Монморанси исподтишка пытался расстроить планы своего повелителя: коннетабль передал Карлу V письма, адресованные королю немецкими принцами.
Король приказал своим секретарям больше не пользоваться шрифтом, данным им коннетаблю, и не передавать ему корреспонденции от послов и принцев.
Отныне окончательный разрыв с императором стал неизбежным. Отставка Анна де Монморанси тоже.
К ярости Генриха и Дианы де Пуатье и к радости Анны д’Этамп король приказал коннетаблю Франции удалиться в загородный замок.
Торжествующая Анна д’Этамп немедленно добилась оправдания адмирала Шабо де Бриона и его восстановления в Королевском совете. Уступая ее мольбам, король простил адмиралу долги, которые тот должен был уплатить.
В один из дней Генрих решительно направился в покои Екатерины, чтобы заставить ее прекратить всякие отношения с герцогиней д’Этамп.
Он вошел без предупреждения, резко захлопнул дверь; пламя свечей дрогнуло на сквозняке.
Екатерина вопросительно взглянула на мужа.
– Хочу довести до вашего сведения, – сухо произнес он, словно она была для него совершенно посторонним человеком, одним из его подчиненных, – что госпожа д’Этамп стремится превратить моего младшего брата в моего злейшего врага. Если бы ей удалось женить Карла на дочери императора, как задумали без согласия со мной она и король, он стал бы для меня самым опасным врагом. В случае смерти отца, мой брат пообещал сделать ее правительницей Нидерландов, если она поможет ему жениться на инфанте. За это она снабжала его деньгами, настраивала и продолжает настраивать отца и брата против меня.
Начатый разговор не предвещал ничего хорошего.
– Я… понимаю… – робко произнесла Екатерина.
– Катрин, ты очень догадлива… Запомни раз и навсегда, фаворитка короля – мой злейший враг. С ее подачи король изгнал коннетабля, в мудрых советах и поддержке которого я нуждаюсь… Они вдвоем хотят лишить меня всякой надежды на власть. Прекрати общаться с госпожой д’Этамп и заниматься двурушничеством.
Эти слова больно ударили по самолюбию Екатерины.
– Анри, ты обвиняешь меня в двурушничестве? – воскликнула она.
Генрих сказал все, что хотел, и стремительно удалился. Расстроенная Екатерина даже не успела объяснить ему, что вынуждена ежедневно общаться с фавориткой короля по указанию его любовницы Дианы де Пуатье во имя его же блага.
Остановить герцогиню д’Этамп было уже невозможно: она готовила коннетаблю и его союзникам еще одно публичное оскорбление.
Из-за обмана Карла V Жанне д’Альбре предстояло стать супругой герцога Клевского.
Свадебное платье невесты из позолоченной ткани, расшитой бриллиантами, было таким тяжелым, что под его тяжестью несчастная девочка с трудом сдерживала слезы во время свадебной церемонии. В эти минуты своей величайшей трагедии она завидовала всем: дофинессе, которой пренебрегал и изменял муж; погибшему дофину Франциску, давно покоившемуся в могиле, зато избавившемуся от лживого двора, полного интриг; дофину Генриху, страстно влюбленному в Диану де Пуатье.
Король Франциск, уставший от непокорности племянницы, которая категорически не соглашалась на этот брак, бросала вызов всем, даже любимой матери, заявляя, что она вместе со своим братом хочет ее заживо похоронить, сам вел невесту к алтарю. Короля сопровождали принцы, кардиналы, послы, королева Элеонора и ее фрейлины. По совету герцогини д’Этамп призвали и Монморанси, чтобы он собственными глазами увидел крушение своей политической карьеры и наконец публично был сброшен с пьедестала.
Непокорная и своевольная невеста категорически не желала мириться со своим поражением. Во время шествия брачной процессии она подняла заплаканные глаза на короля и тихо проговорила:
– Ваше Величество, я не могу идти. Платье слишком тяжелое. Мне дурно!
Франциск подал знак Монморанси приблизиться к нему и приказал:
– Отнесите принцессу к алтарю!
Великий коннетабль Франции побледнел: король публично оскорбил его, величайшего полководца страны. Поколебавшись мгновение, он поднял невесту своими могучими руками, шагнул вперед и поставил рядом с герцогом Клевским.
Анн де Монморанси вынужден был исполнить обязанности лакея – ослушание приказа короля грозило тюрьмой, – а ведь он считал себя самым значительным лицом после короля.
На следующий день он покинул двор Франциска I навсегда.
Пришел черед торжествовать герцогине Анне д’Этамп: Монморанси лишился королевской милости, адмирал Шабо де Брион вновь ее обрел.
Публично нанесенное королем оскорбление коннетаблю повергло в замешательство его сторонников. На этот раз фаворитка короля выиграла, любовница дофина потерпела поражение. Екатерина наблюдала.
Простившись с Генрихом и Дианой, не сказав больше никому ни слова, Анн де Монморанси уехал из Парижа и поселился в своем замке в Шантильи, рассуждая о неблагодарности монархов и призрачности счастья.
Выиграв битву по устранению коннетабля, фаворитка первые дни наслаждалась сознанием одержанной победы. Однако на смену торжеству вскоре вновь пришло беспокойство – покой в душе, как и мир в государстве, долгим не бывает. С одной стороны она добилась своей цели: удалив Монморанси от двора, она унизила Диану и отомстила ей за адмирала Шабо де Бриона. С другой стороны, одержанную победу вскоре она сочла не окончательной, ибо планы на брак принца Карла и дочери императора рухнули. Эта новость на какое-то время сразила герцогиню д’Этамп, но ненадолго. Нужно было вновь начинать борьбу.
Власть могла ускользнуть из ее рук, если она вовремя не устранит Диану и Генриха, который был ей более чем неприятен. Теперь ее задачей стало сломать жизнь дофину и добиться, чтобы наследником престола стал принц Карл, убедить короля, что возвышение младшего любимого сына поможет укрепить трон. Мысль, что король любит только ее и целиком принадлежит ей, наполняла фаворитку уверенностью в осуществлении всех своих замыслов.
Хитрая герцогиня умела так ловко и искусно убеждать короля в принятии различных решений, что ей часто казалось, будто это она сама отдала тот или другой мудрый приказ.
В честь свадьбы своей племянницы и герцога Клевского король устраивал традиционный турнир и празднества. Во время предстоящего турнира герцогиня д’Этамп, уверенная, что дофин будет сражаться в честь Дианы де Пуатье, игнорируя, как всегда, собственную жену, очень осторожно решила затеять новую дипломатическую игру, все ходы которой ей еще предстояло тщательно продумать.
Вечером перед турниром, когда она по переходам и коридорам Лувра спешила в покои короля, ни на кого не обращая внимания, она, едва переступив порог большой галереи, от неожиданности вздрогнула, отступила назад и остановилась, словно окаменев. В другом конце галереи показался принц Генрих, явно направляющийся в покои своей любовницы, которая накануне специально к завтрашнему турниру возвратилась из Сен-Валье в Париж.
Дофин был один, без свиты. Оскорбленный и обвинительница впервые после изгнания коннетабля встретились лицом к лицу, разделенные всего лишь сотней шагов. Генрих тоже остановился от неожиданности. С минуту они оба, словно завороженные, смотрели друг на друга и не двигались.
Перед Генрихом застыла с выражением ненависти на лице вдохновительница преступных интриг, которые отобрали у него мудрого наставника, которые подогревали в душе отца неприязнь к сыну и подготавливали почву для устранения его от управления государством. Генрих испытывал к этой женщине глухую неприязнь и отвращение. Пока он больше ничего с ней не мог сделать, только ненавидеть. Но вернулась Диана, и он воспрял духом. Она предусмотрительно укрепила его связи с всемогущими Гизами. Вокруг него при ее содействии теперь образовалась столь сплоченная группа, что этой мерзавке и отцу скоро придется считаться с ними. Напрасно ничтожная фаворитка думает, что он обречен в скором времени потерять всякое влияние в государстве.
Охваченная вихрем смятенных чувств и мыслей, Анна д’Этамп на мгновение растерялась и испытывала настоящий страх. Она ждала. Вернуться назад в свои покои – значит обратиться в бегство. Подавив эту жалкую мысль, она нерешительно сделала первый шаг, затем смело двинулась вперед к стоящему перед ней Генриху.
Генрих смотрел, как фаворитка идет ему навстречу, и положил руку на рукоять своей шпаги. Если бы она не была женщиной, он, не задумываясь, разрубил бы ее на части. И это было бы справедливо!.. Он решительно пошел ей навстречу.
Поравнявшись с дофином, герцогиня вдруг в каком-то внезапно охватившем ее смятении склонилась в низком реверансе. Для нее объект ее ненависти оставался пока еще наследником престола, перед которым должны склоняться все.
Дофин не ответил на приветствие. Его рука еще сильнее стиснула рукоять шпаги. Он прошел мимо фаворитки, не оглядываясь, и даже не удивился такому почтительному приветствию.
