Входит мать Бекенмута и зовет всех обедать. Кари говорит, что он не хочет есть – его ведь только что накормили, он лучше подремлет, а потом пусть непременно снова все придут и пусть принесут Таиси, он очень хочет видеть сестру.
Мальчику обещают выполнить его просьбу, и все уходят. Кари едва успевает поудобнее пристроить голову на подголовнике, как уже засыпает крепким сном.
Он просыпается часа через два, отдохнувший и посвежевший. Откуда-то доносятся голоса, и, хотя говорящие явно стараются не шуметь, Кари все же различает то и дело прорывающийся смех Тути. И он кричит:
– Тути, это ты? Рамес, идите сюда скорее!
Голоса внезапно замолкают, потом слышно, как кто-то вскакивает, шлепают босые ноги… Дверь распахивается – вот они, его верные друзья – Тути, Рамес! Ах, вот даже учитель Хеви входит! Кари садится на кровати и протягивает им руки.
Он потом никогда не мог вспомнить, кто из них что говорил в эти первые минуты встречи. Запомнилась только бесконечная радость оттого, что он их снова видит, что он свободен, что кончился кошмар этой ночи, что исчезло горе прошлых дней.
Позже, когда все немного успокоились, Кари узнает новости. Сначала Хеви рассказывает о той радости, которая охватила всех работников царских кладбищ при виде Нахтмина и Харуди, шедших к ним в сопровождении писца верховного жреца, о всеобщем ликовании при известии об освобождении Кари и ссылке Панеба и Хати. Никогда еще не было в горах такого веселого шествия, как теперь, когда ремесленники возвращались в свой поселок!
Кари слушает все это с огромным интересом. Он даже не замечает, что Бекенмут выходит из комнаты и возвращается, держа на руках Таиси. Только радостный крик девочки привлекает к ней внимание Кари.
– Таиси! Как я рад тебя видеть! Как ты пополнела! Господин, принеси, пожалуйста, ее ко мне, сюда, – просит он врача. Но, к удивлению Кари, тот отрицательно качает головой.
– Нет, я больше не хочу ее носить, – говорит он и неожиданно опускает Таиси на пол.
Что это – девочка стоит! Все затаив дыхание смотрят на нее. А она медленно и осторожно делает шаг, потом второй, еще… и вот она уже дошла до кровати Кари и весело, счастливо смеется.
– Таиси поправилась! Ты ее вылечил, господин! – говорит Кари, и в его голосе Бекенмут слышит столько уважения и благодарности, что он подходит к мальчику и гладит его по голове.
– Таиси еще только начала поправляться, Кари, – говорит Бекенмут. – Ей еще предстоит долго лечиться, но она такая терпеливая, что я совершенно уверен в том, что она будет совсем здорова.
Теперь очередь рассказывать за Таиси. Хеви и Бекенмут уходят в сад, и дети весело болтают около часа, после чего врач возвращается и говорит, что Кари больше волноваться нельзя, да и всем уже пора спать.
Тути устраивают на крыше, Хеви – в комнате для гостей. Кари выпивает какое-то лекарство, Бекенмут меняет ему повязку на голове и тоже уходит. Мальчик засыпает. Он спит спокойно, без всяких снов, но просыпается рано, когда небо только что начинает слегка светлеть. Как сейчас, должно быть, хорошо на реке! Кари тихо встает с кровати и набрасывает на себя лежащую рядом одежду. Никакой боли он не чувствует, если не считать того, что больно трогать затылок. Но ведь его можно и не трогать.
Кари открывает дверь и выходит в сад. Луны уже нет, а звезды бледнеют и пропадают прямо на глазах. Он выходит из сада и идет по улице на запад – наверное, где-нибудь тут можно выйти к реке. Улица упирается в поле, и, осторожно пробираясь по насыпи вдоль канала, Кари действительно доходит до реки и садится на берегу.
Вон видны его родные горы! Их уже начинает заливать золотом рассвета, особенно Вершину Запада, хотя солнца еще не видно. Но совсем быстро светлеет, небо становится голубым, и волны яркого света льются через голову мальчика из-за восточных гор, зажигая верхушки обелисков на обоих берегах. Сколько замечательных памятников создано в течение веков на этих берегах, сколько гениальных мастеров работало здесь из поколения в поколение! Хеви обещал приводить его сюда, показывать все это… А потом Кари будет учиться в том же Доме жизни, где учился сам Хеви, чтобы стать настоящим художником. Кари всегда мечтал об этом, но не смел надеяться, что это будет. А вчера Хеви сказал, что уже никто этому не помешает. Будет это? Будет!
Да, он знает, что ему придется много работать, – ничего, он любит свое дело. Он знает и то, что в будущем предстоят не только радости, но и тяжелые дни. Могут встретиться на его пути такие же люди, как Панеб или Пауро, но он узнал и другое – силу дружбы, верности…
Никогда еще ему не было так хорошо. Свежесть утреннего воздуха, рассвет нового дня, рассвет его юности!..
Городом египтяне называли столицу страны – Фивы.
Святилищем на западном берегу Нила в Фивах сокращенно называли заупокойный храм фараона Рамсеса III, так как этот храм был самым грандиозным из построенных царями XX династии.
«Слушающий зов» – слуга. Так, в частности, назывались работники царских кладбищ.
Везир – главный сановник государства.
Фивы расположены на обоих берегах Нила; на восточном берегу находился сам город, на западном – заупокойные храмы царей и кладбища.
Дом жизни – высшее училище писцов, художников, жрецов.
Маджай – полицейский, стражник.
Хапи – древнеегипетское название реки Нила.
