вновь.
— И скажите госпоже Субайде, — сказал Токи, — что два человека с севера, которых она знает, шлют ей приветствия и благодарность. Скажите ей также, что мечи, которые она дала, сослужили нам хорошую службу и их лезвия ещё не зазубрились, несмотря на ту работу, которую нам пришлось ими проделать. Но скажу для вашей же пользы: не передавайте это послание при Альманзоре.
Затем они оставили их на острове, дав им еды на время, пока какой-нибудь корабль не подберёт их.
Когда рабы на вёслах увидели, что корабль вышел в открытое море, они принялись громко кричать и жаловаться, и было ясно, что они предпочли бы тоже остаться на острове. Людям Орма пришлось применить пруты и обрезки канатов, дабы утихомирить их и заставить грести, ибо ветер упал, и викинги беспокоились, что у них остаётся мало времени, чтобы выйти из этих опасных вод.
— Хорошо, что мы хоть приковали их, — сказал Гунни, — иначе нам пришлось бы применить мечи и побросать их за борт. Жаль, что мы не припасли настоящего бича, поскольку пруты и обрезки канатов не подходят для таких мулов, как они.
— Как ни странно, ты прав, — откликнулся Токи. — Когда мы сидели за вёслами на галерах, мне и не приходило в голову, что нам будет недоставать бича надсмотрщика.
— Да, как говорится, ничей хребет не болит так, как твой собственный, — ответил Гунни. — Но, боюсь, нам придётся исполосовать эти хребты, если мы хотим выбраться отсюда.
Токи согласился, и они опять принялись прохаживаться вдоль скамей и хлестать рабов, заставляя их грести быстрее. Но они по-прежнему двигались медленно, и, заметив это, Орм произнёс:
— Прутами и обрезками канатов не научишь людей грести, если они не привыкли к вёслам. Посмотрим, может быть, нам удастся уговорить колокол, чтобы он помог нам.
С этими словами он взял топор и изо всех сил ударил тупой стороной по колоколу, в то время как гребцы опускали вёсла. Колокол загудел, и рабы в ответ налегли на вёсла. Благодаря этому вскоре они стали двигаться быстрее, и Орм приказал своим людям сменять друг друга у колокола. Они обнаружили, что если ударять по нему деревянной дубинкой, обшитой кожей, то колокол звенит гораздо тоньше, и это открытие их очень позабавило.
Но вскоре поднялся ветер, и надобность в гребцах отпала. Ветер всё время усиливался, становясь всё более и более порывистым, пока не превратился в бурю, и дело приняло угрожающий оборот. Ульв Волчий Оскал заметил, что больше и нечего было ожидать, если люди выходят в море, забывая о дарах воде. Но другие не согласились с ним, вспомнив, что их предыдущее жертвоприношение принесло им мало пользы, ведь вскоре после этого они попали на галеры Альманзора. Гунни предложил принести жертву Аллаху, и некоторые поддержали его. Но Токи сказал, что, по его мнению, Аллах мало разбирается в том, что происходит на море. Тогда высказался Орм:
— Я не верю, что человек может быть более могуществен, чем тот или иной бог. И я думаю, что было бы глупо пренебрегать одним богом ради другого. Но одно мы знаем точно, есть один бог, который пока оберегает нас. Я говорю об Иакове; ведь благодаря его колоколу мы ещё не перевернулись, кроме того, он помогает нам и на вёслах. Итак, давайте помнить про него.
Все согласились, что это было хорошо сказано, принесли жертву Эгиру, Аллаху и Иакову, после чего опять воспряли духом.
К этому времени они ещё не понимали, где они находятся, зная только, что уже далеко удалились от Астурии. Они знали также, что если будут держать курс на север, куда их и гнал шторм и всё дальше будут уклоняться от запада, то окажутся где-нибудь в Ирландии или Англии, а может, даже и в Бретани. Поэтому они собрались с силами и решили грести против ветра. Пару раз им удалось различить знакомые звёзды, и они уверились, что найдут дорогу.
Их главной заботой были рабы, которые, хотя и не были заняты на вёслах, были перепуганы, промокли и продрогли, а кроме того, многие страдали от морской болезни. У всех были зелёные лица, стучали зубы, и некоторые из них умерли. На корабле почти не было тёплой одежды, а с каждым днём холодало, поскольку осень была уже близко. Орм и его люди жалели рабов и помогали им по мере сил: тем, которые ещё могли есть, они давали лучшую еду, поскольку знали, что эти рабы будут ценной добычей, если они довезут их до дома.
Наконец шторм стих, и целый день они наслаждались прекрасной погодой и хорошим ветром, взяв курс на северо-запад. Рабы тоже воспряли духом и оживились на солнце. Но к вечеру ветер совсем прекратился, опустился туман, который начал сгущаться. Было очень сыро, и все тряслись от холода, особенно рабы. Ветра не было, и корабль лежал на волнах, тяжело покачиваясь.
— Мы попали в опасное положение, — сказал Орм. — Если мы будем стоять здесь и ждать ветра, рабы умрут от холода. Если же мы заставим их грести, они наверняка умрут от усталости, поскольку слишком сильно истощены. Хотя им придётся недолго грести, прежде чем мы увидим солнце или звёзды.
— Я думаю, мы должны заставить их грести, так они хоть немного согреются, — сказал Рапп. — Мы примерно знаем, куда нам плыть, поскольку буря шла с юга.
Они сочли предложение Раппа хорошим, и рабам было приказано взяться за вёсла, что они сделали с большой неохотой, ибо действительно у них не осталось сил. Люди Орма опять принялись поочерёдно бить в колокол, и казалось, что он звучит сладкозвучней, чем прежде. Они гребли всю ночь, иногда позволяя рабам отдохнуть и поспать, продвигаясь сквозь густой, плотно их обступивший туман.
Когда наступило утро, Огмунд стоял у кормила, а Рапп бил в колокол, все же остальные спали. Вдруг оба они замерли, прислушались, взглянули друг на друга и прислушались опять. Слабый звон донёсся до них издалека. В изумлении они разбудили остальных и принялись слушать вместе. Протяжный звон повторился несколько раз, но уже немного ближе.
— Кажется,
