить, то все остальные тоже смогут, - размышлял Корбулон. - Тогда этот возница увидит, что беспокоиться не о чем.
Макрон уклончиво крякнул, и они перебрались в безопасное место, ведущее от переправы к берегу, чтобы наблюдать за происходящим. У него были серьезные опасения по поводу эксперимента Корбулона, и он приготовился обратиться к командующему.
- Господин, было бы неплохо снять груз и перенести его отдельно. Нам могут понадобиться все онагры, если повстанцы откажутся сдаться и заставят нас осадить Тапсис.
- Может быть, но если мы разгрузим все повозки и телеги, это займет слишком много времени. Мы продвигаемся слишком медленно, и у нас в повозках осталось провизии только на десять дней. Я знаю, что это риск, но если мост выдержит, через три дня мы будем за рекой и за стенами Тапсиса. - Корбулон строго взглянул на него. - Имей немного веры, центурион, и я буду признателен, если ты больше не будешь подвергать сомнению мои решения, если для этого нет более веской причины.
- Да, господин.
Они стояли в тишине, когда возница забрался на свою скамейку и поднял хлыст. Макрон почувствовал легкую дрожь в калигах и, глядя вниз, увидел, как инженеры работают над одним из захваченных повстанческих бревен возле одной из оставшихся секций. Мгновение спустя ниже по течению показалась темная блестящая полоса, вздымавшаяся над водой.
- Поехали! - объявил Корбулон.
Макрон повернулся и увидел, как волы двинулись вперед, а повозка, качнувшись, покатилась по короткому подъему к первому пролету отремонтированного моста. Возница попридержал вожжи, когда приблизился к центральному пролету, и волы медленно шагнули вперед, держась подальше от краев. Пара за парой звери двинулись к середине моста, и теперь Макрон мог видеть напряженное выражение на лице возницы, когда он смотрел на ущерб, нанесенный центральной секции внизу. Передние колеса прехали по пролету, и повозка покатилась вперед к небольшому склону, ведущему к дальнему берегу.
Корбулон с удовлетворением воскликнул. - Я говорил тебе...
Его прервал резкий треск из-под моста, за которым вскоре последовал всплеск. Возница инстинктивно заколебался и снова натянул поводья, останавливая повозку. Макрон увидел, как основа центральной секции задрожала, затем качнулась, и участок помоста позади повозки внезапно провалился, исчезнув из поля зрения.
- Продолжай двигаться, дурак! - крикнул Корбулон. - Вперед!
Возница вырвался из своего краткого транса и, крикнув, ударил кнутом по головам волов. - Герррон!
Повозка пришла в движение, а затем поверхность под задней осью вздрогнула и рухнула, в результате чего машина снова остановилась. Снизу раздалось еще несколько грохотов, и центральный пролет покачнулся, когда одна из сторон завалилась в водный поток, перевернув повозку и сильно встревожив волов, которые теперь ревели и натягивались изо всех сил в тщетной попытке удержаться.
- Повозка должна проехать! - крикнул Корбулон. - Макрон, за мной!
Полководец бросил хлыст и побежал вперед, уворачиваясь от испуганных зверей, и крикнув вознице: - Мы должны спасти волов!
Возница отбросил хлыст и спрыгнул со скамейки, и повернулся, чтобы сделать ноги, не обращая внимания на яростные крики Корбулона.
- Оставьте его, господин! - крикнул Макрон, подбегая к тяжелым железным стопорам, скреплявшим оглобли повозки. Он схватил первый и яростно выдернул его, крикнув командиру: - Снимите с них ярмо, господин!
Корбулон кивнул и протиснулся между первой парой, нащупывая стопорный болт, которым животные крепились к оглоблям повозки. Помощник возницы оказался зажат на мгновение между ведущей парой животных, прежде чем они разошлись, и он смог освободить засов и перейти на следующее ярмо. Тем временем Макрон нырнул под оглоблю, держась подальше от копыт заднего быка, и изо всех сил пытался ее высвободить, но она застряла. Стиснув зубы, он потянул изо всех сил, но железный стопор не сдвинулся с места под его напряженными пальцами.
Он выпустил его и резко выдохнул. - Дерьмо!
Вытащив кинжал, он поменял хватку и ударил рукоятью об стопор, зарычав: - Двигайся... ты ... долбанная ... маленькая ... сволочь!
Внезапно стопор сместился, и мгновение спустя освободился, высвободив крепящую цепь, упавшую на мост. Он сразу повернулся и увидел, что полководец снял второе ярмо и держал цепи возле головы правого ведущего быка.
- Вот и все, господин! Заставьте их двигаться!
Когда повозка больше не была прикреплена к волам, передние колеса откатились назад, когда бревна под задними колесами подались, и повозка начала проскальзывать в щель, открывающуюся в центральном пролете. Корбулон вытащил свой меч и сильно ударил по крупу ведущего быка, так что он дернулся и побежал рысью к безопасному следующему пролету, увлекая за собой других зверей. Макрон поспешил за ними, и воздух наполнился новыми трескучими звуками и брызгами. Внезапно его бросило на колени, когда поверхность моста резко перекосилась, в центральном пролете образовались прорехи, и в воздух подлетели расколотые бревна, щепки и песок. С громким грохотом передняя часть повозки наклонилась и исчезла, и весь пролет задрожал, когда тяжелая повозка врезалась в то, что осталось от решетки внизу. Макрон понял, что оставалось всего несколько мгновений до того, как вся конструкция рухнет, вскочил на ноги и побежал за волами. Позади него обрушение центрального пролета наполнило его уши какофоническим ревом, а сердце наполнилось страхом и отчаянием.
