Из всего этого вы можете заключить, что исторический центр Рио восстанавливают, чтобы кариока могли пить пиво, есть хотдоги, слушать самбу и болтать за грязными столиками баров, окидывая оценивающим взглядом ягодичные мышцы протискивающихся мимо них девушек. А если и так? Бары — это конференц-залы, где обсуждается городская жизнь и откуда очень удобно за ней наблюдать, и в отличие от парламентов сессии здесь никогда не прекращаются. А уж чего в Рио хватает, так это семинаров по Бахтину, Барту и Фуко. Но все эти совещания проходят рядом с ресторанчиками, где главная тема обсуждения — скажем, футбол, и зачастую те же самые специалисты по Фуко обсуждают судьбы городских клубов — «Фламенгу», «Васко да Гама», «Флуминенсе» и «Ботафого». Это более серьезное дело, чем вы можете подумать, ведь речь идет о чувствах десятков миллионов: у кариокских клубов фанаты по всей стране, а болельщиков у «Васко» или «Фламенгу» будет побольше, чем населения в некоторых европейских странах.
В Рио есть уважаемые ученые, профессионалы и представители богемы. Но зачастую все эти три качества присутствуют в одном и том же человеке. Экономист Карлуш Лесса, выдающийся бразильский интеллектуал, гордится тем, что основал блоку «Minerva Assanhada» («Сварливая Минерва»). Бывший государственный депутат Луиш Альфредо Саломау из Рабочей партии, закончив работу в Бразилиа, бывало, садился на самолет и прилетал в Рио, чтобы играть на барабанах в группе, исполнявшей самбы. Прекрасная Сельминья Улыбка, флагоносица и звезда школы «Beija-Flor», — водитель пожарной машины в Рио. Все они серьезно относятся к работе, но это не мешает им жить своей жизнью.
А если подумать — откуда такое предубеждение против баров? Бар в Рио — это концепция, охватывающая и роскошные рестораны, вроде «Антиквариуса», «Чиприани» или «Сан-Оноре», где не отпустят виски тому, кто моложе двадцати пяти, и забегаловки на углу с домашними и почти ручными мухами, маленьким красным фонариком над изображением святого Георгия, где люди сидят на пивных бочках или даже стоят, положив локти на стойку. Бар — это все, что угодно. Снобы могут воротить носы, но эта идея вдохновляет не только сама по себе, у нее есть еще и блестящее прошлое. Христианство родилось за столом в Иерусалиме, где тринадцать мужчин пили вино и перебрасывались пословицами. В Средние века лучшие европейские семейства подтверждали свой статус, ударяя кружками по круглому столу и вытирая рты ладонью. Без литературной богемы в кафе Пале-Ройяля, может, и не было бы Французской революции — именно оттуда они отправились, слегка подвыпив, сносить Бастилию. Даже Ленин сказал «прости» бару напротив своего дома, кафе «Вольтер» в Цюрихе, где играл в шахматы с дадаистами, и сел на тот знаменитый поезд на Финляндский вокзал. И в Рио тоже многие события начинаются за столом в баре, хотя ни одно из них не имело такого планетарного значения. Самый простой пример — история (выдуманная, как мы уже знаем) о том, как Жобин и Винисиуш де Мораэш написали «Девушку из Ипанемы» в баре «Велозо».
Бары — настолько важный общественный институт в жизни Рио, что многие из них попадают в ежегодные ресторанные справочники. Что не мешает им иметь собственные справочники (тоже ежегодные, издаваемые при поддержке префектуры). Стали появляться и книги, полностью посвященные лучшим из них — «Жоби», «Бип-Бип» или «Бару Лагоа». Сегодня некоторые из этих баров охраняются законом — либо потому, что находятся в здании, представляющем архитектурную ценность, либо потому, что являются частью исторического наследия города. Или по обеим причинам одновременно, как бар «Луиш», открывшийся в 1887 году. Кстати, именно здесь Рио променял вино (португальский обычай) на разливное пиво (вот это по-кариокски).
Последние двадцать лет Рио потратил на то, чтобы занести, пока не поздно, в списки охраняемых объектов все что можно, включая такие объекты, которым вроде бы трудно причинить вред, — Сахарную голову, например, статую Христа Спасителя, острова, памятники, значительные группы зданий, портики, балюстрады и даже деревья. Но даже они не вечны в Рио, и если в непробиваемой броне обнаруживается хоть одна прореха, жадные застройщики тут же запускают туда свои цепкие пальцы, и под покровом ночи сносят трехсотлетнее здание. До недавнего времени федеральные власти считали, что охранять стоит только то, что напоминает барокко или рококо. Под влиянием историков Рио стал шире смотреть на вещи, и теперь среди других объектов, которые по праву находятся под защитой города, значатся трамваи и трамвайные линии Санта Терезы, ангар для дирижаблей на авиабазе Санта Круж («Граф Цеппелин» и «Гинденбург» частенько можно увидеть в небе над городом), доходные дома и лестницы в Сауди, мостовые в Вила Исабель (где португальская брусчатка складывается в ноты классической самбы), огромный «Палас Копакабана», картины художника в стиле китч Нилтона Браво, штаб-квартира блоку «Bola Preta» («Черный шар») в Синеландии и даже стойло Пепе в Барра да Тижука.
Но критерии следует расширять и дальше. Если бы спросили меня, то в списке бы значились и нематериальные вещи, те, что невозможно потрогать руками, но которые при этом воплощают в себе дух города: речь кариок (слияние всех бразильских диалектов, где эхом отдается давнее знакомство с португальским, на каком говорят в Португалии, и французским), хорошее настроение (которое как будто ничто не может разрушить, даже регулярные кризисы, охватывающие город), невероятная изобретательность (многие века постоянной борьбы со всевозможными проблемами научили кариок приноравливаться к любой ситуации). Если такое заявление покажется несколько необычным для организаций, заведующих историческим наследием, я с удовольствием назову более конкретные вещи: закат солнца, когда смотришь на него с Арпоадора, старую гвардию школ самбы (мужчины и женщины за семьдесят, невероятно элегантные, которым руки нужно целовать постоянно, а не только во время карнавала) и напоенную солнцем атмосферу города, дарующую ему духовное и физическое здоровье (в ярком утреннем солнце Копакабаны и представить себе трудно кого-нибудь вроде тощих, будто нежить, типов в одежде из клепаной черной кожи, волосы дыбом, а в щеке — булавка).
И еще я внес бы в этот список все, что кариоки с удовольствием называют «плебейской кухней». Многие города по праву гордятся тем, что в их ресторанах представлена высокая кухня всех стран мира. Рио не заходит так далеко, хотя бразильский эквивалент путеводителей «Мишлен» — «Guia Quatro Rodas», регулярно называет три-четыре местных ресторана среди семи лучших в стране. Но по-настоящему неотразимой кухню делает ее добротная, дешевая, повседневная составляющая — такие блюда, как крок-месье парижских закусочных, тарелочки с мидиями и кальмарами в мадридских барах и нью-йоркские хот-доги с пышущих жаром тележек на Шестой авеню, где менеджеры и вице-директора стараются не закапать горчицей свои галстуки от Эрменгильдо Зенья, и даже гамбургеры П. Дж. Кларка — кухня высшего ранга.
Сильная сторона Рио — типичные блюда, что подают в наших барах, любого из них почти всегда хватало, чтобы накормить двух человек на целые сутки, и в их свете подозрительно смотрится количество голодающих в странах третьего мира. Когда я беру в руки меню одного из этих заведений, я чувствую себя ребенком, которого поставили на стул декламировать что-нибудь из Мачаду де Ассиша или Эсы де Кейроша: бычий хвост с кресс-салатом, козлятина с рисом и брокколи, ньокки с говяжьем фондю (в кипящем оливковом масле), свиное филе с каролингскими бобами и фарофой, сушеная говядина с кашей из маниоки, свиная ножка с сыром и ананасом, рубленая говядина с рисом, фарофой, бананом и жареным яйцом. Одни только названия блюд — настоящая ода холестерину, но кому нужно жить вечно? Не говоря уже о неизбежном шурраско Освальдо Араньи, изобретенном в двадцатых в «Космополита» в Лапа, где его до сих пор готовят лучше всего: восхитительный толстый стейк, покрытый чесноком, с рисом, фарофой и чипсами. Совет от настоящего знатока этих кулинарных изысков: если хотите по-настоящему насладиться обедом или ужином, ищите бар, перед которым припаркованы такси — таксисты прекрасно знают, где можно отлично поесть. Еще совет: не идите на поводу у глупых предрассудков. Самую лучшую печень в городе, например, готовят в баре на праса да Круж Вермелья.
Высшая точка «плебейской кухни» Рио — это аппетитные закуски, которые подают в барах: шарики из маниоки или соленой трески, пирожки с креветками и сыром, нарезанное тонкими ломтиками сушеное мясо с луком, лингуиса (колбаска, похожая на чоризо), которую отмеряют ярдами, тушеные бобы со свиной строганиной и неисчислимое множество других греховных соблазнов. Это настоящая гордость баров и закусочных. Утонченное обжорство, если мне будет позволено так выразиться. И не родился еще кариока, равнодушный к печенью «Глобо», которое вот уже полвека продают на улицах и пляжах; ему уже очень многие обязаны жизнью, особенно те, кому доводилось проторчать в дорожной пробке без обеда или ужина.
