– Совсем плохо? – Мягкая рука со старческими пятнами на тыльной стороне кисти накрыла ее ладонь.
– Ну, жаловаться не на что. Есть кров над головой, еда, вода и даже вполне приличный самец. Что еще надо стареющей женщине?
– Ты стала циником. Это плохо.
– Да ладно! – Маргарета тряхнула головой и отхлебнула кофе из цикория. – Фу, какая гадость!.. По нашим временам, правда, не на что жаловаться. Только отчего такое ощущение, что на меня надели противогаз, а воздух пустить забыли?
Гиме покачал головой. Ему было ужасно жаль бедную девочку, но что он мог ей предложить? В Париже тоже сейчас было невесело.
– Первого января ко мне зайдут несколько друзей. Не хочешь по старой памяти заглянуть на огонек? Мадам Гиме будет тебе рада. Правда, компания подбирается очень разношерстная. Обещал прийти даже один русский, некто Вадим Маслов. Не хочешь посмотреть на живого русского? Очень симпатичный молодой человек. Тебе такие нравятся, если, конечно, у тебя еще не изменился вкус.
– Если не уеду раньше, то обязательно загляну, – пообещала она, чтобы не обидеть старика. – Кстати, к вопросу о русских. Как дела у Астрюка? Я видела афиши русского балета, пока бродила по городу. Нельзя ли сделать мне контракт с Дягилевым хоть на несколько выступлений?
– Не знаю, – искренне пожал плечами Гиме. – После твоего отъезда мы с ним почти не виделись. Попробуй сама к нему заехать. Контора на прежнем месте, и он все так же тонет в море бумаг.
Они помолчали каждый о своем. Маргарета вдруг кожей ощутила, как рвутся ниточки, много лет связывавшие их и в горе, и в радости. Голландке, приехавшей из нейтральной страны, были чужды и объявления о мобилизации, и отвратительное пойло вместо кофе, и беспризорные дети на улице, а для ее друга это была кошмарная повседневность.
– Не хочешь пойти прогуляться? – предложил вдруг Гиме. – Что толку сидеть в четырех стенах? Здесь почти так же холодно, как и на улице.
Маргарета нервно поежилась.
– Да, пойдем пройдемся.
Ее спутник бросил на столик несколько монет, и они вышли в начавший темнеть город.
– Тебе нужна какая-нибудь помощь? – поинтересовался неожиданно Гиме. – Если – да, то скажи в чем. Я пока еще в состоянии переставлять ноги.
– Спасибо, но я справлюсь сама.
В молчании они дошли до Сены и побрели по набережной. К вечеру поднялся холодный ветер, пробиравший до костей. Маргарета куталась в шубку, и, придерживая рукой старавшуюся улететь шляпу, отворачивала лицо от резких порывов. Ее спутник опирался на трость, и чувствовалось, что ходьба дается ему с трудом.
– Пожалуй, сейчас не лучшее время для прогулок, – пробормотала она, мечтая оказаться в тепле.
– Ты права, – с видимым облегчением согласился старик. – Тебя проводить?
– Не надо. Доберусь сама. Ты тоже продрог. Передавай привет супруге.
– Непременно.
Едва добравшись до «Гранд-отеля», она жадно выпила две чашки крепкого горячего чаю, потом подумала и проглотила несколько рюмок русской водки. На душе было ужасно противно и тоскливо. Она везде была чужой. Перекати-поле.
Придя в номер, Маргарета почувствовала, что от выпитой на голодный желудок водки кружится голова и подкашиваются ноги. Едва успев стащить с себя платье и скинуть туфли, она рухнула на постель и, забравшись под одеяло, мгновенно уснула. Этой ночью ей снился кошмар – пустая комната с колышущимися стенами из плотного серого тумана, от которых веяло страхом. Она вертела головой по сторонам, но кругом никого не было, хотя ощущение опасности нарастало, будто кто-то подкрадывался к ней, невидимый за пеленой.
Утром, сквозь сон, она услышала настойчивый стук в дверь.
– Меня нет дома, – пробормотала она, переворачиваясь на другой бок.
Стук не прекращался, отдаваясь грохотом в разламывающейся от похмелья голове. Ругаясь сквозь зубы на чем свет стоит, Маргарета кое-как напялила на себя пеньюар и поплелась посмотреть, кто нарушил ее сон, ударяясь по дороге обо всю встречавшуюся мебель.
– Какого дьявола! – рявкнула она, распахивая дверь, и упала в чьи-то мягкие объятия, сопровождаемые радостным визгом.
– Какого дьявола… – ошарашенно пробормотала она снова, слабо пытаясь вырваться из плена.
– Мадам Грета, вы меня не узнаете, – услышала она знакомый голос. – Как я рада, что вы нашлись!
– Аннет, – пробормотала хозяйка номера в полном изумлении, совершенно забыв, что ее верная камеристка-горничная-подруга добралась до Парижа раньше ее.
– Конечно, я! Позвольте, я помогу вам лечь в постель. Вы простудились? Месье Гиме сказал, что вы вчера очень продрогли.
Подхватив Маргарету под мышки, она помогла ей добраться до не успевшей еще остыть постели и накрыла одеялом.
– Я сейчас принесу вам завтрак, – радостно защебетала счастливая гостья, приступая к своим так странно прерванным обязанностям, – и позову врача.
– Врача не надо, – со стоном откликнулась жертва похмелья. – Завтрака тоже. Попытайся добыть приличный кофе и лимон. Авось я не умру сегодня, а то будет очень обидно.
– Конечно-конечно! Сейчас все сделаю!
Скинув пальто и шляпку, Анна выскочила из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь, а Маргарета блаженно закрыла глаза. Оказывается, она не одна во Вселенной. Надо будет поблагодарить Эмиля. Вчера получилось не очень красиво, но у нее есть время все исправить. Конечно, она пойдет к нему на вечеринку. Тем более что там будет русский… Интересно, он будет одет в волчью шубу и медвежью шапку?
Возвращение в ее жизнь Анны подействовало на Маргарету наилучшим образом. Она уже не чувствовала себя потерянной в ставшем чужим Париже. Вместе они быстро разобрались с хранившимися на складе вещами, и не прошло недели, как все было готово к отъезду.
Оставшиеся дни Маргарета посвятила посещению знакомых, многие из которых уже не надеялись ее увидеть. Кто-то приезжал к ней в отель. Каждый раз, возвращаясь из города в свою «берлогу», она слышала от Анны, что заходили месье N. и мадам Х., просили передать, что ждут завтра дорогую Мата Хари в гости, и оставляли свои визитные карточки. Последних у Маргареты скопилось огромное количество, но она продолжала аккуратно подклеивать маленькие прямоугольнички в свои альбомы, наравне с вырезками из газет и фотографиями, оставляя потомкам право по этим штрихам угадывать свои мысли и дела.
Две недели пролетели незаметно. Пора было думать об отъезде, тем более что пароходы теперь заходили не во французские, а в испанские порты, и надо было двадцать шесть часов трястись в поезде до Мадрида, а оттуда в Виго, чтобы получить место на пассажирском судне. Одна радость, что из-за немецких подводных лодок желающих предпринять морскую прогулку существенно поубавилось и с билетами не было проблем. У всех в памяти еще была свежа гибель английской «Лузитании», когда на дно пошло больше тысячи ни в чем не повинных пассажиров.
Через неделю после ее поселения в «Гранд-отеле» в номер постучался один ее старый знакомый, при виде которого Анна вскрикнула от неожиданности.
– Месье Ленуар, – в растерянности проговорила попятившаяся камеристка, глядя на него, как на привидение.
– А кто же еще? – пожал контрразведчик плечами. – Где Мата Хари?
– Вышла… Надолго…
– То есть куда-то уехала?
– Да-да, уехала. Очень далеко. Насовсем…
– Анна, кто там? – выглянула Маргарета из спальни. – О, это вы, Пьер…
Не спрашивая разрешения, он вошел в номер и, передав котелок растерявшейся Анне, сдержанно поклонился своей «богине».
– Я бы хотел поговорить с вами по одному срочному и конфиденциальному делу, – проговорил он отрывисто, разглядывая обстановку номера.
– Говорите. От Анны у меня секретов нет.
– И тем не менее я настаиваю, чтобы ваша прислуга нас оставила.
Маргарета поморщилась и, чтобы скрыть недовольство, потянулась за папиросной коробочкой и мундштуком.
– Анна не прислуга в том смысле, которое вы вкладываете в это слово. Но чтобы не затягивать ваш визит, я готова поступиться своими принципами. Аннет, пожалуйста, принесите мне чаю.
Радостно кивнув, камеристка выскочила в коридор и отправилась выполнять поручение хозяйки. Этот человек с холодными глазами пугал ее до дрожи в коленках, и она была счастлива, что получила возможность убежать от него если не на край света, то хотя бы с глаз долой.
А Маргарета, распрямив и без того идеальную спину, выжидательно посмотрела на незваного гостя.
– Я вас слушаю, месье Ленуар.
– Надо же, как официально! – хмыкнул мужчина, давая ей прикурить. – А когда-то вы звали меня ласково Пьеро и не гнали с глаз долой.
Маргарета почувствовала легкий укол совести, но предпочла его не заметить.
– Я жду, месье Ленуар.
Он сделал несколько шагов и, подойдя почти вплотную, остановился, глядя ей в лицо.
– Это я жду, мадам. Несколько лет назад вы обещали подумать над моим предложением. С той поры прошло столько времени, что решение приняла бы даже черепаха.
