покойный дядя часто любил повторять: “Зерно пшеницы, которое упадет в землю и не умрет, останется одно, а если же умрет – принесет много плодов”. О, как хорошо он теперь понимал смысл этих слов! Габриэлю показалось или, действительно, послышался доносящийся из дальних деревень утренний крик петуха. Природа перед его глазами просыпалась, наполнялась новой жизнью и теплом.
………………………………………………………………… …………………………..
После похорон дяди Габриэль оставил Капитолий и поселился у его подножья, в высеченной в скале пещере. В деревне он нанял крестьян и с их помощью перенес сюда тот маленький скарб, которым владел: несколько пар обуви, деревянный стол, пару стульев, циновку и сундук, на дне которого вместе с другими фамильными реликвиями хранилась и летопись их рода, написанная на пожелтевшем пергаменте. Шли годы, Габриэль жил в пещере у подножья горы, питался плодами, растущими здесь же, читал старую летопись и наслаждался красотой и многообразием природы. Никто не знал, сколько лет провел он в этой пещере, сколько людских поколений сменилось с тех пор, как он поселился здесь, да он и сам потерял счет времени, даже позабыл, откуда он пришел и зачем.
Однажды два всадника остановились у входа пещеры. Они выглядели уставшими, но их раскрасневшиеся от горного воздуха щеки и весело светящиеся глаза выдавали молодой жизненный задор.
– Здравствуй, дед, не примешь путников под свой кров?
В глубине пещеры пошевелился сидящий у костра старик, и встав, двинулся на встречу гостям.
– Заходите, гости от бога.
Затем все трое уселись вокруг костра. Гости с любопытством следили за стариком, потом один из них нарушил тишину и, указав на себя, сказал:
– Я сам из здешних мест, живу внизу в деревне, мой товарищ попросил показать Капитолий, и я выполнил его просьбу. А ты здесь сколько лет уже живешь?
– Откуда я помню, да разве и не все равно? Там, на верху, на склоне горы, должна стоять крепость, вы ее видели?
– Никакой крепости в этих местах нету, да и от старших ничего про нее не слышали.
– Я так и знал, – Габриэль опустил голову и замолчал.
– Ты, дед, что, слышал про эту крепость? Расскажи, лучше тебя о здешних местах никто не расскажет. Мы для того и приехали к тебе, чтобы услышать из твоих уст уже забытые старые истории.
Лицо старика оставалось неподвижным.
– Ничего не помню.
– Ты ведь только что говорил о какой-то крепости.
Габриэль сидел молча, сморщив лоб, потом поднял голову и старческим хриплым голосом заговорил:
– Иногда будто что-то вспоминаю, но не знаю, со мной ли это происходило или от других слышал. На верху, на горе, двое, старик и ребенок, строили крепость. В течение многих лет трудились они, не боясь ни зимней стужи, ни осенних ветров, ни летнего зноя, и несмотря на все, построили крепость, а когда работа была закончена, старик заболел и умер, а ребенок вырос и уехал из здешних мест. Оставшуюся без присмотра крепость крестьяне разобрали для починки своих домов. Но, может, все это еще не произошло, и мой ответ преждевременен.
– Что значит, преждевременен, как это понимать? – спросил один из них.
– То, что происходило в прошлом, обязательно произойдет в будущем, и не важно, когда строилась крепость. Главное, что старик и ребенок строили ее. И не имеет значения, со мной все это происходило, или слышал от других, – старик опять замолчал, потом, будто что-то вспомнив, ожил лицом и взял со стола старый пергамент. – Я прочту вам одно очень странное письмо. Много веков назад написала его рука человека. Кто написал и в связи с чем – теперь никто не узнает, да и само письмо истлело, многие слова стерлись, и только одна фраза дошла до нас из глубины веков. Вот, прочтите сами, – старик протянул гостям пожелтевший лист.
Те взяли письмо, и внимательно изучив его, прочли: “…Наша любовь породила смерть…” Подняв голову, они с удивлением посмотрели на старика и произнесли:
– Но этого не может быть. Любовь рождает жизнь, а не смерть, так было, есть и будет всегда.
Габриэль стал на ноги, медленно вышел из пещеры, нагнулся, поднял с земли, пожелтевший прошлогодний цветок и обратился к молодым людям:
– Посмотрите на это растение. Оно полностью прошло свой жизненный путь, – при этих словах старик с какой-то теплотой обласкал увядший цветок, – оно родилось на лоне природы, кормилось от земли и весеннего дождя, боролось с непогодой, летним зноем, градом и ветром, цвело, своим благоуханием привлекало пчел, разбрасывало вокруг себя плоды, осенью же живительные силы его исчерпались. И оно постепенно высохло и увяло, – старик поднял голову и посмотрел на путников. – Придет время, и из этого высохшего цветка вырастет новый цветок. Это и есть жизнь и смерть. День кончается ночью, а ночь рождает новый день. Прошлое лежит в будущем, будущее – в прошлом, а настоящее ведет одновременно диалог с прошлым и будущим. Именно в этом и заключается великая Тайна Бытия.
Старик еще долго жил у подножья Капитолийской горы. В течении многих лет он с жадным любопытством наблюдал отсюда за многообразием и красотой мира, потом смотрел равнодушно, позже он уже почти ничего не замечал и постепенно обо всем забыл.
К Н И Г А Т Р Е Т Ь Я
ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В НИКУДА
«Все дороги ведут в Рим.»
Старая латинская поговорка.
Утро было хмурое, со стороны моря дул холодный пронзительный ветер. Поэтому поэт Овидий Назон, выйдя из дома, старательно укутался в теплый шерстяной плащ. Город только просыпался, и улицы были еще пустынны. Овидий шел по кривой улочке, которая спускалась к побережью и по обеим сторонам которой нависали серые обветшалые от времени и постоянных ветров дома, а на обочине возвышалась куча мусора. Поэт осторожно перешагнул через нее и даже приподнял полы плаща, чтобы не испачкаться. В нескольких шагах от берега улочка резко оборвалась, и перед глазами открылся бескрайний простор синего моря, вернее, в эти ранние часы море имело зеленоватый, а местами и вовсе темно-бурый цвет. Овидий медленно поднялся на прибрежную скалу и, сев на знакомый камень, с беспокойством оглянулся по сторонам. Совсем рядом сосед Диомед бережно чистил могильную плиту, и вид у него был такой, будто ухаживал за маленьким ребенком.
