– Ты в этом убеждена?
– Убеждена.
– Как же ты отнеслась к приказу?
– Я написала докладную записку. В ней я вновь настоятельно требую послать экспедицию для обследования Синего озера.
– Значит, вступаешь с начальством в драку?
– Называй это как хочешь. А ты что, не советуешь?
– Почему же? Если ты убеждена, то бороться стоит. Без этого ваш заведующий своих позиций не сдаст.
– В том-то и дело! Он называет это прожектёрством, говорит, что в Улуюлье не создано ещё объективных условий для строительства курорта.
– В этом он прав.
– По-твоему, отступить?
– Почему же? Он ведь прав отчасти. Сегодня в Улуюлье для строительства курорта нет объективных условий, но завтра они могут сложиться.
– Да, знаешь, Максим, звонила Марина. Она очень беспокоится о судьбе какого-то учителя Краюхина. Сказала мне, что написала о нём в письме к Артёму. Хотела с тобой поговорить.
– Что она советует тебе по поводу Синего озера?
– Она знает это озеро. Была там во время экспедиции. Советует мне добиваться и обещает поддержку. Если осуществится её проект, то она должна сама поехать в Улуюльский край. Опять вспоминала этого Краюхина. Мне даже подозрительно стало, и я спросила, не влюбилась ли она в него. Она тогда рассказала целую трагедию. Оказывается, Краюхина любит дочь профессора Великанова, а сам Великанов слышать о нём не хочет, потому что они в чём-то серьёзно разошлись…
– Вон как! А дочь Великанова – студентка?
– Историк. Марина говорит, что она очень красивая девушка и интересный человек.
– А каковы, Настенька, семейные дела Марины? Она не делилась с тобой?
– Не любит она посвящать других в свои интимные дела. Но, по-моему, живут они неважно. Как-то на днях я говорю ей: «Маринка, когда же ты будешь рожать?» Она опустила голову, в глазах слёзы. Я стала расспрашивать. Она махнула рукой и сказала только одно слово: «Григорий». Я поняла, что он не хочет, чтоб она отвлекалась на эти «пустяки»…
– Ты его хорошо знаешь, Настенька?
– Знаю, конечно. Правда, по наблюдениям. Но ведь ты тоже его знаешь. Нравится он тебе?
– По-моему, симпатичный человек.
– А по-моему, индюк.
– Почему же индюк? – расхохотался Максим.
– Потому что нет в нём простоты. Он всегда напыщен, говорит, как актёр на сцене, весь как-то зализан. Нет, нет, не будет у Марины с ним счастья!..
– Ты уж очень круто берёшь.
– Я бы рада была ошибиться…
Не успели они закончить ужин, как раздался звонок.
Максим поднялся, вышел в коридор открыть дверь. Вскоре послышался голос Марины. Анастасия Фёдоровна бросилась в прихожую.
– Почему так поздно, Мариша?
– А раньше разве вас застанешь дома?
– А где Григорий? Почему он не пришёл?
– У него какие-то дела в институте.
Марину усадили за стол и принялись угощать и расспрашивать.
– Тревожно у нас в институте, – вздохнула Марина. – Все сколько-нибудь стоящие и знающие работники разделились на два лагеря. Остальные пытаются на этой борьбе выиграть кое-что для себя.
– Давно это началось? – спросил Максим.
– Глухо – с того момента, как покинул институт аспирант Краюхин, а открыто – после запроса обкомом характеристики Улуюльского края. У нас – я имею в виду большинство сотрудников – такое ощущение, будто мы что-то просмотрели такое, что просмотреть не имели права…
– Это хорошее ощущение, Марина. Ты, кажется, и с мужем разошлась во взглядах? Я читал стенограмму вашего заседания.
– Наука не существует без борьбы мнений.
– Но мнения бывают разные, – задумчиво сказал Максим.
– Тебе не понравилось его выступление?
– По-моему, оно и тебе не понравилось. Такой вывод я сделал из твоей речи, Марина.
– Ты Краюхина знаешь, Максим?
– Видел на заседании бюро Притаёжного райкома.
– Как ты относишься к его «делу»?
– У него мало ещё доказательств.
– Но ты сам понимаешь, что он один?
– Нет, Марина, он не один! – И, заметив удивление на её лице, пояснил: – Краюхин выражает мнение многих. Я тебе дам почитать предложения лесообъездчика Чернышёва. Они касаются твоей специальности – лесов. Он тоже ставит вопрос о богатствах Улуюлья.
– Артём знает о его предложениях?
– Он считает и Краюхина и Чернышёва прожектёрами.
– По-твоему, он ошибается?
– Жизнь может обойти его. Тебе бы самой, Марина, следовало побывать в Улуюлье.
– Стремлюсь всей душой, особенно после того как там побывала Настя.
– Я тебе дам письмо в Мареевку к Лисицыным. Замечательные люди! – сказала Анастасия Фёдоровна, до сих пор молча слушавшая их разговор.
– С письмом подожди. Великанов ещё сопротивляется, не отпускает меня.
– А как Водомеров? – спросил Максим.
– На него произвёл впечатление запрос обкома. Он побаивается и всё сваливает на Великанова.
– Если послать ещё один запрос, то он совсем оробеет, – засмеялся Максим.
– Вполне возможно.
Разговор затянулся до глубокой ночи. Анастасия Фёдоровна предложила Марине остаться переночевать.
– Спать я тебя положу в кабинете, а Григорию, чтоб он не беспокоился, ты позвони.
Марина поспешно согласилась. Поспешность её была такой очевидной, что и Максим и Анастасия Фёдоровна заметили это.
Неся подушку, простыню и одеяло, Анастасия Фёдоровна вслед за Мариной вошла в кабинет и ещё раз предложила:
– Позвони, Мариночка, своему благоверному, пусть не беспокоится.
– Звонить не буду, – категорическим тоном сказала Марина, и в её глазах мелькнуло ожесточение.
– Вы поссорились?
– И очень сильно. Он приревновал меня к Краюхину.
– Но ведь Краюхин в Притаёжном.
– Я получила от него два письма.
– С любовными признаниями?
– С какой стати?! Он пишет только по делу.
– Тогда какие же основания у Григория?
– Ах, не говори! Всё это низко и противно!
Они сели рядом и заговорили так откровенно, как могут говорить только две женщины, бесконечно верящие друг другу.
Максим попросил Стешу, секретаря отдела, оставить ему в кабинете на вечер пишущую машинку. Та удивилась и стала предлагать свои услуги.
– Не беспокойтесь, – сказал Максим, – я написал статью и хочу перепечатать её сам. Так лучше видно шероховатости стиля.
Стеша молча вышла и вскоре вернулась с машинкой.
Вечером, как только кончились в обкоме телефонные звонки, Максим вытащил из портфеля рукопись и сел за машинку. Статья его называлась: «Что ждут практики от учёных области».
Встречи с практиками во время поездки по области, «дело учителя Краюхина», стенограмма обсуждения характеристики Улуюльского края в научно-исследовательском институте – всё это дало Максиму богатый материал для размышлений.
Некоторые мысли, имеющие общественный интерес, он и решил высказать в своей статье. Появление такой статьи в областной газете, по его предположениям, расшевелило бы учёных области, содействовало бы подъёму уровня всей научной работы. Для практиков такая статья также имела бы большое значение.
Сознание важности такой статьи заставило Максима несколько раз переделывать её, отшлифовывать каждую фразу.
Закончив глубокой ночью перепечатку, Максим позвонил редактору областной газеты. Услышав о статье, редактор бурно обрадовался:
– Это же замечательно, товарищ Строгов! Не так уж много партийных работников выступают на страницах газеты. Да ещё со статьями проблемного характера!
Максим пообещал не позднее одиннадцати утра переслать статью в редакцию.
Утром перед завтраком Максим позвал Анастасию Фёдоровну, усадил её напротив себя и попросил прослушать статью.
– По-моему, хорошо, Максим! – сказала она, дослушав до конца. – Очень остро, логично и образно.
– Ну, а шероховатостей и неточностей никаких не заметила? – спросил Максим, пристально глядя на жену.
– Шероховатостей? – растерянно переспросила Анастасия Фёдоровна. – Нет, Максим, ты же знаешь, я слабый критик, особенно в отношении тебя. Всё, что ты делаешь, мне кажется…
Она не договорила и посмотрела на мужа такими открыто влюблёнными глазами, что тому стало ясно, какие слова собиралась сказать жена.
– Значит, благословляешь, Настенька? – с улыбкой, но серьёзным тоном сказал Максим, взъерошив ещё не причёсанные после сна волосы.
– Ты ведь не первый раз пишешь, Максим. Что тебе беспокоиться? – ответила Анастасия Фёдоровна, присматриваясь к Максиму и чувствуя, что какие-то непонятные ей обстоятельства тревожат его.
Максим прошёлся по кабинету.
– Всё это верно, что пишу не первый раз… Но, видишь ли, статья эта необычная.
– Она заденет многих. Я представляю, как будет довольна Марина!
– Статья может вызвать борьбу, Настенька.
– А ты не готов к этому?
– Я-то готов, да ведь не во мне одном дело. Объективные условия ещё не вполне обозначились.
– Ты, выходит, заскакиваешь вперёд?
