— Князь городенский и союзные с ним полесские князья не преминут напасть на Полоцк, когда русские рати во главе с киевским князем уйдут в Степь против татар, — сказал Святослав Мстиславич. — Для них это самый удобный момент, чтобы выбить меня из Полоцка. Нужен упреждающий удар по Минску и Гродно, но отец об этом и слышать не хочет. Против татар полки собирает!
— Мы за тебя вступимся, брат, — решительно заявил юный Ростислав. — Моя и Всеволодова дружина на татар не выступят, так и скажем отцу!
— Так и скажем! — поддержал Ростислава Всеволод.
В тот же день за ужином сыновья объявили Мстиславу Романовичу, что намерены воевать с полесскими князьями, а до татар им дела нету.
— Князь галицкий пусть с татарами воюет, ведь он зять хану Котяну, — сказал Всеволод Мстиславич. — У нас есть заботы и поважнее!
— Вот именно! — вставил розовощекий Ростислав Мстиславич.
Супруга великого князя Меланья Игоревна, тоже находившаяся за столом, поддержала сыновей.
— Не пойму я тебя, княже мой, — промолвила она, обращаясь к мужу. — Дерзкие Всеславичи к Полоцку руки тянут, а ты собрался в дальние дали с татарами воевать! Совсем не радеешь о своем старшем сыне! Не по-отечески это.
Мстислав Романович сердито швырнул на стол деревянную ложку и отстранился от тарелки с мясной похлебкой. За столом все притихли.
— Какие еще «дальние дали», княгиня! — напустился на жену великий князь. — О чем ты молвишь? В донские степи идем — не на Дунай, не на Кавказ! В кои-то веки князья русские сподвиглись на славное дело. Мстислав Удатный токмо рад будет, ежели князь киевский не вынет меч на татар. Этот пострел всегда до славы жаден был. Но славу победы над татарами я Мстиславу Удатному не отдам! — Великий князь грохнул по столу кулаком. — А вас в поход на татар я силком не тяну. — Мстислав Романович взглянул на сыновей. — В Киеве и без вас стягов соберется немало! Можете звенеть мечами хоть в Полесье, хоть в Подвинье — дело ваше.
Братья обрадованно переглянулись. Строгое лицо Меланьи Игоревны, бледное от обилия белил, озарилось еле приметной улыбкой.
* * *
По окончании Светлой седмицы к Киеву стали подтягиваться конные и пешие полки князей, изъявивших желание воевать с татарами. Самым первым пришел вяземский князь Андрей Владимирович, женатый на дочери киевского князя.
Сбыслава Мстиславна приехала в Киев вместе с мужем. Ей было всего шестнадцать лет, она была на четвертом месяце беременности. Отцу и матери Сбыслава объяснила, что хочет родить своего первенца непременно в Киеве, чтобы младенца окрестил сам митрополит.
Вяземский князь был старше своей жены всего на два года. Андрей и Сбыслава являлись троюродными братом и сестрой. По христианским канонам, такое супружество считалось кровосмесительным, а потому греховным. Однако их отцы закрыли на это глаза, желая скрепить этим браком свой союз против суздальских Мономашичей.
В тот же день, ближе к вечеру, в Киев вступила конная дружина дубровицкого князя.
Надоумленный своей женой Варварой, Александр Глебович тайно от великого князя встретился со Святославом Мстиславичем, желая предложить тому свою помощь против городенского князя при условии, что Святослав Мстиславич поможет ему вокняжиться в Пинске. Святослав Мстиславич и сам собирался изгнать из Турова и Пинска враждебных Киеву князей, поэтому охотно пошел на эту сделку.
«Покуда отец будет гоняться по степям за татарами, я со своими братьями и дубровицким князем перетряхну все Полесье! — тешил себя дерзновенными помыслами Святослав Мстиславич. — Пора! Давно пора разорить непокорное Всеславово гнездо!»
Каким-то образом великий князь прознал о кознях своей неугомонной племянницы. Мстислав Романович вызвал Варвару и ее супруга к себе в покои. Сдерживая себя от резкостей, Мстислав Романович заверил дубровицкого князя, что после победы над татарами он сам сделает все необходимое, чтобы пинское княжение досталось ему. Тут же великий князь взял клятву с Александра Глебовича в том, что тот больше не поддастся на уговоры его сыновей и не откажется от похода на татар.
Когда в Киев вступил Владимир Рюрикович со смоленскими полками, Мстислав Романович при встрече с ним не смог удержаться от раздраженных сетований.
— Сыновья мои не хотят с татарами воевать, зато мечи точат на полесских князей, — молвил великий князь. — Я тут метаю бисер — и перед кем?! Перед ничтожнейшим князишкой дубровицким, уговариваю его порадеть для Руси, а не для собственной корысти! Тягостно мне на сердце, брат. Предчувствую, уйдем мы на татар, а здесь, в Подвинье и Полесье, война разгорится. Сыны мои, коль дорвутся до сечи, либо головы сложат, либо выжгут все враждебные им грады!
— Не тужи, брат, — проговорил Владимир Рюрикович. — Поход наш не будет долгим. Сметем татар, как суховей мякину, и обратно домой! Не успеют сыны твои в Подвинье дров наломать.
Черниговскому князю Мстиславу Святославичу приснился зловещий сон. Будто он верхом на коне продирается сквозь лесную чащобу, уже темнеет, а вокруг ни души. Лес стоит стеной, нет ни дороги, ни тропинки. Кое-как выбрался Мстислав Святославич на лесную опушку. Глядит, под косогором на луговине множество белых фигур — люди в длинных одеждах медленно бредут куда-то.
Князь погнал коня в низину. Что это за шествие белых теней?
Подъехал князь поближе к безмолвной колонне и поразился — это оказались его старшие и молодшие дружинники! Все как на подбор, но одеты как монахи — в длинные белые рясы.
Князь окликнул своих воинов: «Что случилось? Куда идете?»
«В царствие загробное идем, княже! — прозвучал ответ из толпы. — Все мы — мертвы. Это наш последний путь. Прощай, княже!»
Мстислав Святославич проснулся в большой тревоге, долго сидел на постели, пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах.
«Не к добру сон. Ох, не к добру!» — вертелось в голове у князя.
Сегодня была суббота Светлой седьмицы.
В Спасо-Преображенском соборе Чернигова на торжественный молебен собрались князья со всей черниговской земли: все они исполчили свои дружины для битвы с татарами. Епископ провел литургию и начал раздавать прихожанам небольшие ломтики артоса — освященных ржаных караваев. При этом епископ просил Господа подать вкушающим артос здравие, исцелить их недуги телесные и душевные. Первыми причастились священным хлебом князья и бояре, потом весь прочий люд.
За утренней трапезой Мстислав Святославич рассказал своему племяннику Михаилу Всеволодовичу про свой недобрый сон.
— Мне думается, через этот сон Божье провидение предупреждает меня, что поход наш завершится неудачно, — сказал Мстислав Святославич так, чтобы больше никто этого не услышал. — Мнится мне, вещий это сон.
— Выпей, брат. — Михаил придвинул к дяде чашу с хмельным медом. Возрастное равенство позволяло Михаилу обращаться к Мстиславу Святославичу, как к брату. — Не терзайся понапрасну. На сновидения полагаются нервные девицы и древние старухи. Да еще языческие колдуны морочат людям головы, толкуя про вещие сны.
Желая развеять угрюмое настроение Мстислава Святославича, Михаил вполголоса принялся перечислять князей, сидевших с ними за одним столом, попутно сообщая, сколько воинов, конных и пеших, каждый из них привел в Чернигов.
За столом собрались почти все Ольговичи. Сыновья черниговского князя Дмитрий и Всеволод; первый имел княжение в Трубчевске, второй — в Козельске. Племянники черниговского князя: Олег Святославич и брат его Мстислав Святославич; один прибыл из Курска, другой — из Рыльска. Изяслав Владимирович привел дружину из Сновска. Андрей Всеволодович, брат Михаила, пришел из Путивля. Всего под знаменами Ольговичей собралось двадцать тысяч пехоты и пять тысяч конницы.
— Прибавь к нашему войску, брат, киевские и смоленские полки, — молвил Михаил, склоняясь к плечу Мстислава Святославича, — да еще воинство галицкого князя и его союзников — это же несметная силища! Да татары побегут от нас, как зайцы!
Мстислав Святославич расправил широкие плечи, откинул со лба непослушную русую прядь. И впрямь, не пристало ему кручиниться из-за какого-то сновидения! Столь огромного войска не собиралось на Руси со времен Владимира Мономаха. Пусть татары одолели половцев, но столь мощный союз русских князей татарской орде не победить!
Разговор за столом зашел отнюдь не о войне с татарами, — никто из Ольговичей всерьез их не воспринимал! — но о том, что после победы над татарами черниговским князьям надлежит сговориться с киевским князем и отнять наконец у Мстислава Удатного город Торческ. Этот важный пограничный со Степью город Мстислав Удатный удержал для своего сына, уступая Киев Мстиславу Романовичу, как старейшему князю в роду южных Мономашичей.
