Александр Солженицын - Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

Небо сейчас не голубое, а в белесоватой позолоте. И кое-где—лёгкий начёс волосяных облачков. Не движутся.

Видишь — так много России сразу, как не бывает повседневно.

Если взять чуть левей, восток-северо-восток, и перевалить через леса, взлететь и дальше, — расстелется сперва Смоленская. Потом Московская. Потом Владимирская. А там — и наша Костромская. Всего-то — вёрст семьсот, куда покороче фронта. Не далеко.

Милая, печальная, обделённая сторонушка костромская. Что ж я не был в тебе так давно, давно, давно?

А во взрослые уже наезды — та щемливая тоска, какая почему-то всегда зацепляла его в Застружьи, — от скудных ли полей; от изгиба дороги — вот тут была, и увильнула, и напрочь; от ветряной ли мельницы дальней? И та тоска достигла и сюда, и здесь крючком потянула за сердце.

Или — чувство, что никогда уже туда не вернуться?..

Родина моя! Нерадиво мы тебе служим. Дурно.

И — дослужились.

Вот тут, позади близко, за этими деревьями, впечатывал Нечволодов: революция уже пришла! Она который год нас разносит — а мы всё не действуем.

Как говорили встарь: благомужественный воин.

Тогда — не хотелось поверить.

А вот уже: прославленная Тройка наша — скатилась, пьяная, в яр — и уткнулась оглоблями в глину.

Всё хвастали.

Что за обычай был у нас — превозноситься? Подбочениваться с этаким лихим превосходством.

Сегодня делегаты начнут съезжаться — из четырнадцати армий! — надо как можно больше встречаться, видеться, толковать.

Сколачивать ядро.

Нет, в офицерстве ещё сила есть. Если где ещё осталась — только в офицерстве.

Как ни смяты, ни разрознены, ни рассеялись — но кто ещё готов идти на смерть, не пригибая голову? Прошедшую все фронты и бои.

Сколь бы мало нас ни сплотилось, — ни это правительство, ни Совет — не отнимут у нас последнего права: ещё раз побиться.

Набухало: бой — неизбежен. Бой — будет.

А не победить — так себя уложить достойно.

В этом холоде подступающего, в этой бесповоротности — своё новое облегчение.

Кажется: всё — хуже некуда? В яр, в глину, и все жертвы напрасны? и не знаешь, где быть, где стать?

А плечи — опять распрямились. Нет, впереди — что-то светит. Ещё не всё мы просадили.

Но — на какой развилок спешить? И уложить себя — под какой камень?

1984-1989

Кавендиш, Вермонт

11 мая

   - Керенский подписал „Декларацию прав солдата”

16 мая

   - Кронштадт отказался признавать власть Временного правительства

22 мая

   - Снятие ген. Алексеева с поста Верховного Главнокомандующего. Назначен ген. Брусилов

23 мая

   - Главнокомандующий германским Восточным фронтом публично предлагает России переговоры о мире

24 мая

   - Уступчивое постановление Временного правительства о Кронштадте

25 мая

   - Приказ Керенского об увольнении ген. Гурко с Главнокомандования Западным фронтом. Назначен ген. Деникин

26 мая

   - Петроградский Совет требует от Кронштадта безусловного повиновения

27 мая

   - В Эстляндской губернии Совет взял власть вопреки Временному правительству. „Кронштадтская волна покатится по всей России.”

3 июня

   - Открылся 1-й Всероссийский съезд Советов.

4 июня

   - На съезде Ленин: «Есть такая партия!»