— Вижу, вы времени зря не теряли, граф, — улыбнулся Дене, проходя в гостиную и усаживаясь на диван. — Ну, и как? Нашли то, что искали?
— Конечно, нет, — рассмеялся русский. — Вы же умный человек и знаете, что если бы нашли, то мы бы сейчас здесь с вами не встретились.
— А-а. Ну, да, — кивнул француз, насмешливо, но с опаской, поглядывая на графа и не выпуская из виду его подчиненных.
— Я вижу, вы сообразительны, господин Дене. Поэтому не буду ходить вокруг да около. Отдайте то, что вы выкрали из посольства и расстанемся.
— Я! Помилуйте! Я никогда не был в посольстве! — Напряженная улыбка замерла на губах француза.
Александр Иванович улыбнулся и помотал головой. Возможно, в другое время он бы и продолжил эту никому не нужную игру, но бессонная ночь давала о себе знать. Сейчас он хотел только одного: забрать этот пресловутый документ и добраться, наконец, до столь желанной постели. Поэтому решил действовать по другому:
— Жаль. Тем хуже для вас.
Дене, решивший, наконец, действовать, хотел подняться с дивана, но его грубо усадили на место.
— Вы не смеете! Мы во Франции, а не в России! — Воскликнул Пьер, поняв, что они не шутят.
Русские переглянулись между собой, рассмеявшись.
— Так вам же еще и повезло! Если бы мы сейчас были в России, то мы бы сейчас с вами так не разговаривали. Взяли бы за белые ручки, да и в застенки. А там растянули бы вас на колесе и вы бы все рассказали и отдали. Даже то, что вас не просили. В такие моменты в человеке просыпается очень хорошая память, — глумился Чернышев.
Кровь отхлынула от лица француза. Жалкое чувство страха завладело им. От этих варваров всего можно ожидать.
— Расслабьтесь, господин Дене. Мы хорошо заплатим, если вы будете сговорчивы.
— А если нет?
— Тогда я убью вас.
— А если у меня, его уже нет?
Чернышев замер, улыбка исчезла с его губ:
— Тогда я убью вас просто так. Для своего душевного равновесия. Давайте не будем отнимать друг у друга время. Назовите цену и разойдемся.
— Фуше знает об этом документе. Я не могу вам его просто так отдать. Он с меня кожу живьем снимет.
— А я тебя на куски изрублю! — Разозлился Чернышев, хватая француза за ворот. — Так что выбирайте.
— Выбор не велик, да? — Усмехнулся Дене. После некоторого молчания, он произнес. — Деньги, сегодня. Я должен покинуть пределы Франции, как можно скорее. Надеюсь, вы русские, хотя бы на половину столь же щедры, как и не воспитаны.
— Не беспокойтесь, — рассмеялся граф. — Нашей щедростью вы будете так же поражены, как и нашим поведением.
Дене мгновение смотрел на Чернышева. Он уже думал о деньгах, о далекой стране, о счастливой жизни. А почему бы и нет? Если жизнь дает такой шанс. Он протянул руку к сапогу и, видя, как граф напрягся, рассмеялся:
— Что вы так испугались, граф? Я всего лишь хочу отдать вам то, зачем вы сюда пришли.
— Я испугался? Если кому и стоит беспокоиться, то это вам. Мой друг, который втолкнул вас сюда очень нервный. Если что пристрелит не задумываясь.
— Все понял. — Достав сверток, француз протянул его русскому. — Хорошую бомбу вы подложили под трон Наполеона. И когда она взорвется, я хочу быть подальше отсюда с карманами полными денег.
— Слово чести, что вы их получите, — произнес граф, забирая документ. Развернув его и удостоверившись, что это тот самый, он кивнул французу и направился к двери:
— Сегодня вечером. У вас, — произнес он на прощание.
Чуть позже мерно покачиваясь в карете, Чернышев прикрыл глаза, рассчитывая, что наконец-то он сможет добраться до своей комнаты. Ведь не мог же он знать, что в посольстве его ждет неприятный сюрприз, и что до своей постели он сегодня так и не доберется.
Роман Александрович пришел в себя от ужасной головной боли. Боль усиливалась еще и от тряски. Карета подпрыгивала на ухабах, причиняя ему невыносимые страдания. Неприятно было и то, что, очнувшись, он понял, что лежит на пыльном полу кареты. Ему стало казаться, что эта грязь забила все дыхательные пути.
Невыносимо захотелось чихнуть. Но привлекать к себе внимание не хотелось еще больше. Сейчас главное было узнать, кто эти люди и что им было нужно. Правый бок саднило так, что ему пришлось до крови закусить губу, чтобы сдержать, готовый вырваться, стон. Он пытался напрячь слух и собраться с мыслями, чтобы понять, о чем говорят похитители.
— Поскорее бы уже приехать, — сказал молодой человек.
— Не терпится избавиться от груза? — Произнес его собеседник.
Роман сразу же понял, кому принадлежит молодой голос. Прежде чем потерять сознание, он узнал этого человека. Какая насмешка. Сестра обокрала, а брат пытался убить. Хорошая семейка. Голос второго похитителя его высочеству был не знаком. Но это был мужчина более зрелого возраста. По крайней мере, голос принадлежал уже не молодому человеку.
— Может быть, не стоит его убивать? — Спросил Жан де Бофор.
— Разве? Если будет жить он, то не будете вы. Он же видел вас. И должно быть узнал. Вы же встречались с ним, когда он оказывал знаки внимания вашей сестре.
Жан побледнел при упоминании о Мари. Когда он узнал, что она была в карете вместе с Романовым, когда та перевернулась, он был в шоке. Он собственными руками чуть не лишил жизни самого дорогого для него человека. В тот же день он рассорился со своими сообщниками, убеждая их отказаться от их плана, так как могли пострадать невиновные люди. Тогда ему и предложили все сделать самому. Инсценировать уличное ограбление, при котором русский будет убит. Жан согласился. Почему сегодня все пошло не так? Почему Романов отклонился от удара? Почему он развернулся и увидел его? Почему вместо уличного ограбления получилось похищение? Жан смотрел на лежащего человека, и странные мысли посещали его. Почему этот человек до сих пор жив? Три покушения не принесли результатов. Какие силы охраняют этого русского?
— Так что выбираете?
— Смерть не пугает меня. Иногда мне кажется, что это был бы наилучший выход.
— Странные мысли посещают вас, мой друг. Вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди. А смерть его высочества будет не напрасной. Он отдаст свою жизнь за великое дело.
— Великое для нас.
— О, нет. Для всего мира. Если Бурбоны вернутся на трон, все будет по-другому не только для Франции.
— Вы и правда думаете, что его смерть поможет им вернуться?
— Конечно. Как только император Александр узнает, что Наполеон убил его близкого родственника, он сразу же объявит Франции войну. А мы сделаем так, чтобы он об этом узнал. Сейчас только Россия способна победить корсиканца и вернуть законную династию на трон Франции.
Язвительная усмешка исказила лицо его высочества, кода он услышал эти слова. Значит, он должен умереть, чтобы эти глупые Бурбоны, которые не смогли удержать власть и позволили ввергнуть Францию в революционные войны, смогли вернуться? И это они называли великой целью? Нет. Он был с этим решительно не согласен. Горстка сумасшедших роялистов пыталась обменять его жизнь на трон для Бурбонов.
— Приехали, — облегченно произнес граф де Бофор. Ему так надоела его компания, что он с радостью бы сбежал куда угодно из этой кареты.
Романов лежал, не шевелясь с закрытыми глазами. Похитителям не обязательно знать, что он очнулся.
Его грубо вытащили из кареты и бросили на землю. Уткнувшись лицом в траву, он со злостью прикусил губу, усмиряя свой гнев. Он должен быть спокоен. Ведь он всю жизнь оттачивал мастерство не показывать свои мысли. Но неприязнь и брезгливость по отношению к этим людям переполняли его. Он лежал с закрытыми глазами и пытался расслабиться.
— Что все это значит! — Услышал его высочество рядом недовольный возглас.
— Его высочество князь Романов, — произнес второй похититель, насмешливо представляя пленника.
— Что он здесь делает? Бофор ты же должен был убить его!
— Не нервничайте так, граф. Обстоятельства несколько изменились. Пришлось забрать его с собой. — Вступился за Жана его сообщник. — А убить его мы всегда успеем.
— Он вас видел?
— Только меня, — наконец-то смог произнести Жан. — Так что вам не о чем беспокоиться.
— Да вы, вы просто глупец!
— Осторожно. Вы переходите границы! — Возмутился молодой человек. — Еще слово и вы ответите за это.
— Что ж, я готов ответить за все что сказал!
Русский готов был рассмеяться, слушая эту ссору. Эти двое хотели поубивать друг друга, потому что была задета их честь. Честь — какое все-таки размытое понятие. Совсем недавно этот мальчишка хотел воткнуть ему нож в спину, а его соперник возмущался тем, что он этого не сделал. И вот они вцепились друг в друга из-за пары брошенных слов. То, что они хотели совершить подлое убийство, не марает их чести, но то, что один назвал другого глупцом, задевает ее. Императоры, короли, высший свет, народ, убийцы, падшие женщины у всех у них есть своя честь, у каждого есть внутренние запреты, которые они не позволяют себе переступить. Но что это слово значит для каждого из них? Каждый сам определяет для себя границы дозволенного, у каждого своя честь. Так разве стоит из-за столь призрачного и иллюзорного понятия рисковать своей жизнью или убивать кого-то. Роман вспомнил, как совсем мальчишкой, на дуэли он убил человека только за то, что тот пролил вино на его новенький мундир. Он был в восторге, когда впервые примерил его. Новенькое сукно, блестящие эполеты, ордена, сапоги, отчищенные от блеска, будили воображение и вселяли радость оттого, что скоро он освободится от родительской опеки. Он недавно стал посещать балы во дворце, приемы в самых знаменитых домах Петербурга, как взрослый мужчина, завидный жених и наследник высокого титула и огромного состояния. И этот мундир символизировал переход во взрослую жизнь. А тот несчастный имел неосторожность задеть его высочество. Роман, наблюдая, как алые капли вина расползаются по ткани, посчитал это унизительным для своего высокого положения. Он не захотел принять извинений. После дуэли перед глазами еще долго всплывало лицо этого человека, который был года на два старше его самого, а в ушах слышался резкий звук выстрела. Кровавое пятно, расплывавшееся по белой рубашке, оставило неизгладимый след в его памяти. Еще долго он видел перед собой глаза полные удивления и тоски, глаза умирающего человека. Он вернулся домой с тяжким грузом на сердце. Прошло несколько дней, и он снова увидел мундир почти новым без единого пятнышка. Его отчистили и убрали в сундук. Он больше никогда не смог надеть его. Он все время задавал себе вопрос: неужели этот мундир стоил человеческой жизни, и так уж унизительна была для него неосторожность этого несчастного человека. И оставаясь честным перед самим собой, он отвечал себе — нет, и сознавал, что несмываемым пятном на его чести было не пролитое вино, а убийство этого дворянина. Это была его последняя дуэль и последний необдуманный поступок. С тех пор он не любил мундиры и чувствовал себя в них неуютно.
