одной, оставляя за собой ровные полосы маленьких светло-зелёных сосёнок. Прошло с той поры больше сорока лет. И вот он поднялся, этот лес, с могучим упорством выстояв перед всеми ветрами и бурями.
Но, хотя за эти годы было у Станислава Христофоровича много других лесов, трудной и вдохновенной работы учёного-лесовода, он с трепетной любовью вспоминает именно этот свой первый лес и всякий раз приезжает сюда, чтобы снова почувствовать в его глухой и мирной тишине неумолимый бег времени.
Есть в Латвии ещё один лес, куда Салиньш приходит всегда один. Знаменитый Терветеский лес с мощными вековыми соснами. Здесь странная подстилка, какой нет и не бывает ни в одном сосновом бору, и на ней впору расти бы дубам. Но по прихоти природы из этой подстилки устремились в небо сотни сильных сосновых деревьев, стволы которых трудно обхватить, и каковых нет более во всей Прибалтике. И нет, наверное, во всей Прибалтике другого такого опытного лесовода, отдавшего лесу полвека и отпраздновавшего недавно на трудовом посту свой семидесятилетний юбилей.
В отделе лесовосстановления Латвийского НИИ лесохозяйственных проблем (с недавнего времени переименован в НПО «Силава») кандидат сельскохозяйственных наук С.Х.Салиньш — старейший научный сотрудник. И по возрасту, и по опыту. На его глазах крепло и развивалось лесохозяйственное дело в республике. Уже давно не работают на лесопосадках сажальщицы с лопатами, уже давно их ручной труд заменили машины. Салиньш опубликовал не одну статью, популяризируя агротехнику посадки машинами разных типов и конструкций.
Но более всего он испытывает пристрастие к самим деревьям, к различным породам, изучая условия их произрастания и высевания на вырубках, на землях, непригодных для сельскохозяйственных культур, на бывших промышленных зонах, пустующих уже за ненадобностью.
Он благоговеет перед сосной, которая по воле лесовода приживается в местах, где другим деревьям жить не хочется. Сосна занимает сейчас 51 процент площади всех лесов республики, и способна расти на месте бывших песчаных и гравийных карьеров. Такие посадки в последние годы уже появились в Даугавпилсском и Кулдигском леспромхозах. Но, прежде чем они появились, С.Х.Салиньш потратил достаточно много труда на выяснение, какой именно породный состав деревьев лучше всего подходит к этим рекультивируемым землям, какую агротехнику следует применить в каждом конкретном случае.
Известен Салиньш в республике, да и во всей стране, и как приверженец экзотов — иноземных и инорайонных древесных пород, и прежде всего лиственницы. Ещё девянадцать лет назад он пришёл к выводу, что европейская лиственница в условиях Латвии по скорости роста и по своим почвоулучшающим свойствам превосходит местные хвойные породы — сосну и ель. По своим размерам и запасу древесины европейская лиственница уже в возрасте 60–70 лет становится пригодной для рубки. Он объездил леспромхозы, исходил леса и насаженные некогда парки, чтобы выяснить, какую именно лиственницу целесообразнее всего культивировать во влажном климате Прибалтики. И тому, что сейчас в Резекненском, Екабпилсском и других леспромхозах республики растут леса европейской, японской и лиственницы Сукачёва, радуя нас мягкой зеленью своих игл, мы во многом обязаны заслуженному лесоводу республики Салиньшу. Есть у него самое любимое дерево — дуб. Оно впечатляет его сердце своей удивительной жизнестойкостью и внушительной силою. Станислав Христофорович насчитал среди вековых деревьев Латвии 421 дуб, из них 75 дубов имеют в окружности ствола более шести метров. Это патриархи латвийского леса. Самый мощный из них — Кайвский дуб, что в Тукумском районе.
«Интерес к деревьям, поражающим долголетием, размерами, причудливыми формами, не сводится к простой любознательности, — пишет Салиньш в своей новой книге «Вековые и редкие деревья Латвии». — Деревья-долгожители и деревья-гиганты имеют исключительную научную ценность. Надо стараться размножить такие деревья и сохратить их потомство». Эта книга получила диплом всесоюзного общества «Знание» на конкурсе научно-популярной литературы и премию Латвийского общества охраны природы. В ней, кроме дубов, описаны 47 вековых лип, 20 ильмов, один из которых посажен в Риге ещё Петром I, более двадцати уникальных сосен, ели, можжевельники и тисс.
В пятидесятые годы строилась дорога от Смилтене до Валмиеры. Её лента вплотную подошла к самой старой в Латвии Зауской сосне, что росла в пяти километрах от Смилтене. Удивительное дерево, 4,6 метра в обхвате, оно гордо возвышалось над округой. В день 1 мая 1905 года на его вершине смельчаки водрузили красное знамя. Много событий прошумело над этой сосной.
Когда Салиньш узнал, что ей грозит гибель, он чрезвычайно взволновался. Если уж нет возможности сохранить само дерево, то хотя бы оставить его памятное место. Сам лесовод безвыездно жил в Смилтене, пока препарировали сосну. Мощный ствол распилили на несколько частей, и тогда Салиньш смог точно определить по годовым кольцам её возраст. Ни много, ни мало — 370 лет! На том месте, где росла она, стоит теперь законсервированный фрагмент ствола на специальной площадке. Вокруг разбит цветник, есть и мемориальная табличка. Другие части ствола Зауской сосны хранятся в музеях природы и этнографическом.
А Салиньша зовут новые дела. В последнее время он занят интродукцией «большого привередника» — сибирского кедра. Уже выросли кое-где его 15–20 летние культуры, но лесовода волнует, что очень уж медленно они растут. Нужны же элитные семена кедра, чтобы вслед за плантациями в Даугавпилсском и Бауском леспромхозах посадить кедровые леса в других местах Латвии…
Говорят, что одна из заповедей, определяющих смысл человеческой жизни, — посадить дерево. Там же, где прошёл Салиньш, — шумят леса. Наверное, это великое чувство, когда человек имеет право сказать: «Мой лес».
«Советская Латвия»,
12 октября 1976 год, Рига
Фото из архива автора
Глава 4. Сосны Рижского взморья
Они стоят уже больше столетия, стройные сосны с оранжево-серыми стволами, накрепко укоренившись в песчаных дюнах, раскинув свои игольчатые кроны как естественную зелёную крышу. Здесь чистый ароматный воздух, здесь легко дышится. Любого привлекает прелесть отдыха в сосновом бору на берегу гостеприимного Рижского залива с полосой золотистых пляжей.
Без сосен нет взморья. Они стеной встали на пути сыпучих песков, выжили в суровых зимах, выстояли под осколками снарядов в минувшей войне, вынесли жестокие ураганы. И если сейчас они продолжают радовать нас своей сенью, надо помнить, через какие биологические испытания прошли эти деревья, выдержавшие естественный отбор всем ветрам назло.
Соснам Юрмалы и Видземского взморья уже 100–120 лет, а тем, что растут от станции Лиелупе вплоть до одноименной реки, уже около 260-и. Сосновые боры в районе станций Лиелупе и Булдури посажены в 1860 году, после чего
