– Почему же ты, собачий сын, не позволил играть на вход в замок? И сам талер проиграл, и нам игру перебил, – разозлился толстяк на своего приятеля.
Стражники громко ругались, обвиняя во всем тощего солдата, который сердито фыркал и огрызался как только мог. Квестарь встал и подошел к Ясько.
– Ну, я готов теперь побеседовать с тобой, брат мой, – сказал он. – И проделаю это я охотнее, если ты меня угостишь ложкой каши и напоишь водой.
– Так пойдем, преподобный отец. Стражник преградил им путь.
– Не пущу! – грозно тараща глаза, закричал он и выставил алебарду.
– Брось ты свое усердие показывать, – сказал Ясько. – Этот святой отец известен своим благочестием и способностью изгонять злых духов. Сам управитель замка хочет познакомиться с ним и испытать его силу, потому что у нашего управителя в животе сидят девятьсот дьяволов, которые сильно докучают ему.
Стражник разинул рот и отшатнулся в испуге. Ясько и брат Макарий перешли мост, миновали крепостные ворота и направились в людскую. Навстречу им попадалось много солдат, а по стене у бойниц ходили стражники, что-то напевая вполголоса.
Близился ужин, с кухни доносился аппетитный запах жареного мяса и пшенной каши. Слуги бегали во всех направлениях, переругиваясь на ходу. Звенели подковы лошадей о камни мостовой, проносились с грохотом всадники по подъемному мосту. Солдаты в избах при свете лучин чистили оружие и, наверное, рассказывали друг другу какие-нибудь смешные истории, потому что оттуда то и дело слышались взрывы смеха. Из сада доносился запах роз, гвоздик и других цветов и так кружил голову, что брат Макарий с трудом избавился от этого запаха: превыше всего он ценил аромат кухни и готов был вдыхать этот аромат без конца. Квестарь заглянул в широко раскрытую кухонную дверь и, увидев, как слуги суетятся над котлами, причмокнул от удовольствия. Заметив, как один из слуг неосторожно пролил похлебку из чана, брат Макарий не сдержался и крикнул:
– Смотри, болван, что делаешь!
Слуга оглянулся и, увидев обеспокоенное лицо квестаря, нахально показал ему кулак. Тут в дело вмешался Ясько и дал малому хорошую взбучку за то, что тот позволил лишнее в отношении такой уважаемой особы.
Наконец они очутились в людской, где обычно ужинала прислуга. В комнате еще никого не было; брат Макарий с Ясько уселись за стол и завели беседу.
– А ты неплохой игрок, святой отец, если стражников на мосту так ловко обчистил.
– Ну, когда очень захочешь, то выиграешь, – ответил брат Макарий, позвякивая монетами за пазухой. – В этом ничего трудного нет.
– Может быть, ты какое-нибудь чудо свершил? – развел руками Ясько. – Иначе я в толк не возьму. Ведь они ползамка до нитки обобрали.
Квестарь усмехнулся, полез за пазуху и достал кости.
Ясько выбросил всего одиннадцать очков. А брат Макарий – восемнадцать. Во второй раз Ясько выбросил десять, а квестарь опять восемнадцать. Ясько перекрестился.
– Да это колдовство какое-то!
– Какое там колдовство: одна ловкость рук и ничего больше. Сколько тебе выбросить?
Ясько почесал затылок и долго думал.
– Сколько? Выброси шестнадцать.
Квестарь бросил кости на стол. Выпало шестнадцать очков. Ясько в испуге отшатнулся.
– Чудо! Настоящее чудо!
– Какое там к черту чудо. Человек мало-мальски умный, братец мой, всегда облапошит более глупого, который ищет объяснений в чудесах.
– А тебе, преподобный отец, можно в кости играть? Монахи говорят, что это грех.
– Как же это может быть грехом, когда сам господь Иисус Христос играл в кости и у него это неплохо получалось,
– Не верю. Кажется мне, святой отец, что ты богохульствуешь.
– Да нет, сущую правду говорю. И напомню тебе место из священного писания, где рассказывается про этот случай. Во время оно пришел Иисус Христос со учениками своими на гору и стал читать проповедь народу, а святой.Матфей и святой Лука, воспользовавшись тем, что он не смотрит, пошли за выступ скалы и начали играть в кости. И взял кости святой Лука и выбросил семнадцать очков, что в этой игре является хорошим результатом. И взял кости святой Матфей и выбросил восемнадцать очков, что в этой игре является самым лучшим результатом. И стал святой Матфей смеяться над неловкостью святого Луки. И пришел господь Иисус и выбросил девятнадцать очков. И сказал на это святой Матфей: «Господи, только без чудес. Мы тут на деньги играем». Из этого следует, что Иисус был недюжинным игроком и имел большую практику, если такое дело совершил.
– Значит, это было чудо.
– Не иначе. Тебе бы, братец мой, пришлось долго практиковаться, чтобы выбросить восемнадцать очков, а девятнадцати не удалось бы добиться никогда. Мне раз удалось совершить такое чудо, но мои партнеры были пьяны и их было нетрудно заставить поверить в это чудо. Но дело не в этом. Кости – игра благородная и милосердная, поскольку ей Иисус Христос посвятил одно из своих чудес. Так что ты, братец мой, не охаивай эту прекрасную игру, потому что она приносит огромное удовольствие. А кроме того, это игра христианская, она провозглашает равенство между всеми людьми на свете.
Сегодня обогащается один, завтра – другой, все зависит от того, кому в этот день выпадет счастье.
– Мудрый ты, отец мой, слушаю я тебя, ты словно молитву читаешь.
– Мудрый, потому что ты меня слушаешь, а ничто так не помогает мудрости, как человек, который ничего не понимает и хочет чему-нибудь у мудреца научиться. Однако уже стемнело. Неужели мне придется умереть тут от жажды и завалиться спать с пустым брюхом?
– Отец мой, кухни сначала должны обслужить гостей: сегодня в Тенчине большой пир.
– А у вас нет отдельной кухни?
– Как не быть, разве нас станут с господской кухни кормить? Да вот беда, сегодня все наши повара заняты. Отец Игнатий их всех приказал согнать в господскую кухню.
– А тот работник, что так бессовестно пролил похлебку?
– Это конюх, он попал на кухню случайно.
– Ну и порядки же у вас! А я бы такого, что без стыда и совести портит божьи дары, палками как следует угостил и выгнал бы вон да еще собак напустил на него.
– Эх, отче преподобный, был и у нас раньше порядок. Но с тех пор, как в замке появились иезуиты и начали молиться целыми днями, а нашей госпоже пообещали вечное блаженство, все переменилось. Наша госпожа ни за чем не смотрит, всем заправляет отец Игнатий, а он даже управителя замка не слушает. В часовне беспрерывно слышны молитвы, причитания да стоны. Где же тут нашей госпоже думать о порядке? А брата нашей госпожи нет как нет, вот и идет все прахом,
– А ваша госпожа обещала что-нибудь отцам-иезуитам?
Ясько оглянулся, нет ли кого-нибудь поблизости, пододвинулся к квестарю, приложил руку ко рту и прошептал на ухо:
– Ох, обещала, отец мой, немало обещала: Жбик, Седлец, Пачултовицы, Черну. Земли там хорошие и мужики послушные.
Брат Макарий покачал головой.
– Правду говорят, что святыня всегда требует дорогой оправы. А запись она им дала?
– Еще не дала, но пообещала. Я сам слышал на одном пиру. «Молитесь, – сказала она, – благочестивые отцы, за меня, и награда не минует вас. Я приготовила такую запись, которая вас не обидит, вы будете вознаграждены за хлопоты о спасении моей грешной души».
– Ты, брат, не дурак и не какой-нибудь олух, скажи, как ты думаешь, эти молодчики в самом деле святые?
– Если, отец мой, святые много лопают, а еще больше пьют, пляшут, как шуты, и других удовольствий не чуждаются, тогда я скажу: они самые святые из святых.
– Ну, раз небо переполнено такими людьми, то я себе неплохой путь выбрал. Однако служба ваша, должно быть, хороша, если вами распоряжаются люди, столь приблизившиеся к святости.
– Эх, отец преподобный, так хороша, что хуже и быть не может.
– Наверное, это потому, что вы очень распущены?
– Куда там: у нас за любую провинность слуг в «Доротку» сажают. А в этой тюрьме хоть плачь…
Брат Макарий встал и принялся ходить по комнате. Вдруг он остановился рядом с Ясько и хлопнул его по плечу.
– Знаешь, кто я?
– Конечно, знаю: ты монах, умеешь дьявола изгонять, пока он со скрежетом зубовным из тела не выскочит и, задрав хвост, не нырнет в самое пекло.
– Значит, ты меня хорошо знаешь?
– Ох, знаю, хорошо знаю, отец мой. Я о тебе господину управителю рассказал, он тоже хочет с тобой познакомиться и полечиться от болезни, которая мучает его по ночам.
– Так знай же, братец мой, что я прибыл к вам сюда по святому делу. Помоги мне, и ты найдешь покой и радость в жизни. Ты должен еще сегодня до наступления вечера впустить меня в замок: мне надо там навести порядок.
Ясько в испуге осенил себя крестом.
– Что ты стоишь как столб? – крикнул на него квестарь. – Не понял разве, что я сказал?
– Ох, вздуют меня отцы-иезуиты. Без позволения отца Игнатия туда никого не впускают.
– Знаешь, кто такой святой Петр?
