Токсоба обернулся на своих беков и гордо проговорил, кивнув на Святослава:
- Это мой друг. Большой друг! Степь и Русь две великие силы, княс, - продолжил Токсоба. - Если бы эти две силы объединились, то сокрушили бы и Византию, и Болгарию, и Венгерское королевство.
- Такому союзу не бывать, ибо вы - язычники, а мы - христиане, - сказал Святослав.
- Ай, ай, княс, - заулыбался Токсоба, - когда в степи половодье, то иной раз видишь, как сидят рядышком на островках и лисы, и зайцы, и кабаны, и камышовые кошки. Смирно сидят, как овечки!
- Но ненадолго мирит зверье общая беда, - возразил Святослав, - схлынет вода, и лисица вновь станет гоняться за зайцем. Разве есть у русичей и половцев общие несчастья, способные помирить их?
- У родственников все несчастья общие, княс, - хитро улыбнулся Токсоба. - Сделай Бикэ женой одного из своих сыновей, и мой род станет опорой твоему княжеству. В походы станем вместе ходить, всех своих врагов одолеем и добычу поделим.
- Вот ты куда клонишь, хан, - засмеялся Святослав. - Не станет Бикэ креститься, упрямая она, а без этого не бывать ей законной женой христианина.
- Мою племянницу для сына своего возьми, - предложил Токсоба. - Я заставлю ее принять веру православную и богатое приданое за ней дам. Породниться с тобой, княс, для меня большая честь.
- Породнилась кобыла с волком, так осталась без жеребят, - проворчал боярин Веремуд, переглянувшись с братом Алком.
Олег, услышав слова Веремуда, посмотрел на отца. Но князь Святослав и сам был не расположен родниться с ханом.
- Благодарю на добром слове, хан, но братья мои этого не одобрят, - молвил Святослав, - да и митрополит киевский осудит, ведь крестится одна невеста, а родня ее так некрещеной и останется. Придется мне и сыну моему до конца дней своих грех замаливать.
- Зря ты, княс, на братьев своих наговариваешь, - покачал головой Токсоба. - Брат твой Савалт недавно сватов в Степь засылал к хану Терютробе, просил у него дочь себе в жены. Я слышал, Терютроба дал свое согласие. Ему такой зять и в честь и в радость!
Святослав ничего не знал об этом, поэтому улыбка мигом исчезла с его лица.
- В обман ты меня вводишь, Хан! Не поверю, чтоб Всеволод возжелал себе в жены половчанку, покуда он сам мне об этом не скажет.
- Солнцем клянусь, правду молвю, княс! - Токсоба прижал руку к груди. - Многим я лгал в своей жизни, но тебе не лгу…
Задело это известие Святослава за живое, поэтому, поскорее проводив половцев, засобирался он в Переяславль.
В эту поездку князь взял с собой из сыновей только Романа. У Давыда зуб вдруг разболелся, да так, что щеку раздуло, а Олег и Ярослав сами ехать отказались, - еще жила обида за Оду.
По дороге Роман заговорил о Токсобе и Бикэ. Поведение отца во время приема половецких послов не во всем понравилось Роману. Со свойственной ему прямотой Роман заявил об этом Святославу.
Их кони шагали бок о бок по степной дороге.
- Спрашиваешь, почто я золото вернул? - задумчиво проговорил Святослав, сбоку поглядывая на сына. - Да уж из страха перед степными духами, сынок. И благородство мое было показное, ибо надобен мне в степи пусть один, но надежный друг. Хотелось бы, чтобы им был хан Токсоба. Он ведь не кичится тем, что половец благородных кровей, не взирает на нас, русичей, свысока, как хан Шарукан, например. Наоборот, Токсоба приглядывается к нам, язык наш выучил, желает даже породниться с кем-нибудь из русских князей. Токсоба зрит далеко вперед. Ныне половцы меж собой дружны и враги покуда не грозят им, но это не продлится вечно. Со временем какая-то половецкая орда станет сильнее, какая-то ослабеет, а в степи действует закон волчий - сильный загрызает слабого. Более могущественные ханы подчинят своей воле ханов слабых, а иных уничтожат. Вот и ищет Токсоба себе союзника на Руси на будущее.
- Можно выдать племянницу Токсобы замуж за Давыда иль за Олега, - предложил Роман, - нам самим такой союзник пригодился бы.
Святослав раскатисто захохотал.
- Сам-то не горишь желанием идти под венец с половчанкой.
- Бикэ я бы взял в жены, - улыбнулся Роман. - Норовистая она, а я таких люблю.
- Не пристало нам с погаными родниться, сын мой, - посерьезнев, сказал Святослав. - Наши отцы и деды, небось, с печенегами браков не заключали, всегда бились с ними насмерть и отгоняли от рубежей русских. Половцы не лучше печенегов, тоже язычники.
- А как же дядя Всеволод? - спросил Роман.
- Ума не приложу, - вздохнул Святослав. - Спьяну Всеволод ничего не решает, нехристей всегда сторонился, не иначе, бес попутал брата моего.
Занимать себя грустными мыслями в такой погожий день Святославу не хотелось, и он воскликнул, запрокинув голову:
- День-то какой жаркий сегодня, Ромка! А небо будто бирюзой налилось… Слышишь, жаворонок поет! Эх, почто я не птица?..
Святослав дал шпоры коню и поскакал по дороге, сдернув с головы шапку и засвистев по-разбойничьи. Роман помчался следом, улюлюкая на скаку. Два длинных следа взбитой пыли тянулись за лихими наездниками, стремительно удалявшимися в знойном мареве ковыльной степи.
Княжеские дружинники продолжали ехать неторопливым шагом, щуря глаза от косых солнечных лучей и зорко поглядывая по сторонам. Они уже привыкли к выходкам князя.
Лишь воевода Перенег с усмешкой подумал про Святослава:
- Сорок лет стукнуло, а блажи ребяческой не убавилось.
* * *
Всеволод обрадовался внезапному приезду брата, но был немного удивлен его холодностью.
- Не хотел я с порога заводить об этом речь да, видно, придется, - сказал Святослав, переодевшись с дороги, но еще не сев за стол.
- О чем ты? - поинтересовался Всеволод.
- Да о твоем намерении богомерзком, - сердито ответил Святослав. - Скажешь, не засылал ты сватов к хану Терют-робе?
- Ах, это! - Всеволод засмеялся. - Скоро до тебя слухи доходят, брат.
- А ты скоро снял траур по супруге своей. Полгода всего прошло, как схоронили Анастасию, а вдовец наш опять под венец идти собрался. - Святослав осуждающе посмотрел на Всеволода. - Да с кем. Боже правый! С половчанкой! Ты хоть в лицо-то ее видел?
- Сваты мои видели, - ответил Всеволод, - сказали, ладная девица и лицом, и фигурой. По-русски только не разумеет, но это беда поправимая.
Всеволод был спокоен. Было видно, что возмущение брата нисколько на него не действует. Принятое решение казалось ему продуманным и вечным. Именно это Всеволод и попытался втолковать Святославу.
- Ты в своем Чернигове далеконько от степи живешь, а у меня степь под боком. В любое время года жди набега. Половцы - не торки, их как мошкары много. Чтобы одолеть поганых, надо всю Русь в кулак собрать, а Изяславу это не под силу. Изяслав заманил Всеслава в ловушку и рад, что сбыл беду, как соседову жену. Ему и невдомек, что настоящая беда только из степи нагрянуть может. Перво-наперво ко мне, а уж опосля до Киева и Чернигова докатится. Коль нельзя одолеть поганых, значит, с ними дружить надо. Пущай ханы за Днестром и Дунаем добычу берут, пущай от набегов половецких у венгров и ромеев голова болит.
- Может, ты и сына своего на половчанке женишь? - угрюмо спросил Святослав.
- Надо будет, женю и сына.
- Хвала Господу, отец наш не слышит тебя, брат.
- Времена ныне другие, Святослав. Валы и мечи не спасут от степняков, унять их можно, лишь породнившись с ними. Я думаю, отец меня понял бы.
- С одним ханом породнишься, Всеволод, а все прочие ханы как были тебе недругами, так недругами и останутся.
- Ежели и ты, брат, женишь сынов своих на половчанках, то врагов в степи у нас станет меньше.
- Еще чего! - фыркнул Святослав. - Скорее я въеду в Иерусалим вперед ногами! Одумайся, брат, пока не поздно. Христом Богом тебя прошу, одумайся! Как на это в Царьграде-то посмотрят?
- Лучше Анастасии мне жены все равно не найти, - хмуро промолвил Всеволод, - такая была одна во всем свете. Ты про траур упомянул, Святослав. Так я на это скажу, что по Анастасии моей ненаглядной до скончания века своего траур носить буду в сердце своем. Ты ведь из княжеских интересов на Оде женился, и я собираюсь взять за себя половчанку потому же.
- Меня жениться на немке отец принудил, - возразил Святослав. - Тебя-то кто принуждает? Еще молния не сверкнула, брат мой, а ты уже грозы испугался.
Разговор двух князей продолжался уже за столом.
Святославу кусок не шел в горло. Он говорил много и возмущенно, приводя самые необычные доводы против жены-половчанки, даже такой нелепый, что совокупляться с язычницами якобы вредно для здоровья христианина.
- То-то, я гляжу, тебя хворь извела после ночей с пленной дочерью хана, - с усмешкой заметил Всеволод брату.
Роман и Перенег, также находившиеся за столом, дружно засмеялись: Всеволод угодил не в бровь, а в глаз. Святослав смутился и замолчал.
