— Послушай, как тебя зовут? — спросил он, когда они шли через двор к входу в замок.
— Мое имя Яанус, — последовал ответ.
— Чей ты сын? — спросил кубьяс с неожиданной смелостью.
Яанус сделал вид, будто и не слышал вопроса. Голос кубьяса был ему неприятен.
— Слышишь, я тебя спрашиваю, кто ты и что тебе тут надо? — повторил кубьяс. Крестьянское имя Яанус, а также то, что молодой господин его еще не знал, вдруг придало этому наглецу смелости. Добился бы он на этот раз ответа или нет — неизвестно, так как в этот момент хлыст Одо, просвистев в воздухе, обрушился на кубьяса.
— Как ты смеешь, негодяй, так разговаривать с моим другом? — крикнул Одо, весь покраснев.
— Аи, аи, откуда же я знал, что он друг молодого барина! — лепетал кубьяс — Я думал, это какой-нибудь бродяга… пауэрунт… аи, аи, молодой барин, я не так сказал, простите меня, милостивый юнкер!
Кубьяс извивался под кнутом милостивого молодого господина.
— Убирайся, бездельник! — приказал Одо и отпустил кубьясу напоследок еще удар.
— Ты тоже сын рыцаря? — спросил он Яануса.
— Я сын свободного человека, — гордо ответил Яанус.
— Ты живешь в таком замке, как мы? — расспрашивала Эмми. — У вас тоже есть сад и двор?
— Нет, мы не живем в таком замке, но у нас есть собственный дом.
— И сад тоже?
Сад тоже есть.
— Есть у вас и лошади, и слуги? — спросил Одо.
— Да, есть и хорошие лошади, и отличные работники. Но кубьяса нет.
Рыцарь Раупен и Тамбет как раз в это время вышли из дверей замка на лестницу. Увидев детей, рыцарь спросил:
— Откуда у вас взялся новый приятель? Кто он такой?
— Это наш друг Яанус, — в один голос ответили Одо и Эмми.
— У него тоже есть замок, и лошади, и слуги, — добавил Одо.
— У него есть и сад, и двор, — прибавила Эмми.
— Вот как! — рассмеялся рыцарь. — Какой у вас богатый друг! Кто же он?
— Это мой сын Яанус, — пояснил Тамбет улыбаясь. Ему очень льстило, что дети владельца замка подружились с его сыном.
— Да? Это, значит, твой сын? — Владелец замка имел обыкновение, говоря с простолюдином, повторять слова его ответа. — Будьте добрыми друзьями, дети, если будете встречаться. Учился ли он где-нибудь?
— Он две зимы учился в монастыре.
— Две зимы учился в монастыре? Вот как! Это похвально. Ну, будьте послушными детьми! До свидания, метсаский Тамбет, до свидания!
В ответ на низкий поклон Тамбета рыцарь слегка кивнул головой. Яанус с сожалением расстался с тремя друзьями — третий был четвероногий. Они сговорились вскоре опять встретиться и поиграть вместе. Затем Тамбет и его сын вскочили на лошадей и выехали за ворота.
По дороге Тамбет спросил:
— Хочешь и в следующий раз поехать со мной в замок?
— Хочу.
Проехав еще немного, Тамбет снова спросил:
— Господские дети были с тобой ласковы?
— О да! Но они все же не такие, как мы. Когда они уже приближались к дому, Яанус сказал:
— Можно мне иногда одному выезжать на гнедом?
— Куда же ты на нем хочешь ездить?
— В лес… просто покататься.
— Может, и в замок?
— И туда иной раз.
— Ладно, тогда можно.
С разрешения отца Яанус стал часто ездить в замок, под конец почти каждый день. Ездил он и развлекаться, и учиться. Между детьми завязалась крепкая дружба, та юношеская дружба, которая бывает самой долговечной, но, раз нарушенная, редко снова восстанавливается. А уничтожить ее легко. Стоит ее опоре чуть пошатнуться, как все рушится.
Яанусу исполнилось пятнадцать лет. Однажды в летний день он сел на коня — взамен гнедого Яанус получил в подарок к своему пятнадцатилетию прекрасного серого жеребца — и поскакал один по направлению к замку. Невдалеке от замка ему повстречались два всадника — юнкер Одо и барышня Эмилия. Дети рыцаря ехали на тихих, смирных кобылках: у Одо была черная, у Эмми — белая.
Тарапита бежала на своих четырех.
— Смотри, Яанус! — еще издали закричал Одо. — Смотри, на каком бревне я должен ездить! И хлыст измочалил, и шкуру ей исполосовал, а быстрее эта падаль не двигается. Хромая корова, да и только! Но-о! Но-о! Но-о!
Свистя, щелкая языком и хлопая хлыстом, юнкер стал понукать свою кобылку. Та изо всех сил старалась бежать быстрее, но это ей плохо удавалось, так как земля здесь была покрыта буграми и кочками. Эмми было жаль хлестать свою лошадь, поэтому она немного отстала.
— Куда вы едете? — спросил Яанус, ловко осаживая своего жеребца.
— О Яанус! — жалобным тоном произнес Одо, останавливаясь. — Если бы ты знал, какую глупость я сделал сегодня утром. Я поспорил с Эмми — кто из нас лучше ездит верхом. Подумай, с Эмми! Она ведь свою лошадь и тронуть жалеет!
— Ты хвалился, что ты и на корове обгонишь меня с моей кобылкой, — заметила Эмми, тоже подъехав к ним.
— Какое лее может быть сомнение? — усмехнулся Одо. — Так вот, мы поспорили, а в судьи позвали кубьяса.
— Лучшего судьи найти не могли! — насмешливо заметил Яанус.
Остальные ничего не смыслят! Пугаются, если с ними заговоришь. Настоящие бараны! «Почем я знаю, юнкер?» — отвечает один, если его спросишь, баран он или овца. «Молодые господа оба ездят верхом, как ангелы», — отвечает другой. Тьфу! (Одо сплюнул.) Я должен ездить, как ангел! А спроси у старого привратника, тот забормочет в свою лохматую бороду: «Что вы носитесь, как жеребцы!» Кубьяс же — человек дельный, будь он хоть какой угодно плут. У него всегда готов ответ. Он сказал: «Возьмите одинаковых лошадей, наметьте какое-нибудь определенное расстояние, да и пускайтесь в путь оба разом, тогда и увидите, кто раньше достигнет цели». Я от радости огрел кубьяса хлыстом по ногам, так что он заплясал, потом я побежал на конюшню и хотел выбрать самых горячих жеребцов, да разве Эмми позволит! Она, трусиха, потребовала, чтобы мы сели на этих кляч, о других и слышать не хотела.
— Я боялась за тебя почти так же, как и за себя, — спокойно сказала Эмми. — Ты ведь еще не такой искусный наездник, чтобы скакать на ретивом коне.
— Искусный наездник! — сердито передразнил ее Одо. — Знаешь ты, что такое искусный наездник! Был бы подо мною сейчас тот горячий жеребец, которого я хотел взять, меня бы и птице не догнать! Я сам лечу, как птица! Фюить!
Одо, увлекшись, так хлестнул свою лошадь, что бедная кобыла от испуга запрыгала. Яанус и Эмми обменялись взглядом, говорившим о том, что оба не одобряют слов и поступков Одо.
— Кончилось уже ваше состязание или я вам помешал? — спросил Яанус.
— Это не беда, — поспешно ответила Эмми. — Мы, правда, еще только на полпути, но можем отсюда снова поскакать наперегонки. Мы хотели доехать до пещеры старого Пярта-пророка.
— Еще бы, конечно, ты помешал! — с досадой перебил ее Одо. — Я был впереди на порядочный кусок и наверняка выиграл бы.
— Но раньше ты загнал бы лошадь до смерти и сломал бы себе шею, — серьезно сказал Яанус.
— Даже если бы эта кляча издохла, я все равно вы играл бы.
— Как так?
— Я сел бы верхом на Тарапиту.
— И все равно пришел бы первым?
— Да, я так думаю. Что ты скажешь, Тарапита?
Тарапита запрыгала, давая этим понять, что действительно «тронута» доверием хозяина.
— Слушай, Одо, давай лучше оставим на этот раз состязание, — начала Эмми и, так как Одо собирался возражать, поспешно добавила: — Славу победителя я оставляю за тобой. Зато мы можем втроем поехать к пещере Пярта-пророка. Правда, Яанус, ты ведь поедешь с нами?
Яанус хотел было с радостью выразить свое согласие, но вмешался Одо:
— Я не хочу больше ехать на этом чучеле, ни единого шага.
— Но, Одо…
— Не поеду. Лучше вернусь домой на четвереньках.
— Нам ведь некуда торопиться! — уговаривал его Яанус. — Мы поедем все вместе шагом и поболтаем.
— Я понимаю, — ворчал Одо, — тебе-то хорошо ехать шагом. Твой жеребец одним скачком перемахнет через меня и мою лошадь. Но вот что: у меня есть хорошее предложение, хочешь послушать?
— Слушаю.
— Вот что я предлагаю. Ты возьми мою лошадь, а я сяду на твоего жеребца, и тогда поедем шагом, если хочешь.
Яанус нахмурился. Он, по-видимому, втайне надеялся похвастаться перед Эмми своим прекрасным конем и ловкой ездой и сейчас боролся с собой, решая, что лучше — уступить ли требованиям «бессовестного мальчишки» или нет. Ища помощи, он взглянул в кроткие глаза Эмми и увидел в них что-то вроде просьбы. Этого было достаточно. Но ему захотелось еще раз попытать счастья, уже иным способом.
— Послушай, Одо, мой жеребец очень норовистый, он не терпит хлыста. Я боюсь…
— Ты боишься, что он меня сбросит?
— Сядем на него вдвоем…
— Как галки на церковной крыше?
— Мы поедем шагом, конечно.
