Казалось весьма разумным удалить Цезаря подальше от пристального внимания Суллы, и на семейном совете было решено, что он отправится в Западную Анатолию и поступит на службу к правителю Азии. По прибытии ему, как сыну сенатора, была поручена достаточно ответственная миссия в Вифинии. Это государство, расположенное на севере области, формально оставаясь независимым, являлось фактически клиентом Рима. Задача Цезаря заключалась в том, чтобы собрать и возвратить некоторые корабли, которые требовались для окончания войны против старого врага Рима, Митридата Понтийского. Царь Вифинии Никомед IV был человеком культурным, но глубоко приверженным греко-азиатским традициям. Многократно, хотя и не всегда добровольно, он выступал в роли союзника Рима. Царь поддался обаянию Цезаря и увлёкся им настолько, что, по-видимому, вступил с ним в гомосексуальные отношения. По крайней мере, в течение последующих тридцати и более лет ходили такие сплетни, и об этом твердили политические противники Цезаря, приводя многочисленные грубые подробности. Так или иначе, но, когда прибывшая из Рима с деловой миссией делегация явилась на обед к монарху, Цезарь находился в группе женоподобных молодых людей, выполнявших обязанности царских виночерпиев. Анализируя этот факт, нужно учитывать, что для представителей молодой римской знати секс с мужчинами был так же привычен, как и секс с женщинами. Цезарь, очевидно, наслаждался своим пребыванием при дворе, поскольку сразу по прибытии в Рим он нашёл предлог для того, чтобы возвратиться в Вифинию. Спустя долгие годы он по самым разнообразным поводам упоминал этот царский дом. Вероятно, царь Никомед оказал решающее влияние на развитие Цезаря в молодости и помог ему приобрести более широкие космополитические взгляды, нежели те, которыми обладало большинство римлян, принадлежащих к его классу.
Последующая деятельность Цезаря носила совершенно другой характер. Ему пришлось принять участие в военных действиях, и за участие в незначительной операции в Митилене (Лесбос) он был награждён дубовым венком, или так называемой гражданской короной. Это была чрезвычайно высокая награда, правда, в ту эпоху её подчас присваивали по причинам достаточно фривольным. Мы не знаем, что, собственно, Цезарь сделал, чтобы заслужить её, хотя весьма возможно, что он совершил геройский поступок. Затем Цезарь отправился в Юго-Восточную Анатолию (Киликию) на службу к тамошнему правителю, воевавшему с наводнившими область пиратами. Пробыл он в Киликии недолго и, узнав о смерти Суллы, решил немедленно возвратиться в Рим (78 год до н. э.). Однако когда консул Марк Лепид выступил против консервативных реформ Суллы, без сомнения пытаясь снискать поддержку со стороны популяров Мария, Цезарь, при всей своей преданности Марию, справедливо счёл это выступление преждевременным и обречённым на провал и отказался присоединиться к нему.
Вместо этого он начал выступать с обвинительными речами, что было обычным для двадцатилетнего молодого человека его круга. В ту эпоху образование римских юношей из высшего класса считалось завершённым, если они имели навыки политической деятельности и ораторского искусства. Цезарь получил прекрасное образование. Его учителем был бывший раб Антоний Ниф, человек простой, умеренный и безразличный к вознаграждению. Сам он учился в Александрии и Риме и был мастером греческой и латинской риторики. Цезарь писал стихи и выработал свой собственный высокоэффективный стиль публичных выступлений, которые отличались ясным и простым языком, несколько высокопарной манерой и сопровождались энергичной жестикуляцией.
Обвинения, о которых шла речь выше, инициировались кандидатами на политические посты и были направлены против предшественников — провинциальных правителей. Их поведение и в самом деле слишком часто делало их уязвимыми для обвинений в вымогательстве, растрате или даже измене. Разумеется, у таких обвинений всегда была скрытая цель, которая состояла в том, чтобы отомстить за нанесённое зло или убрать конкурентов. Эти процессы обеспечивали пробивным молодым людям возможность получить известность и увеличить своё состояние. Например, в 67 году до н. э. обвинитель Марка Котты, кузена матери Цезаря, получил консульскую должность осуждённого, хотя до того был всего лишь трибуном. Такими же были устремления Цезаря, когда он обвинил аристократа Гнея Долабеллу в вымогательстве у находившихся под его правлением македонцев (77 год до н. э.). Этот шаг был полезен также по двум другим причинам. Обвинитель рассчитывал обзавестись в провинции друзьями, которые были бы ему обязаны и могли впоследствии оказаться полезными. Кроме того, обвинение было предъявлено человеку, поддерживавшему Суллу, противнику Мария, дяди Цезаря. Защищаясь, Долабелла злобно прокомментировал отношения Цезаря с царём Вифинии и был оправдан. Однако Цезарь издал свою речь, и это увеличило его популярность. Такую же роль сыграло и второе судебное обвинение, выдвинутое в следующем году против печально известного агента Суллы, Гая Антония Гибриды, который беспощадно грабил греков. Запрос, сделанный претором, ни к чему не привёл, но благодаря своему прекрасному выступлению Цезарь обзавёлся ещё большим количеством друзей в провинции.
Он неплохо провёл оба дела, но его ораторское искусство всё ещё нуждалось в совершенствовании, и поэтому Цезарь объявил о своём намерении продолжить обучение на острове Родос. Там его наставником должен был стать известный греческий ритор, глава родосской школы красноречия Аполлоний Молон. Ранее его лекции посещал Цицерон, который был старше Цезаря на шесть лет и уже успел стать выдающимся оратором. По пути на Родос Цезарь нашёл время, чтобы заняться делами в Вифинии, где только что умер его друг царь Никомед. В соответствии с его завещанием Вифиния должна была присоединиться к Риму, поэтому для Цезаря там имелись потенциальные выгоды. Однако у побережья Анатолии Цезарь был похищен пиратами, представлявшими в то время серьёзную угрозу безопасности и торговле Средиземноморья. Они потребовали большой выкуп. Цезарь уже имел некоторый опыт общения с пиратами и действовал решительно и умело. Он заставил местные общины предложить похитителям сумму большую, чем они требовали, но затем, получив свободу, по собственной инициативе напал на пиратов и значительную часть из них захватил в плен. Цезарю не удалось добиться от правителя Азии решения об их казни. Возможно, тот сам извлекал выгоду из действий пиратов. Но Цезаря это не остановило, и он, не дожидаясь чьих-либо указаний, приказал распять пленных[3]. Затем, снова по своей инициативе, он выступил против Митридата Понтийского. Это была уже третья война между ним и Римом. На этот раз причиной стал отказ царя признать аннексию соседней Вифинии. Цезарь провёл на Востоке два года. Перед возвращением на родину он некоторое время состоял на службе при чиновнике из Рима, в чьи обязанности входила борьба с пиратами. Два года вдали от дома не прошли бесследно. Подверженный посторонним влияниям и податливый юноша превратился в опытного 26-летнего мореплавателя, который за прошедшие семь лет четыре раза проделал путь до Анатолии. Цезарь также проявил себя инициативным деятелем, способным принимать самостоятельные, независимые от воли начальников решения.
Он возвратился в Рим в 73 году до н. э., узнав о смерти кузена своей матери, Гая Котты, поскольку хотел получить его место в совете жрецов. Жрецы (или понтифики) были представителями аристократии и в большинстве своём очень влиятельными людьми. Все официальные действия должны были сопровождаться религиозными обрядами, поэтому принадлежность к совету давала политические преимущества. Хотя Цезарь ещё несколько лет тому назад резко выступал против аристократов экс-правителей, члены совета не считали его противником режима, который Сулла укрепил на их благо. Но теперь Цезарь вновь продемонстрировал свою враждебность системе, с энтузиазмом поддержав движение за отмену одного из существенных элементов общественного устройства, установленного Суллой. Речь шла о народных трибунах, которые с древнейших времён традиционно имели право наложить вето на предложения, сделанные должностными лицами любого ранга. Двери дома трибуна никогда не запирались. Каждый гражданин мог обратиться к нему и днём и ночью с просьбой выступить против любого инкриминируемого нарушения общественной справедливости. Эти античные борцы против нарушений гражданских прав в течение долгого времени находились под контролем сената. Такое положение сохранялось до тех пор, пока братья Гракхи не реанимировали деятельность народных трибунов, выступив против консервативных устоев. Однако оба молодых человека умерли насильственной смертью. В 100 году до н. э. погиб Сатурний, боровшийся за предоставление трибунам почти диктаторских полномочий. Сулла, в чьи намерения входило восстановление сенаторского правления, решил сделать их совершенно беспомощными, строго ограничив их исполнительные и судебные полномочия и право вето. Он ввёл такой порядок, при котором трибуны могли быть лишены своих полномочий. За два года до смерти Гай Котта, славившийся умением вести переговоры, добился отмены последнего положения. Это было первым отступлением от конституции Суллы, которое было в законном порядке проведено в жизнь. Двумя годами позже сам Цезарь поддержал движение за восстановление других прав, которых лишились трибуны. В 70 году до н. э. этот процесс был завершён, а Цезарь поступил на военную службу, что являлось необходимым условием политической карьеры. Когда этот короткий период закончился, Цезарь выступил за принятие мер, гарантировавших амнистию противникам Суллы, жившим в изгнании. Этому он посвятил свою первую речь в народном собрании. Он подчеркнул, что его личный долг — бороться за возвращение находившегося в изгнании брата жены. Примерно в то же самое время он, по-видимому, произнёс ещё одну речь в защиту мало кому известного итальянца, ставшего жертвой гонений Суллы.
