О пребывании Орма у монахов святого Финньяна и о том, как великое чудо свершилось в Еллинге
Пока они отдыхали у монахов на острове святого Финньяна, Орм и его люди обдумывали, как им лучше поступить, когда поправятся рабы и они смогут продолжить путешествие. Всем хотелось поскорее попасть домой, и Орму не меньше других, да и в это время года им не угрожала опасность столкнуться с морскими разбойниками, поскольку уже мало кто выходил в море. Но зимнее плавание обещало быть тяжёлым и могло окончиться тем, что все рабы умрут у них на руках. Поэтому разумнее всего было пускаться в путь как можно скорее, тогда они смогли бы доплыть либо до Лимерика, где отец Орма был известным человеком, либо до Корка, где правил самый богатый торговец рабами, Олаф Драгоценные Каменья. Они спросили монахов, как, по их мнению, им разумнее всего поступить.
Когда монахи поняли, чего от них добиваются, они начали горячо переговариваться между собой, и было видно, что этот вопрос их сильно развеселил. Затем один из них сказал:
— Сразу видно, что вы вернулись из далёких краёв и не ведаете, как обстоят дела в Ирландии. Вам будет нелегко добраться до Лимерика или до Корка, ибо Бриан Бору правит теперь в Ирландии, и хотя вы родом из далёких стран, вы наверняка слышали о нём.
Орм сказал, что часто слышал от отца о короле Бриане, который вёл войну с викингами в Лимерике.
— Больше он не ведёт войну с ними, — продолжил монах. — Сперва он был вождём в Дэлкасе, тогда викинги в Лимерике начали против него войну. Затем он стал королём Томонда, и тогда уже он начал войну против них. Со временем он стал королём всего Мюнстера, затем он взял приступом Лимерик, убил множество викингов, а те, что уцелели, бежали к себе на родину. Отныне он величайший герой Ирландии, король Мюнстера и лорд Лейнстерский, и те чужеземцы, что остались у нас на побережье, выплачивают ему дань. Сейчас он ведёт войну с королём Малахи, который правит всеми нашими королевствами в Ирландии, с тем чтобы отнять у него власть и забрать себе его жену. Олаф Драгоценные Каменья платит ему дань и должен снабжать его воинами в походах против короля Малахи. Даже Сигтрюг Шелковистобородый из Дублина, самый могущественный из всех чужеземных вождей в Ирландии, дважды выплачивал ему дань.
— Важные известия, — промолвил Орм. — Король Бриан оказался могущественным вождём, но мы видели правителей и посильнее его. Но, даже если всё, что ты говоришь, правда, я не вижу, что нам мешает продать ему наших рабов.
— Король Бриан не скупает рабов, — ответил монах, — ибо он берёт всё, что ему нужно, у своих соседей и у людей с озёр. Кроме того, известно, что больше всего на свете он любит три вещи, и три вещи на свете он ненавидит. Больше всего он любит следующее: верховную власть, которая у него уже есть, множество золота, которого у него тоже есть, и самую прекрасную женщину, которая известна всему миру, Гормлайт, сестру Мэльмора, короля Лейнстера. Её он ещё должен заполучить. Она была женой короля Дублина, Олафа Кварана, который оставил её, ибо она была чересчур остра на язык. Сейчас она замужем за королём Малахи, который только и делает, что развлекается с ней, и едва ли окажется способным выиграть сражение. Когда Бриан победит Малахи, ему достанется в жёны Гормлайт, ибо он никогда не отказывается от того, что задумал. А больше всего он ненавидит язычников, людей с озёр и поэтов, которые восхваляют других правителей. В ненависти и в алчности он неистов, и ничто не может его успокоить. Итак, поскольку вы люди с озёр и язычники в придачу, мы бы не советовали вам приближаться к нему слишком близко, ибо нам бы не хотелось, чтобы вас убили.
Викинги внимательно выслушали монаха и согласились между собой, что вести торговлю с королём Брианом им невыгодно. Орм сказал:
— Кажется, Иаков-колокол был нам хорошим проводником, указав нам ваш остров, а не владения короля Бриана.
— Колокол святого Финньяна тоже вам помог, — сказал монах. — Ну, а теперь, когда вы увидели, что творят святые даже для язычников, не было бы самым разумным для вас начать верить в Бога и стать христианами?
Орм ответил, что особенно не размышлял по этому поводу, но не думает, что существует необходимость в подобном решении.
— Может быть, это более необходимо, чем ты думаешь, — сказал монах, — ибо осталось всего двенадцать лет до конца света, когда Христос появится на небе и будет судить всех смертных. Прежде чем это случится, все язычники будут крещены, и с твоей стороны неразумно быть одним из последних. Уже сейчас больше неверующих приходят к Богу, чем раньше, и вскоре лишь немногие из них останутся жить в своей слепоте. Но наверняка пришествие Христа уже близко, ибо самый злостный из язычников, король Дании Харальд, недавно был крещён. Теперь пришло время и тебе поступить так же, как и он, отказаться от своих лжебогов и принять истинную веру.
Орм и его люди с удивлением глядели на монаха, а двое или трое из них вдруг разразились хохотом, хлопая себя по коленкам.
— Скоро он нам расскажет, — сказал Токи, — как король стал монахом, подобно ему, и сбрил себе волосы.
— Мы путешествовали повсюду, — промолвил Орм, — в то время как ты находился с братьями на пустынном острове. Тем не менее ты сообщаешь нам более важные известия, чем мы тебе. Но то, во что ты хочешь заставить нас поверить, будто бы король Харальд сделался христианином, уже не мелочь. Я думаю, что кто-то из мореходов, желая посмеяться над тобой, рассказал тебе всё это, зная, насколько ты прост и доверчив.
Но монах утверждал, что говорит правду, ибо это известие они услышали из уст их собственного епископа, когда он навещал их два года назад. И семь последующих воскресных дней они молились за тех христиан, чьи дома были разграблены викингами, воссылали хвалу Господу и благодарили Его за великую победу над язычниками, которую он одержал.
