Клавдия Ивановна с удивлением слушала слова своей племянницы. С лиц лейтенанта и мичмана исчезли улыбки.
— Александр Дмитриевич, — продолжала Софья, — видит в этом новом оружии будущее артиллерии. Но он идет еще дальше: говорит, что этим сделан первый шаг к полету на Луну.
— Э, Карл Христофорович, что вы на это скажете? А мы все еще ломаем головы над компасным вопросом. — Адмирал усмехнулся своему приятелю и перевел взгляд на двух офицеров. — То, о чем говорит Софья Петровна, есть сущая правда. Я раз присутствовал при испытаниях боевых ракет на учебном полигоне. Теперь это уже не тайна. В предстоящей войне их проверят, и, если их достоинства подтвердятся, то в первую очередь вооружим ими дунайскую флотилию. А вы, милая Софья Петровна — истинно самородное золото. Неограненный алмаз… Впрочем, что я говорю! Отшлифованный, и то идеально.
Слова Алексея Самуиловича взволновали девушку. Она не знала, как себя повести после этой неожиданной похвалы от вице-адмирала. Бокал красного вина, задетый ее неловким движением, расплескался на вышитой скатерти, и Софья едва не расплакалась.
На помощь ей пришла Клавдия Ивановна. Она утешила тем, что белым вином можно свети пятно, поставленное красным вином, и между делом, вздохнув, сказала:
— Кем бы они ни были — математиками, астрономами, вообще гениями, но женщины останутся женщинами. Женский долг — это семья, дом, дети. Не так ли? Не пристало женщине заниматься оружием.
— Клавдия Ивановна, — возразил Александр Иванович, — все так, но если у нее есть талант, надо ли его закапывать только потому, что она женщина?
Клавдия Ивановна пожала плечами. Ведь и она сама была небесталанна, но принесла его в жертву во имя семьи.
— Ей-богу, я сам почитатель талантов, — встрял в разговор мичман, — но мне представляется, что одного таланта мало. Припомнился мне один талант-самоучка — граф Лаваль. Он на примере самовара построил паровую машину, не зная, что та давно уже изобретена. Нужны еще и знания, а в тех у моей дражайшей кузины, по всему видно, недостатка нет. Вот и капитан-лейтенант Стройников является общепризнанным талантом. Он с большим умением регулярно обыгрывает меня в карты.
Клавдия Ивановна звонко рассмеялась и подхватила разговор о симпатичном капитане Стройникове. Она сожалела, что этот интересный, воспитанный и пользующийся успехом в высшем обществе офицер не смог принять приглашения из-за занятости служебными делами. Молодым гостям она тем временем предложила пройти в ботанический сад, и даже послала горничную принести туда мороженое. В остекленной оранжерее, которую Клавдия Ивановна претенциозно называла ботаническим садом, росли редкие южные цветы. Особенно гордилась она орхидеями. Но сегодня ни фиолетовые, ни бледно-розовые с красными пятнами орхидеи не цвели, и хозяйка сожалела, что не могла обратить внимание гостей на тонкий ванильный аромат, испускаемый ими во время цветения.
Провожая глазами молодых людей, Карл Христофорович внезапно постиг тайные замыслы своей супруги. Ее настоятельная просьба пригласить трех офицеров, долгий подбор туалетов Софьи, а сколько потрачено времени на прическу…
Когда он вернулся из Петербурга с племянницей, то передал вместе с подарками письмо Клавдии Ивановне от ее сестры, матери Софьи. Нет никаких сомнений, что его жена исполняла поручения своей старшей сестры, изложенные в письме. На Карла Христофоровича внезапно накатило раздражение. «Кого же из трех приглашенных офицеров она имела в виду? Александр Иванович ей не нравился. Она находила его сдержанным, бесстрастным, слишком серьезным. Не нравился ей его иронический взгляд, строгое выражение лица. На своего дальнего родственника мичмана, — продолжал анализировать создавшееся положение Карл Христофорович, — она вообще не глядела серьезно, считала его весельчаком, гулякой. Хотя и было у него честное и открытое сердце, Юрий не мог стать подходящей партией для Софьи. Клавдия имела заметную слабость к капитану Стройникову: красивый, элегантный, блестящий собеседник и компаньон, при том с хорошим состоянием. Но несмотря на все это, он никогда не был мне приятен. Хорошо, что служба помешала ему прийти…»
От этих досадных мыслей его отвлек голос Алексея Самуиловича.
— Впервые в нашей морской истории флот и пехота будут действовать совместно, — говорил он. — Нам предстоят комбинированные операции по взятию крепостей Анапа, Варна, Бургас, Созопол… Осадные действия, десантные операции… С двенадцатого года мы не воевали…
Вице-адмирал вгляделся внимательно в задумавшегося приятеля. Карл Христофорович оставался в городе. Жизнь его вряд ли претерпит перемены. Так же останутся с ним морские и звездные карты, только будет он больше интересоваться изменениями погоды, ураганами и штормами, которые налетают внезапно и подвергают опасностям корабли, будет раздумывать над тайнами отклонений компасной стрелки. Ему будет помогать умная очаровательная Софья… Орхидеи Клавдии Ивановны зацветут… А для него, уже далеко не молодого человека, наступало другое время — время тяжелых испытаний. Он сделал все, чтобы быть к ним готовым. Жил трудно, напряженно, боролся с косностью и консерватизмом, хладнокровно воспринимал клевету и анонимные доносы и работал… работал… работал. Целых двенадцать лет все — силы, здоровье, личную жизнь, талант и чувства — он отдавал своему любимому делу — русскому флоту. Сейчас требовалось превозмочь многолетнюю усталость и спокойной рукой перевернуть страницу прошлого этапа своей жизни и открыть новую.
— Пришло время начать эту войну. Продолжать отмалчиваться было бы для нас позором, — продолжил свои мысли вслух вице-адмирал. — Балканы превратились в кровавую арену… но, с другой стороны, война с таким противником, как Турция, которую я считаю равной по силам, требует солидной подготовки. И только сейчас я могу сказать, что наш флот полностью готов к боевым действиям.
Карл Христофорович кивнул в знак согласия. Ему припомнилось, что всего несколько месяцев назад адмирал под свою ответственность заменил все устаревшие орудия на новые. Устранил разнокалиберность, внедрил орудийные замки, и теперь корабли могли давать мощный одновременный бортовой залп. Да, астроном тоже считал, что флот полностью готов.
Он встал и наполнил бокалы вином:
— Пью за ваш успех, дорогой друг! За победу! Верю в нее.
<a name="TOC_id20228296"></a>
