Полпаттон кивнул рыцарям и скомандовал:
— Ваше преподобие, чудеса есть Божья воля и на штабных советах не обсуждаются. Даю Вам время до рассвета. Или Вы организуете переправу с Божьей помощью, или мы используем какое-нибудь инженерное решение. Хм… если придумаем. Честно говоря, на Бога в данном случае больше надежды, чем на саперов. Работайте.
Патер, как и все швейцарцы, привыкший, что приказы не обсуждаются, отправился читать следующую безумную проповедь солдатам. Пехота к безумным проповедям привыкла и постоянно его подкалывала. Надо понимать, что есть очень большая разница между мессой, которая служится по определенному канону и на которой неуместны отклонения от предопределенного хода событий, и просто обращением священника к народу, которое может быть в произвольной форме и вообще не содержать религиозной тематики.
— Бог любит пехоту! Возлюбите господа, сволочи, и вам будет удача! — начал стратегически важную речь преподобный.
Народ прислушался. Патера послушать всегда было интересно, а побеседовать — ещё веселее.
— Как же, любит он нас, горьких пьяниц! — для разминки крикнул в ответ кто-то громкий. Аудитория, предвкушая представление, заулыбалась.
— Чтоб вы знали, засранцы, Иисус однажды сделал чудо, о котором вы и мечтать не могли — превратил воду в вино! — без вступлений и прелюдий оратор перешел к теме божьих чудес.
Ответом ему стали реплики:
— Круто!
— Это тебе не самогон из каштанов!
— Вина бы сейчас! — и многие другие, переходящие в одобрительный гул.
— А закуска? — выкрикнул с места кто-то толстый.
Патер не только не растерялся, но и продолжил тему чудес.
— Вам бы, негодяям, только пожрать! Чревоугодие — смертный грех! Но когда Иисусу надо было накормить в два раза больше народу, чем нас здесь, он накормил всех пятью хлебами и двумя рыбами!
Одобрительный гул прервался всплеском аплодисментов. В толпе один из молодых солдат толкнул другого:
— Спорим на крейцер, что бы ты не спросил, он тебе на эту тему из Библии пример найдет?
— По рукам — ответил второй парень и тут же выкрикнул вопрос священнику:
— А как насчет хорошего мордобоя?
Ответ не заставил себя ждать.
— Христос изгнал торговцев из храма кулаками, а не проповедью!
— Давай ещё, преподобие, я уже с божьей помощью целый крейцер выиграл! — раздался над толпой звонкий молодой голос. Толпа взорвалась свистом, хохотом и бурными аплодисменты Патеру и Иисусу. Следующие несколько фраз никто не услышал, потому что толпу переорать сложно даже духовному лицу, но последовавший за этим непечатный загиб вызвал бы уважение даже у старого сапожника, а то и у известных умением ругаться французских тамплиеров. Тут замолкли все. Молодежь застыла с открытыми ртами, потому что такого от божьего человека уж никак никто не ждал, а старшие товарищи, хорошо знавшие своего духовного наставника, беззвучно смеялись над молодыми, держась за животы.
В наступившей тишине какая-то женщина, скорее всего обозная проститутка, потому что жён швейцарцы с собой не возят, выкрикнула:
— Тема женщин не раскрыта!
Но патера не так-то просто сбить с толку. Тут же последовал достойный ответ:
— Стыдно не помнить, что Христос спас блудницу, сказав: "Кто из вас без греха, первый брось на нее камень".
Бурные аплодисменты уставшими ладонями патеру и Иисусу, но через пару фраз — следующий вопрос:
— А кто говорил "не убий"? — на который через мгновение был дан ответ:
— Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч.[45]
Патер на миг задумался и вспомнил еще одну цитату на тему мечей.
— Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч.[46] Они сказали: Господи! вот, здесь два меча.[47]
— Эээ, а-а-а можно спростить? — протянул какой-то сутулый паренек.
— Спрашивай, сын мой и будет тебе отвечено!
— А в Библии не написано, обязательно ли солдатам носить доспехи?
— Написано также: не искушай Господа Бога твоего![48] Будь моя воля, я бы написал это на каждой кирасе и на каждом шлеме!
Кто-то в первых рядах открыл рот для того, чтобы задать ещё какой-то вопрос, но Патер поднял руки, призывая к молчанию и продолжил тему мечей.
— Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут.[49] Понимаете ли вы, негодяи, что это значит? Вам должно погибнуть от меча и никак иначе! Вам не должно быть повешенными или утонуть в воде!
Аудитория в очередной раз была вынуждена признать, что неплохо бы возлюбить господа и поверить в чудо, потому что Патер знает, что говорит. Но самые умные уже поняли, к чему эта речь.
— А в Библии не написано, как нам перейти эту реку без моста?
— Какой ещё мост! К чёрту мост! Мосты придумали трусы! Мы уверуем и пойдем по воде! — с неугасимым огнем в глазах и непробиваемой верой в Господа и свою высокую миссию выкрикнул в толпу священник.
— Гы! И даже ног не замочим?
— Ног не замочит Иисус, Апостол Петр и наш командир! — продолжил свою мысль Патер, а местный юморист продолжил:
— Потому что командир пойдет по нашим головам!
— А всякие грешники, вроде вас, непременно замочат ноги и будут проваливаться по колено, а кто и по пояс, а потом будут чихать и кашлять, — невозмутимо продолжил речь преподобный.
Ещё через четверть часа народ уверовал настолько, что принялся кричать:
— Во имя Господа! Мы пройдем по воде! Нам не нужен мост! — и во главе с Патером несколько сотен солдат привычным строем направились выбрасывать в реку только что заготовленные стройматериалы. Солдаты в маршевом ритме распевали "Глори глори аллилуйя", а священник дирижировал алебардой над головами. Бригадир саперов попытался остановить их, но ему удалось спасти только заготовленные для моста уже готовые детали настила. Уже стемнело, поэтому обработка срубленных деревьев проходила при свете костров, а готовые элементы конструкции освещать было ни к чему. В реку полетели только что срубленные деревья, ветки, бревна, доски.
Саперы послали гонца к командиру, потому что кроме Полпаттона Безумного Патера мог остановить только Бог. Или архангел Михаил от имени и по поручению Божьему. Или, может быть, Папа, если бы очень постарался.
В штабной шатер, где все ещё обсуждались инженерные подробности строительства переправы, влетел запыхавшийся посыльный.
— Патер сошел с ума! Он убедил солдат, что с Божьей помощью сотворит чудо и как-нибудь переведет их утром через реку без моста! Они выбросили все стройматериалы!
Бурмайер раздраженно поднял глаза от купленной герцогом карты города.
— Полковник, что у вас происходит? Где ваша хваленая дисциплина?
Но Полпаттон умел держать хорошую мину при плохой игре.
— Ничего особенного, ваша светлость. Патер выполняет приказ. Помолитесь и ложитесь спать, если будет на то божья воля, а она непременно будет, тогда завтра на рассвете наступаем.
— Полпаттон, Вы безумец, как и Ваш патер!
— Как и все прочие швейцарцы, ваша светлость. Вы же нас отлично знаете.
Рыцари, за неимением лучшего варианта приняли резолюцию завершить военный совет, несмотря на отсутствие инженерного решения. Мрачный Бурмайер отправился спать, а герцог решил в порядке вечернего моциона прогуляться по берегу. Моста как не было, так и нет, а уровень воды в реке понемногу убывает.
Перестрелка к вечеру прекратилась. Йорг и Маркус довольно переглянулись. Так можно было удерживать берег до тех пор, пока не закончатся боеприпасы, то есть ещё неделю, а тем временем и подкрепление бы пришло. Запасливый хуренвайбель достал из кустов запасенный ещё утром копченый окорок, на что богатый профос ответил фляжкой дорогого арманьяка.
Дружескую беседу прервало раздавшееся на том берегу "Глори глори аллилуйя" на мотив строевого марша.
— Ого! Их там несколько сотен. И как дружно поют, — с улыбкой прокомментировал Маркус.
Йорг прислушался и грустно посмотрел на собеседника. Таким взглядом доктора обычно одаривают безнадежных больных.
— Маркус, ты знаешь, что это, точнее, кто это?
На правой половине лица Маркуса задумчивость сменилось озарением, сопутствующим правильным ответам на сложные вопросы, а озарение, в свою очередь, тут же уступило место осознанию надвигающихся Очень Больших Неприятностей.
— Безумный Патер? — задал уже риторический вопрос профос.
— Он самый, — дал уже очевидный ответ хуренвайбель, — надо срочно переносить пушки на следующие рубежи обороны. Не знаю, каким образом, но самое позднее, к полудню они перейдут реку.
18 Глава. Вторник. Штурм, центр
