Великий князь стоял в глубокой задумчивости, нависнув над столом. Его взгляд блуждал по разостланной на столе карте, а мысли витали далеко, оттого он не слышал вошедшего воеводу.
Кузьма Ратьшич, крякнув в кулак, подал голос:
– Звал мя, государь?
Юрий перевел взгляд на воеводу и долго не мог понять, зачем тот здесь. Наконец, осознав действительность, великий князь кивнул, приглашая его подойти ближе.
– Ты чего такой сумятишной? – глядя на раскрасневшегося, сияющего глазами воеводу, спросил Юрий. Тот, довольно поглаживая бороду, улыбаясь, ответил князю:
– На улице вёдро [57] , весной пахнет. Снег голубой, чудно!
– А мне вот за делами недосуг и на двор выйти. От дум голова кругом. Подойди, – пригласил Юрий воеводу к столу. – Карту сию видел?
– Множество раз. Карта та батюшки твоего – князя Всеволода Юрьевича, царствие ему небесное. Дорожил он ею, ибо за то, что начертано на этой карте, множество людей верных на чужбине головы сложило.
– Скажи мне, Кузьма, ноне есть в землях чужих доглядчики?
– А то как же, великий князь. Почитай, повсюду разосланы: и у ромеев есть, и у арабов, у свеев тож имеются наши мужики…
– А у булгар?
– И у булгар имеются. Ранее послания шли от купца Савелия со товарищи, а как замолчал тот доглядчик, так князь Всеволод послал в землю булгарскую знакомца твоего – гридя дружины княжеской Романа сына Федора.
– Вон оно что… – удивленно протянул Юрий. – То-то я его не вижу. Долгонько Роман на чужбине. А почто же он не возвращается? Шесть лет минуло.
– Так батюшка твой, великий князь, запретил покидать ему землю булгар до того времени, пока не получит на то повеление. Роман за эти годы все царство исходил. Видишь, на карте сколь городов и городков отмечено, то его заслуга. Нам известна вся сила воинская булгар. Ты воеводу Дорофея Федоровича спроси. Он ведал и при Всеволоде, и при Константине доглядчиками в землях чужих, ему и послания от них шли. Он же потом князю обо всем доводил. А Роману князь Всеволод Юрьевич вот почему запретил на отчину возвертаться. Этот молодец благодаря голосу своему благозвучному, лику пригожему, уму изворотливому к самому царю стал вхож. На пирах рядом с князьями булгарскими сидит, на царские охоты выезжает. Правда, вот уже поболе года вестей от него не было. Не случилось ли чего?
– А послать к нему человека верного можно? – поинтересовался Юрий.
– Чего не послать, коли нужда в том есть. Он вот где, – ткнул пальцем воевода в карту. – В стольном граде – Биляре. Да ты никак, великий князь, задумал булгар воевать? – хитро сощурил глаза воевода.
Юрий улыбнулся:
– Не до булгар ноне. Опять в Рязани замятня, в земле киевской неспокойно, Новгород Великий никак не уймется: все бояре новгородские чести не сложат. Э-эх, – махнул рукой великий князь, – им бы о Руси подумать. – Помолчав, он добавил: – А ты, Кузьма, мне доброго посыльщика к Роману сыщи. Сам ему службу дам. Да боярину Дорофею о том не говори.
– Все исполню, как велишь, государь, – склонил голову Кузьма Ратьшич.
– А что, воевода, говоришь, вёдро? – усмехнулся князь.
– Ярит, аж глазам больно.
– И весной пахнет?
– Звенит воздух, государь, небо бездонно.
– А не промять ли нам лошадей, застоялись, поди, да и гриди засиделись без дела. Эй, кто-нибудь! – позвал князь, и тут же в дверном проеме застыл молодец из княжеской охраны. – Лошадей к крыльцу! Да к Константиновичам забеги. Может, сыновцы захотят на лошадях прокатиться. – И, поймав удивленный взгляд Кузьмы Ратьшича, Юрий пояснил: – А то как же. Княгиня Агафья не послушалась моего совета, ушла в монастырь. Всеволод с Васильком и вовсе осиротели. Теперь о них, как о своих кровных, забота. Да мне и не в тягость. Ну, что, воевода, пошли одеваться.
Горница опустела. Только солнечный лучик, пробившись сквозь наледь цветного слюдяного оконца, медленно полз по оставленной на столе карте, высвечивая землю неведомую – Царство Булгарское.
А через месяц, с опозданием, ибо реки вскрылись ото льда, пришла черная весть из Стародуба: князь Владимир умер.
1
В Среднем и Нижнем Поволжье, Прикамье жили булгары. Откуда пришел этот трудолюбивый и воинственный народ, никто не знает, и откуда корни его проистекают, тоже покрыто мраком. Одно доподлинно известно, что уже в V веке государство было и объединяло племена тюркские: берсул, собекулян, челмат, темтюз, баранджар; финно-угорские и славянские племена. Поначалу жил народ мирно: сеял хлеб, выращивал скот, торговал. Везли булгарские купцы в чужедальние страны меха, кожи, шерсть, мед, орехи, воск, хлеб, а также «мамонтовый зуб», который по высокой цене шел в Хорасане и Хорезме. Особенно тесные связи возникли у булгар в X веке с арабами. Настолько они были крепки и обширны, что булгары приняли ислам. По просьбе булгарских царей из Багдада пришли в Булгарское царство лучшие архитекторы, искусные камнетесы и камнерезы, которые помогали возводить на берегах Волги и Камы неприступные крепости, величавые мечети, дворцы. Росли и процветали города Ошел и Челмат, Сабакула и Тухчин, но самым богатым и красивым городом-крепостью был город Биляр – столица государства.
Живи и здравствуй, народ булгарский, чего еще большего желать? Леса изобилуют зверем, реки – рыбой, земля родит обильно… Так нет же, манят земли чужие князей и царьков булгарских, жажда злата, да серебра, да полон во множестве, табуны лошадей разжигают в их сердцах жадность неуемную, и уходят в набеги на Русь стаи булгарских всадников. Нередко с добычей возвращались воины в родные вежи, но чаще побитые, приводя за собой дружины русских воинов, горящих жаждой мести. И тогда рушились города, вытаптывались и сжигались посевы, угонялись в полон молодые, красивые, сильные. Не раз ходил на булгар киевский князь Святослав, и сын его – Владимир тоже огнем и мечом прошелся по царству булгарскому. Андрей Боголюбский, Мстислав, Всеволод Большое Гнездо ходили походом на булгар и сами не раз страдали от их набегов. Испокон веков копились обиды. И хотя скрепляли клятвами князья русские с царями булгар договора мирные, мир был хрупок и недолговечен.
Потому-то и засылались в землю булгарскую доглядчики – люди умные, хитрые, изворотливые, жизни своей не щадящие ради блага земли русской.
Как только реки очистились от льда, на трех больших лодиях в дальний путь отправился купец владимирский Ермил Губа. Низенький, сухощавый, вида неприметного, лица невзрачного, он был рассудительно осторожен, в меру удачлив, имел нрав незлобливый и терпеливый. Несмотря на свою худобу и телесную невыразительность, имел Ермил голос зычный, густой.
Передохнув в Городце и догрузившись товаром, купец повел свои лодии вверх по Волге в землю булгар. Путь этот ему был ведом, ибо не раз он уже бывал в Ошеле по торговым делам, но вот далее ход был заказан: нужна была особая грамота с печатью визиря. На счастье, в Ошеле Ермил встретил своего давнего знакомца – багдадского купца Рахима, направляющегося в столицу Царства Булгарского. Улестил подарками, сладкой речью купец своего собрата по ремеслу, уговорил взять с собой в Биляр. На лодиях шли до места слияния Камы и Волги, а там, наняв местных перевозчиков и нагрузив арбы товаром, двинулись потихоньку в сторону Большого города. Дорога от пристани до столицы была хорошо наезжена и многолюдна. То и дело обгоняли или встречались всадники на низкорослых быстроногих лошадях, проезжали мимо груженые или порожние телеги и арбы. Купцы ехали во главе торгового каравана, вели неторопливый разговор:
– От Волги до града Биляр – шесть верст, не успеем и притомиться, – произнес Рахим, оглядываясь на растянувшийся караван. Подозвав своего начальника охраны, он ему что-то сердито сказал, и тот тут же опрометью бросился в конец каравана. – Сахиб подгонит ленивых и нерадивых, – пояснил багдадский купец.
– А скажи, почтенный Рахим, почему ты город Биляр называешь своим? Ведь ты говорил мне, что родина твоя Багдад, – поинтересовался Ермил у своего попутчика.
Тот, надувшись от распиравшей его гордости пузырем, громко произнес:
– Два века тому царь булгар Алмуш слезно умолял багдадского халифа Муктадира помочь ему в возведении города, и помощь такая пришла. Самые лучшие камнетесы возводили стены города, украшали постройки каменными узорами, серебром покрывали главы мечетей и минаретов. Но не было бы этого города, если бы отец моего деда не вложил в него сердце и свою душу. Рахим-ибн-Асаан был самым главным архитектором. Здесь же, в этом благословенном городе правоверных, и завершил он свой жизненный путь. Аллаху было угодно, чтобы и мой отец был похоронен здесь, да и я, чувствую сердцем, лягу в этой земле. Потому-то город Биляр – мой.
– А скажи, почтенный Рахим, царя булгарского мы увидим?
– Увидим, – уверенно произнес багдадский купец. – Я в былые годы не только лицезрел царя, но и говорил с ним. Царь булгарский за стенами не прячется, златом и серебром не похваляется, с народом своим прост, ходит по городу и ездит один, без свиты и охраны.
