Ознакомительная версия.
Реймс поразил родственников Жанны до глубины души. Огромные дома, соборы, особенно самый главный, словно кружевной, восхищали, но было и то, что не слишком понравилось: толпы на улицах, сквозь которые приходилось протискиваться, запах нечистот, горы которых лежали вдоль всех улиц, немолчный шум и гам с раннего утра до поздней ночи. Уже к вечеру первого дня оба решили, что жить в их Домреми и даже Вокулёре куда лучше, чем в Реймсе, каким бы прекрасным ни был его собор. Во время коронации обоих немилосердно затолкали, они чуть не потеряли друг друга и едва нашли свою гостиницу…
Жак и Дюран окончательно убедились, что дома лучше, одно радовало: все же увидели Жаннетту, пусть и издали. Кажется, она заметила своих родственников, но вокруг девочки шумела такая толпа, что хоть кричи, не слышно. Вечером они сидели за столом в крошечной захудалой гостинице со странным названием «Полосатый осел», где остановились, и, жуя хлеб с луком, обильно сдобренные солью, обсуждали увиденное днем:
– Нет, Жак, ты не прав, девочка узнала нас. Да только подъехать не смогла, ведь такая толпа. И потом, нельзя же бросить короля в такой ответственный момент, чтобы только приветствовать нас с тобой!
Дюран был прав, Д’Арк и сам понимал это, но ему казалось, что дочь должна зазнаться, непременно должна. Лассар мотал головой:
– Девочка осталась прежней, это наша Жаннетта, ее не собьет с толку и десяток королей.
Занятые своими мыслями и разговорами, они не сразу обратили внимание, что вокруг неожиданно стало тихо. Просто к хозяину гостиницы, самому разливавшему вино многочисленным посетителям, обратился хорошо одетый человек с вопросом, не здесь ли остановились Жак Д’Арк из Домреми и Дюран Лассар из Вокулёра, которых разыскивает Дева. Хотя имя Девы произносилось в те дни то и дело, разговор привлек внимание окружающих.
Владелец «Полосатого осла» радовался хорошему доходу, столько людей остановилось в его заведении, столько съедено и выпито за день! Не все же, как те двое в углу, едят один хлеб с луком! Многие раскошелились на вино вместо пива и на жареных каплунов вместо солонины. Хотя горожан и всех собравшихся в Реймсе в тот день накормили от пуза, наесться про запас еще никому не удавалось, а потому к вечеру проголодавшиеся люди снова потянулись к столам со снедью, теперь уже в своих домах или вот в таких постоялых дворах, гордо именовавших себя гостиницами, да еще и с забавными названиями вроде «Полосатого осла», «Голубой куропатки» или «Жирного омара». Никто из простаков никогда в жизни не видел полосатых ослов (правда, болтуны утверждали, что такие водятся в дальних землях) или голубых куропаток и понятия не имел, как выглядят омары, что жирные, что тощие. Это не мешало им пропускать стаканчик вина под хорошие разговоры и заедать чем попроще.
Посетителей и без жильцов гостиницы было немало, и разговоров тоже, людям попросту не сиделось дома. Хотелось обсудить такое событие даже просто с незнакомыми. И все же появление оруженосца с флажком, как у Девы, привлекло внимание многих. А едва он стал разыскивать двоих из Домреми, родной деревни Девы, все разговоры сразу прекратились. Собравшимся стало жуть до чего интересно посмотреть на тех, кто жил в одной деревне с прославленной воительницей. Все головы повернулись в сторону Жака и Дюрана, гомон смолк.
Хозяин гостиницы кивнул на сидящих в углу Жака и Дюрана:
– Вот они.
Лассар узнал Жана д’Олона. Оруженосец Жанны тоже сразу признал того, кто всего полгода назад привел девочку с горящими глазами в Вокулёр, обрадовался:
– Дюран! Вас Дева ищет, приказала мне найти и привести.
Достаточно только глянуть на Жака Д’Арка, чтобы понять, что это отец Девы, просто большинство людей не видели девушку столь близко, да и никак не ожидали, что отец столь уважаемой особы может быть просто одет и не находиться рядом с ней. На глазах обоих мужчин выступили непрошеные слезы, стараясь их скрыть, Дюран забормотал:
– Я тебе говорил, что малышка нас не забыла…
– Пойдемте, Дева ждет.
Жак замотал головой:
– Как мы можем прийти к той, что рядом с королем? Ты передай, что мы ее любим и уважаем… и почитаем…
Оруженосец рассмеялся:
– Ваша дочь совсем не изменилась, став столь важной особой. Для нее что король, что паж равноценны. Дева запросто разговаривает со всеми, а уж вас просила разыскать и привести поскорее. Она заметила вас еще на улице, но не могла остановиться, чтобы не сбить всю процессию. Пойдемте, она будет рада видеть родных.
Потрясенные посетители «Полосатого осла» не верили своим ушам, отец и дядя Девы вот так запросто сидели рядом с ними и ели хлеб с луком?! А оруженосец сказал, что Дева ничуть не зазналась и просила поскорее привести родных!
Хозяин гостиницы отказался брать с таких постояльцев плату за ужин, он сокрушенно мотал головой, досадуя, что не сразу понял, кто перед ним, и просил передать Деве, что народ ее поддерживает, а годонов обязательно прогонят прочь, тем более с такой воительницей. Жаку очень хотелось сказать, что он предпочел бы забрать свою девочку обратно в Домреми. Но отец прекрасно понимал, что если уж раньше Жаннетту не удалось удержать от безумного поступка, то теперь ее ничто не остановит. А сердце все сжимало дурное предчувствие. Жаннетта всегда на виду, ее же запросто могут убить!
Пока шли к дому архиепископа, Жан рассказывал о приключениях и героическом поведении Девы. От упоминания ее ран у отца зашлось сердце, его маленькой Жаннетте было так больно! Зато они с удовольствием хохотали, услышав, как расправилась девушка с продажными женщинами и заставила даже жуткого сквернослова Ла Гира исповедаться, как, только завидев приготовления к штурму, испугавшись Девы, сдался Труа, как любят ее в армии и готовы штурмовать, если понадобится, любую неприступную крепостную стену, только бы Дева вела вперед!
Отца и дядю не сразу пропустили к Жанне, пришлось д’Олону оставить их у входа, а самому сходить к Деве. Видя такое отношение, оба приуныли, что бы ни говорил оруженосец, а их девочка теперь им не ровня. Но, видя, как бежит к ним сама Жаннетта, отец почувствовал, что все сомнения были напрасны, дочь не только вспомнила родных, но и очень рада встрече. Он обнял свою девочку, прижал к груди, гладя непривычно короткие волосы и твердя дрожащим голосом:
– Жаннетта… Жаннетта…
Наконец Дюран решил, что и ему позволительно обнять девочку, чуть оттолкнул Жака и потянул Жанну к себе:
– Дай-ка я на тебя посмотрю…
Они не спали всю ночь, говорили и не могли наговориться.
– Отец, король даровал жителям Домреми освобождение от налогов! Это его подарок в честь коронации!
На глазах у Жака Д’Арка выступили слезы, которые он быстро смахнул мозолистой рукой. Его девочка не только не забыла отца с матерью, но и подумала о своей родной деревне!
А она расспрашивала и расспрашивала… Жак не привык столько говорить, слова из его уст приходилось вытаскивать словно клещами, но все же Жанна узнала, что хотела. Особенно горевала, что не может увидеть мать.
Наконец пришли и разысканные Жаном д’Олоном братья Девы, Жан и Пьер. Оба разодеты в пух и прах, Дюран даже смутился своего затрапезного вида рядом с племянниками. В ответ на его цоканье языком Пьер приосанился:
– Мы теперь дворянского рода!
– Как это?
– Король даровал нашей семье герб и право разместить на нем королевские лилии!
– Вам? – с легким сомнением уточнил Лассар.
Это заставило чуть смутиться самоуверенного Пьера.
– Нет, Жаннетте, только она чего-то отказывается! Ей дали право называться графиней Дю Лиз, а она попросила освободить деревню от налогов.
Жак покачал головой:
– Зваться графиней и иметь герб, конечно, хорошо, но ты, девочка, молодец, подумала о тех, кто живет своим трудом. Спасибо тебе от всей деревни.
Он низко поклонился дочери, братьям стало стыдно за свое зазнайство, они принялись уверять, что тоже очень рады за Домреми, но Жак видел другое – только Жанне все равно, как ее зовут и есть ли на ее гербе лилии, она осталась той самой Жаннеттой, что уходила из Домреми спасать Францию, и пока не освободит, назад не вернется. Сердце отца сжалось, ему так хотелось забрать дочь домой, пусть даже в мужской одежде и латах! Что ей делать среди грубых мужчин? Пусть воюет коронованный Карл, это его дело, не все же сваливать на девочку!
На следующий день, проходя по улице Парвис, Жак с Дюраном обратили внимание, что вывеска их гостиницы изменилась. Поинтересовавшись у умеющего читать Жана д’Олона, что бы это значило, они долго хохотали, потому как отныне гостиница гордо именовалась «Полосатый осел, в котором останавливался отец Девы Жанны». Они не подозревали, что теперь главной достопримечательностью «Полосатого осла» на некоторое время станет подробный рассказ, как выглядел и ел свой хлеб с солью отец прославленной Девы Жак Д’Арк. Почему выбрал именно «Полосатого осла»? Да ведь эта гостиница лучшая во всем Реймсе!
Ознакомительная версия.
