Ознакомительная версия.
— Что ж, подождем, — вздохнул Ратибор. — И не такое терпели.
— Придется. Что у тебя еще?
— Князь Мономах просил тебя приехать, — сказал Ратибор. — Сможешь?
— Коли побратим просит, то и вопросов быть не может. Прихвачу и дюжину своих ребят. Там ведь покопаться кое в чем надобно.
— У меня кони пали, — опять вздохнул Ратибор. — Гнал я к тебе нещадно.
— Из великокняжеской конюшни кони тебя устроят? Или откажешься? — Свирид засмеялся.
— Жалко. Загоню ведь.
— А мы с тобой в колясках поедем, — успокоил Свирид. — Эй, ребята!
Из кустов мигом выскочили трое молодцев.
— Угоните-ка мне и боярину пару добрых колясок для доброй поездки.
Разведчики молча скрылись.
— Пойдем пока по дороге, — предложил Ратибор. — Твои удальцы нас нагонят.
— Так и тут их дождаться можно.
— Мне стоять труднее, чем идти, — признался Ратибор. — Как уж скроен, так и сшит.
Перебрасываясь изредка словами, они пошли по дороге, пока их не догнали две парные коляски с разведчиками.
— Почему задержались? — строго спросил начальник разведки.
— Так в конюшне стражи много оказалось, — ответил старший.
— Справились?
— Излишек в сено пришлось зарыть.
— Добре. С нами поедете. Ко мне в коляску — трое. К боярину — один. Остальные — верхом.
Расселись, поехали.
— Гони!..
Когда Ратибор сумел повернуть орду хана Китана в Дикую Степь, Китан со злости, что золото уплывает из его рук, послал на прощание издали стрелу в окно Мономахова дома. И надо же такому случиться, что эта стрела попала в грудь старшему сыну Мономаха Мстиславу, который ни за что не захотел уйти с младшими братьями в укрытие и остался среди защитников дома. «Не унывай, мой князь! — крикнул Меслим, бросаясь к упавшему княжичу. — Кочевники Дикой Степи яд презирают». — «Жить будет?» — в тревоге спросил Мономах. «Он пока без сознания, — приговаривал Меслим, внимательно и неторопливо осматривая и ощупывая мальчика. — Но это я тебе обещаю, мой князь». — «Я лично убью Китана за покушение на моего сына!» — пообещал Мономах.
— Покушение на Мстислава оплачено золотом Святополка, — жестко, аж зубы скрипнули, сказал Свирид. — Я лично подведу его к гибели и чуть подтолкну в спину. Не прикасаясь.
Мономах отрицательно покачал головой.
— Нет, побратим. Заматня начнется на Руси, коли ты это сделаешь. А нам нужен Союз князей. И он будет, как только я накажу половцев.
Оба помолчали.
— Пойдем в сад, — сказал Мономах. — Посидим в беседке. А то… Суетятся тут.
Прошли в беседку, куда расторопный Павка принес еду и питье.
Помолчали.
— Да, мой князь, — сказал вдруг Свирид. — Меня интересует, когда и под каким предлогом начал грабить Чехию Железян?
Мономах нахмурился, покачал головой:
— Я сказал обычную фразу, которую исстари произносят победители.
— На поток и разграбление?
— Да.
— И он единственный, кто начал грабить?
— Он понял ее буквально.
Свирид рассмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Великий Киевский князь Святополк невероятно жаден. Похоже на Железяна, правда?
— Ну и что?
— А не странное совпадение?
— Ему надо содержать дружину, побратим. — Мономаху был неприятен этот разговор. — Ничего таинственного тут нет.
— Нет?
— Ты же прочел записку из кармана убитого?
— А если я, мой князь, докажу, что Отдельную дружину воеводы Железяна содержит казна?
— Скажу, что ты ошибаешься, начальник лучшей разведки, — усмехнулся Мономах.
— Нет, тут что-то не так.
Мономах несогласно вздохнул и горестно покачал головой.
— Руси нужен мир, а не война. Мир, побратим. А мир возможен только в том случае, если нам удастся заключить Союз со всеми князьями. Союз, чтобы навсегда исчезли межусобные войны.
— А пока будем ждать, что будет после дождичка в четверг, будем терять своих сыновей?
— Это — половцы, — строго сказал Мономах. — Половцы, а не славяне.
— Кстати, о половцах, — перебил Свирид, указывая рукой в глубь сада. — Мой кунак хан Иляс.
К беседке шел юный хан. Поклонился, прижав правую руку к сердцу. И Мономах, и Свирид по очереди тепло обняли хана половецкой орды.
— Как поживаете, князья?
— Здравствуй, сынок, — Мономах вздохнул. — Китан на моего Мстислава покушался.
— Убил?.. — почему-то шепотом спросил Иляс. — Скажи правду, мой князь.
— Кажется, Бог миловал. И Меслим поможет.
— Я покараю хана Китана.
— Нет, — решительно возразил Мономах. — Это моя забота и мой меч, сынок.
— Как скажешь, отец. Как скажешь, — потупился Иляс. — Только я все равно перебью всех мужчин его проклятого рода.
Мономах наполнил доверху три чаши. Встал. И Свирид с Илясом тоже встали.
— За здравие сына. Старшего моего.
— Хвала Меслиму! — провозгласил начальник разведки.
— Хвала!
— Хвала!
Наступило время некоторого затишья. Из Дикой Степи никто вроде бы не угрожал, а если бы и угрожал, верный хан Иляс принял бы меры. Не беспокоил Мономаха и великий князь Киевский Святополк Изяславич, недвусмысленно предупрежденный как Боярской думой, так и разведчиками Свирида. Затаился на время, как полагал Мономах.
Неожиданный удар последовал с юга, откуда Мономах его и не ждал: внезапно в Черниговское княжество вторглись объединенные силы Тмутараканских князей, братьев Бориса и Глеба.
Сила удара была в его внезапности. А просчет, как выяснилось, в том, что князья не знали, что Дикая Степь контролируется ханом Илясом, а сам хан блаженствует в Чернигове в объятьях своей любимой.
Это была единственная сила князя Мономаха. Железян со своей дружиной все еще «гулял» в Чехии, побратим Свирид вместе со своими разведчиками отъехал на западную границу, и наместник великого князя Ратибор тоже, по велению свыше, увел свою пограничную стражу на западный рубеж.
Запереться в собственной деревянной усадьбе за крепкими дубовыми воротами было невозможно. Князья, в отличие от половцев, умели взламывать подобные укрепления таранами. И в конце концов могли просто спалить дом.
Врага следовало разгромить в поле.
Но для начала объединенные силы братьев надо было втянуть в бой. Втянуть в бой и выстоять в нем, пока они не увлекутся и не потеряют контроль над происходящим.
— Ко мне хана Иляса и Меслима.
Пришли сразу же. Один за другим.
— Сынок, ты мое единственное тайное оружие, — сказал Мономах Илясу. — Братья о тебе не знают, и твой удар будет для них неожиданным, если ударишь вовремя. Не торопись, все взвесь.
— Я понял, отец.
— Неужели ты, мой князь, не запасся еще каким-нибудь тайным оружием? — спросил Меслим. — Ты мудр, опытен и расчетлив.
— У меня их два, — усмехнулся Мономах. — Во-первых, ты, мой друг. Ты пойдешь к нашей королеве, предупредишь ее об опасности и примешь все меры, чтобы помешать князьям запалить дом. А во-вторых, мой лук, что доселе дремал на стене Оружейной палаты. Я начну обстреливать их издалека — для того, чтобы они растерялись, и для того, чтобы подбить как можно больше лошадей. Ты считай, сколько лошадей упало, сынок, чтобы ударить вовремя. Понял?
— Понял, отец, — кивнул Иляс.
— С Богом.
Князь Мономах вывел из конюшни жеребца, вскочил в седло и на крупной рыси направил его в поле.
Выстоять. Во что бы то ни стало надо выстоять. И недаром князь впервые взял в бой лук из вымоченных турьих рогов, натянуть тетиву которого под силу было только ему, богатырю Мономаху.
Он ехал по скату, который до времени скрывал его от противника. Отлично изучив повадки своего жеребца, Мономах сейчас глаз не сводил с его ушей. Едва эти уши насторожились, он тотчас взял в руки лук, натянул тетиву и пятками послал жеребца вперед.
Растревоженный запахом целого табуна, жеребец лихо вынес своего седока на гребень. Тут Мономах сдавил шенкелями конские бока, жеребец послушно остановился, Мономах вскинул лук.
Даже если Тмутараканские князья и заметили одинокого всадника на равнине, что, кстати, не так-то легко, то не обратили на него особого внимания. Одинокий всадник скорее добыча, нежели опасность, так рассуждали в те далекие времена. Их глаза высматривали совсем другое — как не пропустить внезапного удара, а всадник…
Даже когда упала пронзенная стрелою лошадь, Борис и Глеб не остановили движения, продолжая внимательно оглядывать равнину. И вторая упавшая под всадником лошадь тоже ничего не изменила в их поведении. Но когда упала третья, четвертая, пятая…
Вот тогда был выделен отряд — чтобы поймать неизвестного или по крайности убить его. Но пока всадники к нему скакали, незнакомец сумел свалить еще четырех лошадей. И, забросив лук за спину, выхватил меч.
Ознакомительная версия.
