Книга утраченных имен - Кристин Хармел

– Мамуся, – тихо сказала она, и взгляд матери наконец-то упал на нее. – Мне… мне нужно идти.

– Идти? – Мамуся с удивлением посмотрела на нее: – Куда это?

Ева встала.

– Я хочу помочь в спасении таких, как мы.

– Ева, я здесь не останусь. И ты тоже. Мы уедем отсюда при первой же возможности. – Мамуся нахмурилась, но не стала ее удерживать. – Иди к тем католикам, но к концу дня ты должна попрощаться с ними. Ты будешь большой дурой, если решишь, будто способна что-то изменить.

Выходя из дома, Ева подумала, что, возможно, ее матери было известно нечто такое, чего не знала она. И что действительно уже поздно пытаться кого-либо спасти, и, скорей всего, она ничего не сможет сделать. Но Ева не простила бы себя, если хотя бы не попробовала.

В маленькой библиотеке за алтарем было тепло, но, когда Ева вошла в нее, она отшатнулась от пропитавшего всю комнату солоновато-молочного запаха – жутко резкого и сильного. Реми сидел за столом посередине комнаты, сгорбившись над разложенными перед ним листами бумаги.

– Что это за ужасный запах? – спросила Ева, прикрыв ладонью рот.

Он повернулся к ней. Его правая щека была испачкана чернилами, и Ева с трудом поборола в себе странное желание подойти к Реми и вытереть ему лицо.

– И вам тоже здравствуйте. – Он взял лежавшую рядом тряпку, вытер руки и встал. – Это молочная кислота.

– Молочная кислота?

Он проигнорировал ее вопрос.

– Ева, у вас все хорошо? Как ваша мать восприняла новость?

Ева глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, но в этот момент запах показался ей еще отвратительнее, она закашлялась и зажала рот рукой.

– Ничего, вы привыкнете к этому. Но расскажите, как ваша матушка?

– Она безутешна. Сказала, что мне не нужно было идти сюда сегодня утром. Что это ошибка.

– А вы сами как думаете?

– Я… я не знаю, что мне думать.

– Но вы все-таки пришли.

Ева кивнула.

– Да, я здесь. Пока что. – Она снова вздохнула и поморщила нос. – Может, расскажете, для чего вы используете молочную кислоту в библиотеке?

Он улыбнулся:

– После того как умерла моя мать, мне пришлось на некоторое время уехать из Парижа и поселиться на ферме моего дяди в Бретани. Раз в неделю я ходил на близлежащую маслобойню, помогал там. Фермеры, которые продавали нам сливки, иногда жадничали и пытались разбавить их водой. Знаете, для чего на маслобойню приглашают аптекарей и как они проверяют жирность продукта?

– Э-э… Нет. – Ева не понимала, как масло и содержание жира в сливках связаны между собой.

– Мы брали немного сливок у каждого фермера и растворяли в них метиленовую синь. А потом считали, сколько пройдет времени до полного исчезновения цвета. Потому что молочная кислота полностью нейтрализует метиленовую синь.

– Понятно. – Ева почувствовала себя окончательно сбитой с толку.

– Большинство настоящих документов из префектуры заполняются синими чернилами фирмы «Ватерман». Точно такие же используются для печатей. Эти чернила содержат краситель метиленовый синий, поэтому их практически невозможно стереть. Думаю, именно поэтому их и выбрали.

Наконец-то до Евы дошло. Ее глаза расширились от удивления, когда она посмотрела на стол за его спиной. На нем были разложены документы, удостоверяющие личность, и выглядели они так, словно их промокнули мокрой губкой.

– Так вы используете молочную кислоту, чтобы стереть чернила? На настоящих документах?

– Мы занимаемся этим уже несколько месяцев. Неплохо, правда?

– Просто восхитительно, Реми! Но, наверное, на это уходит много времени.

– Нам не всегда удается заполучить бланки. В конце концов, мы нашли сочувствующего нам сотрудника местной префектуры, который снабжает нас материалами. Однако в некоторых случаях все равно проще бывает изменить уже существующий документ.

Ева снова посмотрела на стол.

– И вы хотите, чтобы я тоже участвовала в этом?

– Нет. Если разобраться в химических процессах, то эту работу сможет выполнить любой. Я думаю, отец Клеман считает, что вы сможете воссоздавать документы, которые уже высохли. У вас, очевидно же, есть к этому способности. – Он указал на край стола, где сиротливой стопкой лежало с дюжину документов. – В них нужно внести новые имена и сведения.

– Это я смогу сделать.

– Хорошо. Мне понадобится помощь. Мы уже задолжали несколько сотен таких бумаг.

– Сотен?

Он нахмурился:

– Я один не справляюсь, Ева.

– Возможно, я смогу придумать, как ускорить процесс. – С того момента, когда Ева скрупулезно подделывала документы отца, ее не покидала мысль, что должен быть какой-то способ изготавливать сразу несколько документов одновременно, ведь печати на всех одинаковые. У нее появилась идея, но для того, чтобы выяснить, насколько она выполнима, ей придется еще раз посетить книжный магазин.

– Ева, ценю ваш энтузиазм, но я и так работаю очень быстро – насколько это возможно.

– Я в этом не уверена.

Он посмотрел на нее с обиженным видом:

– Вы делаете такой вывод, исходя из вашего богатого опыта подделки документов? Вы же сами сказали, что пока еще новичок. Ева, не поймите меня превратно, я очень ценю ваше умение рисовать, но тут не художественная школа. Здесь решаются вопросы жизни и смерти.

– Вы думаете, я этого не понимаю?

– Я думаю, что вам удалось добиться успеха в довольно отчаянных обстоятельствах, и теперь вы считаете, что знаете все. Но вспомните, что едва не произошло с вами в поезде, когда вы ехали в Париж. Многих тонкостей вы пока еще не усвоили.

Ева с укором посмотрела на него:

– Ну так научите меня.

Его лицо просветлело. Теперь у него был немного удивленный вид.

– Научить вас? Значит ли это, что вы собираетесь здесь задержаться?

Она поймала себя на мысли, что невольно обнадежила его.

– Пока не знаю. – Ева не стала дожидаться ответа и пошла в церковный зал, чтобы встретиться со священником. Реми последовал за ней. Она скажет отцу Клеману, что у нее есть идея, как ускорить процесс, но она не останется здесь навсегда. Большего Ева не могла им предложить, и ей казалось, что она поступает правильно. – А сейчас не будем терять время, да?