Ещё в Норвиче Фредерико понял, что в столицу вернётся герой, способный лишить герцога власти. Дадли не скрывал своего отношения к тому, как управлял страной его друг, и был твёрдо настроен, вернувшись, изменить ситуацию.
— Денег постоянно не хватает, — откровенно делился граф мучившими его мыслями, — сколько ни грабь церкви и монастыри, сколько ни чекань монет, если львиная доля денег уходит кое-кому в карманы, то надо просто остановить этого кое-кого. Сеймура обвиняли как раз в краже денег. Но его казнили, а ситуация не стала лучше. Она даже ухудшается день ото дня.
Слышавший слова Дадли Фредерико подумал: «Интересно, что граф предпримет в Лондоне. Он не обладает той властью, которая бы позволила ему просто-напросто устранить определённых людей от управления страной».
По возвращении в Лондон произошло сразу два события, показавшие, как власть сама уходит от одного человека и переходит в руки другого. Когда Дадли вошёл в зал заседаний Тайного совета, ему начали рукоплескать, приветствуя стоя. Графу не пришлось никого убеждать в том, что он лично должен возглавить теперь Совет: все были на его стороне. О таком тёплом приёме стало тут же известно всем вокруг. Да ещё к тому же герцог, испугавшись предстоявшего разбирательства, касавшегося финансов, сбежал из Лондона во дворец в Хэмптон-Корте. Всё это случилось практически одновременно, и Тайный совет считал дело предрешённым.
Препятствие оставалось одно — герцог с собой прихватил и короля. Двенадцатилетний Эдуард по-прежнему доверял дяде и беспрекословно последовал за ним.
— Может, он и написал письмо сестре, да я вот его не застал, — посетовал Фредерико, глядя вслед удалявшемуся экипажу.
— Разговариваете сам с собой, мой друг? — голос де Вилара неожиданно раздался над ухом. — Вы тут в гуще событий оказались, не так ли? Вас опять отправляют сопровождать важных персон. Точнее, персон, которые вскоре становятся важными.
Удивительная способность, — граф улыбался и вежливо обращался к Фредерико на «вы», но в глазах читались всё те же злоба и презрение, что и раньше.
— Я лишь подчиняюсь судьбе. Она ведёт меня по жизни куда-то. Я не очень понимаю, граф, куда и зачем иду, но не сильно об этом задумываюсь.
— Хороший подход, — усмехнулся де Вилар, — в виде судьбы частенько на пути вам попадаюсь я.
— Не считаю вас своей судьбой, — огрызнулся Фредерико, — надеюсь, она имеет более приятный вид.
— Ну, мой друг, вы сердитесь. Зря. В моём лице иметь судьбу неплохо. Не так уж я вам докучаю. Так, прошу кое-чем мне помогать изредка. В обмен, кстати, на вашу жизнь. Ведь будь на то моя воля, вы бы с ней давно расстались...
— Вам что-то опять нужно от меня? Хотите кому-нибудь передать очередное письмо? — резко оборвал Фредерико графа.
— Не нервничайте. Пока не надо никому ничего передавать. События и так развиваются неплохо. Посмотрим. Вы завоевали расположение Дадли. Вы знаете об этом?
— Нет. Я не предпринимал особых усилий, чтобы понравиться ему, — Фредерико искренне удивился.
— Вы были в Норвиче во время мятежа. И в отличие от Парра помогали, а не мешались под ногами. Я дружу с Дадли — он доволен тем, как вы себя там проявили. Поэтому граф совсем не против взять вас с собой в одну очень интересную поездку, — де Вилар подмигнул Фредерико, — а там посмотрим. Не исключено, что нам ещё пригодятся ваши доверительные отношения с принцессой. В общем, ждите. Граф Уорвик пришлёт за вами, думаю, в ближайшее время, — он развернулся и пошёл прочь.
Фредерико остался стоять в коридоре у окна, размышляя над тем, что ему сказали.
Впрочем, любопытствовать пришлось не долго. Через несколько дней за ним прислал Дадли. Он тепло поприветствовал испанца, которого все при дворе давно знали вначале как любимца Генриха, после — в качестве доверенного лица Елизаветы.
— Вы поедете со мной. Собирайтесь. Мы выезжаем сегодня вечером, — объявил ему Дадли, — мы едем ненадолго. Так что особых приготовлений от вас не требуется.
— Могу ли я спросить, куда мы отправляемся? — осмелился поинтересоваться Фредерико.
— Спросить можете, но ответа не получите, — рассмеялся граф Уорвик. — Не то что я вам не доверяю. Просто, чем меньше людей до последнего момента не будут знать, куда мы едем, тем лучше. Да, и не забудьте взять оружие. Сколько сможете, столько и захватите с собой...
Выехав из Виндзора, Фредерико понял, что о цели поездки знают лишь двое: по всей видимости, в курсе был граф де Вилар и, естественно, сам граф Уорвик.
— С нами больше никто не поедет? — на всякий случай уточнил Фредерико у Дадли.
— Нет. Теперь вы поняли, почему я вас просил вооружиться до зубов, — ответил граф, — ночью путешествовать по Англии всё же чуть более опасно, чем днём, — он засмеялся, — но не пугайтесь, путь нам предстоит недалёкий.
К утру они подъехали к небольшому дому, стоявшему неподалёку от великолепного дворца.
— Хэмптон-Корт, — пояснил Дадли, показывая на дворец.
— Королевская резиденция?
— Точно. Королю должны были передать, что мы приедем. Незаметно его проведут сюда. Мне предстоит кое в чём убедить короля, рассказать о кое-каких делишках дядюшки герцога, — граф прервался: к дому приближались всадники. — Надеюсь, это Эдуард, — тихо проговорил Дадли, — на всякий случай приготовьтесь драться.
Фредерико напрягся. Если к ним ехал не король, то, значит, навстречу выехали люди, отправленные герцогом. А он мог хотеть только одного — убрать с дороги бывшего друга, возжелавшего захватить власть.
Одному из всадников помогли соскочить с лошади. Сейчас было очевидно, что это король: красная накидка, расшитая золотом, берет с пером — издалека он даже походил на отца. Вблизи иллюзия разрушалась: фигура сына не шла ни в какое сравнение с фигурой Генриха. Тот и в двенадцать лет отличался атлетическим телосложением...
— Ваше величество, — граф и Фредерико склонились в низком поклоне.
Перед королём распахнули дверь. Вслед за ним в дом вошли все остальные.
— Простите, ваше величество, но вам придётся приказать вашим подданным выйти обратно на улицу. Разговор представляет собой государственную тайну. До принятия вами решения её не следует разглашать.
— Сопровождающему вас лицу в таком случае так же следует уйти, — вмешался один из вошедших.
— Он уже обо всём знает, — прервал его граф, — и потом, кто-то кроме нас с королём, должен оставаться в доме.
Когда все вышли из комнаты, Эдуард с явным страхом спросил:
— Что происходит? Дядя увёз меня сюда, сказав, что меня хотят убить. Кто готовит покушение на нашу жизнь? Французы? — король кутался в меховую накидку и выглядел напуганным.
— Нет, ваше величество, вашей жизни ничто не угрожает, — граф помолчал и добавил, — в Лондоне.
— В Лондоне? — переспросил Эдуард. — А здесь?
— Здесь вас практически никто не охраняет. Весь двор находится в столице. Тайный совет, во главе которого я временно стою в отсутствие сбежавшего герцога Сомерсета, — Дадли откашлялся, — Тайный совет вынужден принимать решения самостоятельно. Решения безотлагательные. И касающиеся вашей безопасности и безопасности Англии в целом. Отсюда, ваше величество, вам будет трудно править.
— Я готов вернуться, — было очевидно, что король чувствует облегчение, — мне поехать обратно с вами? Прямо сейчас?
— Не думаю, — покачал головой Дадли, — герцог знает о нашей встрече?
— Нет. Как вы и советовали, я сообщил ему, что еду на охоту. Но я не всем, кто со мной поехал, доверяю. Кто-то может проболтаться.
— Сомневаюсь, что герцог станет вас напрямую расспрашивать. В крайнем случае скажите, что приезжал я с сообщениями о состоянии дел в Тайном совете. И все, — граф вздохнул, — мы будем вынуждены арестовать герцога. Слишком большие суммы денег исчезают в его карманах. Сразу после ареста вы вернётесь в Лондон.
— Хорошо, — согласился король, — считайте, что я назначил вас руководить Советом. Даю все полномочия для ареста герцога. Проведите полное расследование, и пусть Совет вынесет справедливый приговор.
Вернувшись в Лондон, граф тут же отдал распоряжение привести герцога в Лондон. Как оказалось, тот всё-таки рассчитывал на защиту короля и спокойно продолжал находиться вместе с ним в Хэмптон-Корте. И даже в Тауэре он до последнего момента не верил в то, что ему могут вынести обвинительный приговор.
Король вслед за дядей приехал в Виндзор. Как и обещал, он не стал его защищать, полностью встав на сторону графа Уорвика. Узнав об этом, герцог сразу признал свою вину. Конечно, способы выбивания признаний были в Тауэре отработаны прекрасно, и герцог так или иначе, но сказал бы то, что от него хотели услышать. Тем не менее отказ короля встать на его сторону лишь ухудшил его положение.
Фредерико был уверен, что станет свидетелем ещё одной казни. Если бы граф настаивал, то именно такой приговор и вынес бы Тайный совет. Но Дадли был милосерден к давнему другу. Он просто оставил его сидеть в тюрьме, забрав земли и замки.
