Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака

Канониры были единственными живыми янки в поле зрения, и Старбаку показалось странным, что столько людей могли полностью раствориться на таком маленьком клочке земли. Грохот сражения был ужасающим, но здесь, где еще несколько часов назад погибли тысячи, казалось, не осталось ни единой живой души.

А потом, как раз пока Старбак удивлялся пустому ландшафту, из леса всего в пятидесяти ярдах от бригады проскакал офицер-янки. Это был юноша с бородой и прямой спиной, держащий в руке длинную сияющую саблю. Он осадил лошадь, чтобы рассмотреть находящихся вдалеке канониров, а потом какое-то чутье заставило его повернуть голову направо, и он разинул рот, когда увидел приближающихся мятежников. Юноша обернулся, чтобы прокричать в сторону леса предупреждение, но потом, до того как поднять тревогу, снова обратил взор на конфедератов, словно хотел убедиться, что они не плод его воображения.

- Пристрелите его кто-нибудь, сделайте милость, - печально призвал Свинерд.

Янки осознал опасность и вонзил в бока лошади шпоры, снова дернув за поводья. Лошадь развернулась и прыгнула в лес до того, как кто-нибудь из мятежников успел взять эту заманчивую мишень на мушку. Старбак услышал, как изумленный янки выкрикивает предупреждения, а потом этот крик потонул в боевом кличе мятежников, который, в свою очередь, поглотил разорвавший воздух залп винтовок и людские вопли.

- Штыки! - приказал Свинерд. - Быстро, ребята!

Бригада вытащила длинные клинки из ножен и закрепила их на почерневших дулах винтовок. Солдаты ускорили темп ходьбы. Теперь полковник Свинерд шел впереди с саблей в руках, и Старбак почувствовал, как усталость отступила, а ее место заняло внезапное и неожиданное радостное возбуждение.

- Пли! - крикнул Свинерд.

Появились янки. Группы людей в беспорядке высыпали из леса, но бригада Свинерда атаковала их с фланга.

- Пли! - снова прокричал полковник. Из винтовок вырвалось пламя, а потом штыки двинулись вперед. - Не давайте им стоять на месте, ребята! - ревел Свинерд. - Заставьте их бежать, ребята!

У янки не было шансов. Их атаковали с открытого фланга, и три боевые шеренги распались. Ближайшим к месту атаки солдатам не хватало пространства, чтобы развернуться лицом к мятежникам, этих несчастных оттесняли мстительные конфедераты, а более удачливые смешались с батальонами, идущими сзади, пытавшимися развернуть роты на девяносто градусов. Этому неповоротливому маневру препятствовали деревья и снаряды мятежников, отрывающие высокие ветви и осыпающие возникшую сумятицу листьями и шрапнелью. Янки в северной части леса находились в наилучшем положении, и некоторые батальоны смогли развернуться, но полки мешали друг другу, офицеры выкрикивали противоречивые приказы, бегущие наталкивались на нервных, пытающихся построиться солдат, и отовсюду доносилось зловещее гиканье мятежников. В панике некоторые подразделения северян открыли огонь по своим. В грохоте невозможно было расслышать приказы, и атака мятежников накатывалась, как наводнение, находя в разрушающейся дамбе самое слабое место. Некоторые подразделения северян вступили в схватку, но одного за другим обороняющихся обошли с фланга и вынудили присоединиться к отступлению. Некоторое время батальоны в северной части леса сопротивлялись атаке, но наконец и их обошли с фланга, и вся дивизия обратилась в паническое бегство, устремившись под защиту Северного леса.

Мятежники преследовали их по открытому пространству, и теперь батареи янки у хейгестаунской дороги тоже вступили в схватку, их шрапнель разрывалась над рядами в сером. Застрельщики янки укрылись за стогами и фермерскими строениями и поливали ряды мятежников огнем, а из Восточного леса, который совсем недавно казался обезлюдевшим, появились новые батареи пушек северян, приняв на себя фланговую атаку мятежников и обстреливая их снарядами с опасно короткими запалами.

Старбак встал на колено у обрамляющей дорогу сломанной изгороди. Его батальон, едва ли выглядевший крупнее роты, растянулся вдоль дороги, укрывшись от артиллерии северян, стрелявшей с другой стороны кукурузного поля. Старбак в ужасе глядел на вытоптанную кукурузу, где лежали в кучах тела. В некоторых местах еще стояли прямые стебли, но основная часть поля выглядела словно кладбище, изрытое стадом огромных кабанов. Правда, некоторые тела принадлежали живым, и время от времени, когда ненадолго стихала стрельба, из кукурузы доносились слабые вопли о помощи.

Пушки янки резко прекратили стрельбу. Старбак нахмурился, пытаясь понять причину. Некоторые солдаты беспокойно бросали на него взгляды, когда он осторожно встал и взобрался на хлипкий отрезок уцелевшей изгородь. Поначалу он разглядел лишь облако порохового дыма, такое густое, что сквозь него солнце казалось серебряным долларом, а потом чуть ниже дыма Старбак заметил то, чего боялся. Там из Восточного леса продвигалась шеренга янки, чтобы обойти мятежников с фланга.

- Обратно в лес! - крикнул Старбак. - Стройтесь там!

Он подумал, что это сражение превратилось в бесконечный кошмар. Оно текло по плато, как расплавленная лава, и этот поток мотал его несчастный батальон от одного несчастья к другому. Старбак остановился на полпути через маленькое пастбище, отделяющее Восточный лет от дороги, чтобы срезать патронташ мертвого янки, и последовал за остальными.

- Снимите штыки, - приказал он. - Нам нужно будет просто перестрелять мерзавцев.

Он уже собрался послать кого-нибудь к Свинерду, чтобы поделиться новостями, но внезапно нужда в этом отпала из-за прибывших к опушке мятежников, которые присоединили свои винтовки к похудевшему батальону Старбака.

Янки шли навстречу смерти. Они пересекли кукурузное поле, наступая на тела, и двинулись в сторону дороги, изгороди вдоль которой были переломаны, а добравшись до нее, янки оказались в радиусе стрельбы для поджидавших в тени винтовок.

- Не стрелять! - призвал Старбак, когда янки добрались до сломанной изгороди на дальней стороне дороги. Северян оказалось не так много, как он поначалу опасался. Он подумал, что кукурузное поле пересекает целая бригада, но теперь увидел лишь два звездно-полосатых флага и пару знамен штатов, безжизненно свисающих в неподвижном воздухе. То была пара позабытых батальонов, брошенных в кошмар.

- Не стрелять, - сказал он, - пусть подойдут поближе.

Четкие ряды двух батальонов янки сбились в беспорядке, когда солдатам пришлось перешагивать через мертвецов и умирающих в кукурузе и через остатки первой изгороди, а потом Старбак отдал приказ стрелять. Залп оглушил янки, отбросил их назад, к новой приливной отметине из мертвецов и умирающих. Задние ряды выдвинулись вперед и выстрелили в поднявшийся от винтовок мятежников дым, но янки стреляли в тень, а перед мятежниками стояли мишени во плоти и крови. Старбак взвел курок, громко вскрикнув от боли, когда приклад винтовки стукнул по превратившемуся в сплошной синяк правому плечу. С такого расстояния невозможно было промахнуться, янки стояли меньше чем в сотне ярдов, и пули мятежников входили в истончающиеся ряды, рикошетили от прикладов, отбрасывали тела назад и разбрызгивали фонтаны крови, но враг каким-то образом сохранял позицию, пытаясь отстреливаться.

Сержант Кейз находился на правом фланге шеренги Старбака, хотя теперь в янки стреляло так много подразделений, что сложно было судить, где заканчивается один батальон и начинается другой. Сержант подался назад от линии стрелков. Он ни разу не выстрелил, приберегая три пули для собственных целей, но теперь пробивал себе путь на север, пока не увидел стоящего у дерева Старбака. Кейз нырнул в кусты, поднял голову и наблюдал, как стреляет Старбак. Кейз увидел, как тот опустил винтовку, чтобы перезарядить, огляделся, убедившись, что его никто не видит, поднял винтовку Шарпса и прицелился Старбаку в голову. Ему нужно было торопиться. Прицел он установил точно на мишень, потому что находился так к ней близко, что тяжелая полудюймовая пуля во время этого короткого полета не отклонится от траектории даже на собственную ширину. Он навел мушку на голову Старбака, выровнял ее с целиком и спустил курок. Когда Кейз выбирался из куста и направился обратно к шеренге, его скрыло облако дыма.

Старбак опустил голову, чтобы выплюнуть в дуло пулю. Мимо его щеки просвистела пуля, вонзившись в ближайшее дерево с силой топора. Волосы засыпали кусочки коры. Он обругал янки, поднял оружие, взвел курок, прицелился и выстрелил. Знаменосец северян резко дернулся, когда пуля угодила ему в плечо, и пока он падал, флаг затрепетал в дыму. Другой солдат подхватил знамя, и его тоже немедленно сразила пуля, отбросив назад через сломанную изгородь. Наконец, янки стали отступать от безжалостного обстрела. Они делали это с неохотой, держа строй, пока шагали обратно, и ни один не показал врагу спину.