– Не забывайте, что противники фаворитки очень искусно плетут интриги и очень высоко стоят… Вы скоро убедитесь, что наступило время принимать меры, если мы не хотим, чтобы нас всех разом победили.
Екатерина узнала голос Сент-Андре, ближайшего друга Генриха.
Вокруг в нетерпении всхрапывали лошади.
Весело затрубили охотничьи рога, как только король в сопровождении императора, фаворитки и свиты вышел из дворца и стал спускаться по широкой лестнице.
На фаворитке, которой охота всегда доставляла особенное удовольствие, была черная шляпа с дорогими белыми перьями, прикрепленными бриллиантовой брошью. Черная бархатная маска, предохраняющая от ветра, скрывала ее лицо. Бархатное платье, тоже черного цвета, было отделано кружевами. Спереди бархат расходился и открывал зеленую атласную юбку, расшитую золотыми нитями, что придавало туалету герцогини особую величественность. В руках Анна держала маленький хлыст.
Лицо императора казалось особенно суровым из-за мрачных черных одежд. На короле была, как всегда, яркая одежда из зеленого сукна, расшитая золотом, с большим охотничьим рогом на перевязи.
Руководитель охоты д’Анбо, почтительно поклонившись, доложил Его Величеству, что все готово для выезда на охоту.
Фаворитке подвели белоснежного андалузского иноходца, а королю и императору – горячих вороных коней. Екатерина тоже выбрала себе вороного коня, без посторонней помощи легко вскочила в седло и к изумлению испанского монарха опустила, как заправский наездник-мужчина, ногу в стремя, а правую закрепила у ленчика седла. Она была похожа на отважную воительницу.
«Если дофинесса когда-нибудь станет королевой, она сможет оспорить у мужчин право управлять государством», – внезапно подумал Карл V.
Придворные кавалеры помогли дамам и фаворитке взобраться на коней и сесть в большие громоздкие кресла. Едва Анна д’Этамп опустила ноги на дощечку, как принцу Карлу, который изо всех сил старался развлечь хмурого императора, пришла в голову весьма странная идея: он неожиданно прыгнул на его лошадь и, крепко обхватив его руками, громко крикнул:
– Сир, вы – пленник!
Карл V, и без того бледный, совсем помертвел: его предчувствия и страхи оправдывались!
«Эта выходка принца может перечеркнуть все мои планы!» – ужаснулась фаворитка и немедленно оказалась рядом с императором.
– Государь, все это просто шутка, не более! – пролепетала она.
– Сир, шутки молодых людей не всегда отличаются хорошим вкусом! – попытался загладить вину младшего сына король и приказал своему любимцу немедленно удалиться.
Император с трудом улыбнулся.
Блестящая кавалькада под звуки охотничьих рогов выехала со двора и вскоре приблизилась к густому лесу, уже покрытому яркой опавшей листвой. Всю дорогу король и фаворитка пытались разрядить обстановку, вызванную нелепой выходкой принца Карла.
Только к концу охоты, когда им лично была убита наповал косуля, Карл V успокоился и настроение его заметно улучшилось. Он захотел вымыть руки. Паж короля тут же стал лить ему на руки из серебряного кувшина чистую воду, а герцогиня д’Этамп, старавшаяся всегда быть рядом, лично подала полотенце. Поблагодарив герцогиню, он снял с пальца перстень, украшенный великолепным бриллиантом, и как бы случайно его уронил.
Фаворитка приказала немедленно поднять бесценное сокровище и, взяв перстень из рук пажа, протянула его императору.
Именно этого и ожидал хитрый монарх.
– Я прошу вас, мадам, оставить этот перстень себе. Я не смею забрать его из столь прекрасных рук.
Все взоры были прикованы к фаворитке и Карлу V, который лично надел свой подарок на ее палец.
Екатерина, внимательно приглядывающая и за Дианой, и за Анной, не сомневалась, что она умнее и проницательнее обеих интриганок вместе взятых. Наблюдая в этот день за Анной, заигрывающей с недавним непримиримым врагом Франции, она вдруг уверилась, что этот союз фаворитки и императора ни королю, ни Генриху, уже побывавшим в испанском плену, добра не принесет. Но ее опасения навряд ли кому-нибудь сейчас интересны. Ее час еще не пробил!..
Франциск, привыкший сам осыпать подарками прекрасных дам, даже не заподозрил, что жест его гостя – не просто обычная любезность. Король был рад, что охота закончилась успешно и все возвращались в замок в прекрасном настроении.
Через несколько дней состоялся торжественный въезд императора в Париж. Дофин и принц Карл гарцевали рядом с императором. Над ним возвышался балдахин с вышитым золотым орлом. Впереди кортежа скакал коннетабль, подняв высоко над головой обнаженную королевскую шпагу.
В этот же вечер за столом переговоров император обещал решить вопрос о герцогстве Миланском, как только накажет своих непокорных подданных.
Монморанси ликовал: эта договоренность отмечала триумф партии мира.
Проехав через Францию и жестоко усмирив мятежников, Карл V уже не нуждался в дружбе с этой страной и изменил свое решение, невозмутимо заявив, что Франциску следует отказаться от всяких претензий на Милан.
Потрясенный полученным известием король немедленно вызвал к себе коннетабля.
Лицо Франциска, сидевшего за столом, было пугающе багровым. Находившаяся рядом фаворитка пыталась его успокоить. Но ее слова тонули в гневных возгласах короля. Возле них с угрюмым видом стоял молчащий дофин, присутствие фаворитки явно раздражало его. Она видела красноречивые взгляды Генриха, полные неприязни, но уходить не собиралась.
Остановив суровый взор на вошедшем коннетабле, король резким жестом указал на лежащее на столе послание.
– Стоило Карлу подавить мятеж, как планы его тут же изменились. Этот лжец не без вашей помощи, монсеньор, изволит насмехаться надо мной.
Монморанси и Генрих обменялись понимающими взглядами, что не ускользнуло от наблюдательной фаворитки.
В послании, которое коннетабль быстро пробежал глазами, император, помимо Милана, ставил вопрос о возврате Савойи и Пьемонта их законному владельцу, герцогу Савойскому.
Король грохнул кулаком по столу. Анна попыталась поймать его руку, но он ее выдернул.
– Он помахал Миланом перед моим носом и даровал герцогство своему сыну Филиппу. И еще требует возврата Пьемонта!.. Это неслыханная наглость!.. Почему вы не уничтожили его армию? Всю, до единого солдата? Теперь я начинаю думать, что удачный момент был проигнорирован вами специально… А я воздал вам почести как победителю…
Франциск вдруг тяжело задышал и приложил руку ко лбу, – у него закружилась голова.
– Успокойтесь, Ваше Величество, или я вынуждена буду послать за врачом, – сказала Анна со свойственной ей твердостью.
Король повиновался, ненадолго замолчал, заставил себя дышать медленнее. Когда он заговорил снова, его слова звучали уже твердо и обдуманно.
– Я сделаю лучше, – он взглянул на Монморанси, – Карлу придется усвоить, что нельзя протягивать нам одну руку, а другой нас предавать. Я никогда не прощу вероломного испанца и накажу его по заслугам. Я прикажу Королевскому совету разобраться, почему вы настаивали на торжественном приеме императора и добились от меня согласия на его проезд по территории Франции.
Монморанси был не в состоянии больше сдерживаться. Он потерял всякое терпение.
– Ваше Величество, я нуждаюсь в отдыхе и прошу вашего разрешения позволить мне на некоторое время удалиться от двора.
– Я возражаю! – подал наконец свой голос дофин. – Вы нужны мне!
Король колебался. Он еще продолжал сохранять к коннетаблю дружеские чувства и доверие.
– Я нахожу в вас только один недостаток: вы не любите тех, кого люблю я. Можете идти. О своем решении я сообщу позднее.
Как только Генрих и Монморанси, оскорбленный до глубины души, удалились, Анна приступила к давно намеченной атаке.
– Это великий плут, Ваше Величество! Он обманул вас, убедив, будто император отдаст герцогство Миланское, хотя сам был уверен в обратном. Не сомневаюсь, что Монморанси давно знал об обмане. Вы абсолютно правы: он специально не уничтожил армию императора в Авиньоне, хотя для этого были более чем благоприятные условия. Более того, во время визита Карла V он слишком много времени проводил наедине с ним. Император даже несколько дней гостил у него. Монморанси и Генрих не заинтересованы, чтобы Милан достался вашему младшему сыну. Разве вы не замечаете, как они дружны? Даже ушли вместе. Я уже давно подозреваю, что они интригуют против вас. Вам, своему благодетелю, коннетабль предпочитает дофина и цинично, ни от кого не скрывая, живет надеждой на будущее.
Внемля советам фаворитки, король немедленно принял меры предосторожности: вновь возобновил переговоры с немецкими протестантами, пообещал свою племянницу, Жанну д’Альбре, в жены самому опасному из них герцогу Кпевскому, разорвав одним махом нити, протянувшиеся между его любимой сестрой Маргаритой и Карлом V; направил опытного дипломата Анторио Ринконе восстановить дружеские отношения с султаном Сулейманом. Сближение с врагами императора, турками и немецкими принцами, свидетельствовало о возобновлении политики, противоположной той, что поддерживали Монморанси и Генрих вместе с Дианой де Пуатье.
