Глава 32
В отличие от Олавы Юлия была чужой, поэтому разговор с ней Владимир обставил официально. Чтобы подчеркнуть это, переоделся из обыденной одежды в парадную.
Под низ надел шелковую красную рубаху, штаны синего цвета, сапоги из зеленого сафьяна.
Поверх – кафтан глубокого темно-фиолетового цвета с синим оттенком. У кафтана облегающие рукава, заканчивающиеся золоченой парчой. Нижняя кайма кафтана – красная.
Поверх кафтана – темно-синяя мантия с широкой золотой каймой, застегнутая рубиновой пряжкой.
Венчала наряд соболиная шапка с низкой тульей из золоченой ткани.
И разумеется, на шее золотая гривна, а пальцы украшены перстнями с драгоценными камнями.
В таком виде он расположился на троне, стоящем на медвежьей шкуре.
Разумно предполагая, что разговор с Юлией мог принять неприятный разговор, Владимир предпочел, чтобы он прошел без свидетелей, поэтому бояр, которые обычно присутствовали на княжеских приемах, не позвал. Более того, чтобы разговор никто не подслушал, распорядился поставить у дверей двоих надежных бояр со строгим наказом, чтобы те никого не пускали в палату.
Вот теперь можно было принимать высокомерную ромейку, и Владимир, придав лицу крайне суровое выражение, приказал ввести ее.
Юлии, уже знавшей о покушении Рогнеды, несложно было догадаться, зачем ее звал Владимир, поэтому она оделась сообразно предстоящей беседе.
На ней было легкое красное платье с широкими свободными рукавами, перетянутое широким шелковым поясом. На пояс нашиты золотые пластины с узорами.
Под платьем шелковая сорочка.
На голове белая шаль, один конец которой покоился на правом плече. Поверх шали кокошник, украшенный драгоценными камнями.
На ногах белые шелковые чулки и низкие кожаные башмаки.
На пальцах перстни. В ушах золотые серьги с драгоценными красными самоцветами. На шее ожерелье из крупного жемчуга.
Наряд шел к бледному холеному лицу греческой красавицы.
Владимир привычно отметил, что Юлия хотя и была в молодости скромной монахиней, однако толк в одежде знала.
Это говорила кровь царского рода.
Войдя в палату, Юлия приблизилась к трону и, остановившись на должном расстоянии, слегка поклонилась.
– Ты звал меня, великий князь? – проговорила она бесстрастным холодным голосом.
– Как твое здоровье? – уклонился Владимир от ответа.
– Благодарю, жаловаться не на что, – подчеркнуто вежливо ответила Юлия. – Надеюсь, и у тебя отменное.
Ответ показался Владимиру насмешливым, и он внимательно вгляделся в лицо гордячки.
Лицо Юлии оставалось все также бесстрастным.
Оба понимали, что между ними шла незримая борьба. Владимир понимал, что Юлия презирает его, считает за дикаря.
Внешне она вела себя с Владимиром подчеркнуто почтительно, с тщательным соблюдением всех тонкостей придворного этикета. Но иначе она и не могла вести себя. К этому ее обязывало положение наложницы. Впрочем, блага, которые доставались Юлии от Владимира, она не больно ценила. Она с большим бы удовольствием ушла в монастырь.
При княжеском дворе ее держало другое – сын! Судьба сына и даже его жизнь и смерть зависели от Владимира.
Именно это заставляло Юлию продумывать каждое слово, движение и даже выражение лица.
Но таящиеся в душе презрение и ненависть скрыть невозможно – такие чувства распространяются на уровне подсознания, животной телепатии. При этом люди чувствуют бессознательную неприязнь к человеку, хотя и не могут объяснить причин ее.
То же самое происходило с Владимиром.
Юлия была его рабыней. Ее поведение и слова были почтительны, но они только злили Владимира. Перед его глазами вновь и вновь вставала картина убийства старшего брата.
Подлого убийства.
После взятия и разорения Полоцка Владимир напал на Киев. Киев ему взять не удалось. Тогда он подкупил ближнего боярина Ярополка Блуда. Блуд запугал Ярополка якобы готовящимся восстанием киевлян и убедил его бежать в маленький городок Родень, совершенно не приспособленный к долгой обороне. Поняв это, Ярополк вынужден был пойти на переговоры с Владимиром.
Владимир обещал ему неприкосновенность. Когда же Ярополк прибыл на место встречи, то Владимир провернул ловкое дело: при входе в избу, где должны были проходить переговоры, дверь перед охраной Ярополка была внезапно закрыта. Увидев это, Ярополк рванулся из сеней в избу, но двое варягов успели вонзить мечи в грудь доверчивому князю.
Ярополк был еще жив, когда ввалился в комнату.
Ожидая завершения дела, Владимир стоял у окна, с мечом в руках наготове.
Ярополк пытался зажать раны, из которых потоком лилась кровь. Он взглянул на Владимира.
– И это ты, брат! – сказал он и опустился на пол, прямо в лужу крови, которая натекла из его ран.
Владимир подошел к нему и тронул тело мечом.
Он был мертв.
Больше соперников у Владимира не было.
Владимир не был впечатлительным человеком. Он совершил столько грязных и мерзких деяний, что давно уже не видел разницы между добром и злом.
Звериной интуицией он чувствовал моральное превосходство своей рабыни, и это его бесило.
Он не мог сломить ее морально. Понимая это, он искал повод, чтобы унизить ее, сломать ее гордость.
Юлия видела это и становилась еще почтительнее, но этим она еще больше раздражала Владимира.
Чтобы скрыть раздражение, Владимир медленно провел рукой по бороде.
Это его успокоило, и он приступил к допросу.
– Юлия, каковы у тебя отношения с моими женами? – подчеркнуто холодным тоном задал вопрос.
Юлия не смутилась. Ответила спокойно, с чувством собственного достоинства:
– Ровные.
– Ты встречаешься с ними? – спросил Владимир.
– Встречаюсь, – сказала Юлия.
– А когда ты встречалась с
