Жиль подбежал, на неверных ногах, к умирающему де Самойлю.
– Констан, ты слышишь меня?!
Глаза шевалье приоткрылись, он пересохшими губами, тихо произнес:
– Это не важно, главное, чтобы ты слышал меня. Жиль, здесь, под камзолом, вот оно, письмо к дону Риккардо Лаэрто. Запомни это имя.
Сержант положил окровавленную ладонь себе на грудь, указывая место, где хранится послание.
Он закашлял, с трудом сплюнув ярко-красную слюну.
– Немедленно отправляйся в Барселону и передай это послание дону Риккардо. Там ждут. К черту испанца, нам его не настичь. Нас обманули. Жиль на тебя вся надежда. Не подве…
Голова де Самойля повалилась на бок, а изо рта просочилась тонкая алая дорожка. По щекам Сигиньяка побежали слезы. Он закрыл Констану глаза и ещё долго держал на своих коленях голову погибшего друга, сидя на дощатом полу трактира. Горячие слезы виконта капали на мертвецки бледное лицо сержанта. Не известно, сколько времени прошло пока, Жиль пришел в себя. Он бережно положил голову усопшего друга на пол, поднялся и огляделся. Мертвецы и лужи крови покрыли пол таверны. Только де Любертон стонал, закрывая ладонями кровоточащую рану. Де Сигиньяк отыскал напуганного до смерти хозяина харчевни. Отдав ему, свои последние, тридцать шесть ливров, он наказал, что бы де Любертона отнесли в комнату, уложили в постель и послали за лекарем. Остальных же похоронили на местном кладбище по христианским традициям.
Прежде чем покинуть злосчастную таверну, Жиль наклонился над телом убитого де Самойля, поцеловал его в лоб, и прошептал:
– Констан, клянусь, я найду убийцу. Найду, чего бы мне это не стоило!
Он надежно спрятал пакет адресованный дону Риккардо и вышел во двор. Отвязав от седла лошади де Самойля увесистый кошелек, полный пистолей2 , виконт вскочил на своего коня, направившись на юг, по дороге, что вела в далекую, неведомую Гасконь, страну где родился его отец. Ему предстояло добраться до городка Тарб, где в таверне «Черный кот», была назначена встреча с друзьями – де Ро и де База.
Миновав городские ворота, Жиль вонзил шпоры в бока скакуна, и тот понес его в чернеющую даль. И только свежий ветер холодил мокрое от слез лицо, а серебряный диск луны, своим печальным светом, разбавлял траурный мрак ночи, стиснувшей в прохладных объятиях одинокого всадника, намеревающегося преодолеть путь устланный горестью и болью первой потери.
1 маин гауче (исп.) – дага
2 пистоль – так было принято называть во Франции монеты равные испанским дублонам.
ГЛАВА 27 «Ночной пожар»
ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ОРЛЕАНЕ. ГОРОД ЛЕЗ-УЗАЖ.
Забегая наперед, в начале очередной главы, мы можем лишь сказать уважаемому читателю, что этой ночью, было суждено пролиться крови не только в городишке Бюзансе, в чем в скором времени вы сами сможете убедиться.
Итак, выбравшись из ловушки, де База, желавший не оказаться вновь в руках вероятных преследователей, гнал кобылу, одолженную у мельника, по лесной дороге. Не щадя бедную клячу, он подгонял её шпорами, позволив передохнуть несчастному животному лишь тогда, когда почувствовал себя в полной безопасности. Пустив лошадь шагом, тем давая отдышаться в недавнем времени мучной перевозчице, щевалье обратился к девушке:
– Мариэтта, вы живы?
– О, да, сударь.
– Тогда не соизволите, ли, сообщить куда вас отвезти?
Гийом обернулся, глядя в глаза Мариэтте, казалось бы, почувствовавшей себя настолько спокойно, рядом со спасителем, что, будь её воля, не расставалась бы с ним вовсе.
– А, кстати, что это за хозяин, о котором обмолвилась старуха Цапля? Ну, тот, который ждет вас сегодня ночью»
Мариэтта потупила взор.
– Это не мой, это их хозяин. Негодяй и убийца, господин де Жермонтас. Он не так давно появился в Лез-Узаж, но уже снискал себе дурную славу.
Анжуец от неожиданности, чуть было не упал с лошади.
– Как!? Де Жермонтас?! Вы ничего не путаете?!
– Не-ет.
Не без изумления протянула девушка.
– И вы знаете, где можно отыскать, сего столь ненавистного всеми господина?!
– Ну, как же, конечно, знаю. Кто же в Лез-Узаж не знает, где обитает господин де Жермонтас? Знает каждый. А знает от того, что бы, не дай Господь, там случайно не оказаться. Правда он не часто здесь бывает, слава Деве Марии, но сейчас в городе.
– В таком случае, милая Мариэтта, я знаю, куда мы направимся.
Гийом от неожиданно свалившейся на него удачи, настолько вонзил шпоры в костлявые бока кобылы, что та, почувствовав доселе неведомые ощущения, так рванула с места, будто учуяла, вблизи своего хвоста, стаю голодных волков. Проследовав сквозь арку западной брамы, единственных ворот города, которые были открыты ночью, и где за определенную плату пропускали запоздалых, ночных путников, их остановила городская стража. Де База уже давно придумал, как обмануть алчущих наживы стражников, пользуясь тем внешним видом, который он возымел после трепки заданной ему молодцами старухи Цапли. Только разглядев лицо усатого сержанта, грозно сжимавшего протазан1 , не дожидаясь оклика, анжуец завопил:
– Эй! Кто тут есть! Начальника городской стражи сюда! Да побыстрей!
Сержант испугался, отчего стал усиленно, учащенно и излишне тщательно, расправлять в стороны, подкручивая, свои пушистые усы. Тек как любая нестандартная ситуация, вызывает панику либо оцепенение у младших армейских чинов, лишенных инициативы и реальной власти – сие есть непреложная истина. Именно этим постулатом, не побрезговал воспользоваться и де База, к тому же, говоря откровенно, у него не было другого выхода.
Сержант уставился на окровавленного всадника в изорванном платье на худой кобылке, да ещё с девицей за спиной. Незнакомец требовал поднять посреди ночи начальство, перед которым старый служака мог лишь застыть в поклоне, но не как не беспокоить во время беззаботного сна, к тому же, по неизвестной причине. Казалось, начальник караула даже зажмурился, услышав настоятельные призывы израненного незнакомца. Потому что к нему в голову могла прийти подобная безумная мысль, только в кошмарном сне. Четверо солдат застыли, вопросительно глядя на старшего, ожидая команды. Краснолицый усач, дрожащей рукой снял шлем, вытирая лоскутом ткани вспотевший лоб и кожаный подшлемник, желая оттянуть время на размышление и попытаться убедить подчиненных в полной, своей уверенности и контроле над столь необычной ситуацией. Анжуец понял, что не убедил, а лишь вогнал в оцепенение, своими возгласами, нерешительного стража, решил прибегнуть к более действенным методам – упоминая имена, от которых у провинциального привратника затрясутся поджилки.
– Ты, что каналья! Совсем разума лишился, дьявол тебя задери! За мной гонятся люди кардинала! У меня пакет к графу де Гелю, от монсеньера де Бокуза! Я ранен, черт возьми, едва ушел от погони, поторапливайтесь, бараньи головы!
Гийом не вспомнил иного имени, кроме имени своего врага из Анжу, чтобы назвать рядом с повелителем стража. Анжуец и предположить не мог, как он близок к истине, заговорщических хитросплетений. Сержант, услышав имя, которое парализовало его волю и взывало, не к чему иному, как лишь только к рабскому подчинению, вытянулся в струну, захлопав глазами.
– Как проехать в замок Реё?!
Вопил анжуец в неистовстве, сдерживая топчущуюся на месте кобылу. Сержант указал пальцем на шпили крепостных башен, возвышавшиеся над черепицей крыш невысоких домиков спящего городка, не в состоянии проронить и слова.
– Ладно, найду. А вы здесь будьте начеку! Три шкуры спущу! Ворота не закрывать! На вопросы отвечать лишь людям из ближайшего окружения де Геля! Смотрите у меня тут!
Раздав указания, шевалье исчез во мраке ночи. Сержант долго глядел вслед незнакомому дворянину, возникшему и исчезнувшему словно призрак. Затем повернулся к, не менее обескураженным солдатам, поднял вверх указательный палец, и авторитетно произнес:
– Важная птица. Видать из самого Парижа. По делу к нашему графу. Так-то!
Затем приободрившись тем, что не вышло ещё хуже, подтянул ремень, и прокричал:
– А, ну по местам! Смотрите у меня тут! Сукины дети.
****
Добравшись до «Хромой лягушки», Гийом с Мариэттой встретились с де Ро и Гаспаром, в нескольких словах рассказав им обо всем случившемся.
– Эх, жаль времени нет, клянусь Небом, я бы не отказался расквитаться со старухой и её бандой!
– Да черт с ними, меня сейчас больше де Жермонтас занимает.
Гийом вопрошающе взглянул на друга, тот утвердительно кивнул. Анжуйцы обернулись к Мариэтте. В этот миг, девушка, склонилась над тазом и набирала в свои маленькие девичьи ладошки воду, которую проливал Гаспар из оловянного кувшина, смывая с лица копоть и слезы. Де База подошел к ней и ласково произнес:
– Любезная Мариэтта, мы вынуждены обратиться к вам за помощью. Я и мой друг, шевалье де Ро, просим о величайшей милости, проводить нас к дому господина де Жермонтаса.
