Головы, что носят их, стали выше с недавних пор.
– Боюсь, вы хотите упрекнуть меня в несчастном случае моего рождения, – сказал Ман.
– Нет-нет, – сказала Саида-бай. – Ваш отец издавна был покровителем искусств. Речь о других конгресс-валлах, пришедших мне на ум.
– Возможно, мне следует надеть шапку другого цвета в следующий раз, – сказал Ман. Саида-бай чуть приподняла бровь. – Если, конечно, меня проводят к вам, – смиренно добавил он.
«Какой воспитанный молодой человек», – подумала Саида-бай. Она указала Моту Чанду в угол комнаты, попросив принести лежащие там фисгармонию и табла.
И спросила Мана:
– А теперь – что хазрат [143] Даг приказывает нам исполнить?
– Да что угодно, – ответил Ман, бросая шутки на ветер.
– Надеюсь, что не газель, – сказала Саида-бай, нажимая клавишу на фисгармонии, помогая настроить саранги и табла.
– Нет? – разочарованно спросил Ман.
– Газели предназначены для открытых встреч или близких любовников, – сказала Саида-бай. – Я буду петь то, чем больше всего известна моя семья, и то, чему меня лучше всего научил мой устад.
Она запела тумри [144] из раг пилу «Почему же ты не говоришь со мной?» – и лицо Мана просияло.
Она пела, а он хмелел. Вид ее лица, звук ее голоса и запах ее духов наполняли его счастьем.
После двух-трех тумри Саида-бай дала понять, что она устала и Ману стоит уйти. Он ушел неохотно, однако не подал виду, проявив доброе расположение духа. Привратник у входа обнаружил в своей ладони пять рупий. На улице Ман замечтался.
– Когда-нибудь она споет мне газель, – пообещал себе он. – Она споет, споет обязательно.
2.14
Настало воскресное утро. Небо было чистым и ясным. Еженедельный птичий рынок возле Барсат-Махала был в самом разгаре. Тысячи птиц – майны [145], куропатки, голуби, попугаи, боевые птицы, съедобные, гончие, говорящие. Все они сидели или порхали в железных или тростниковых клетках, помещенных в маленьких палатках, из которых торговцы кричали о превосходном качестве и дешевизне своего товара.
Даже тротуар был захвачен птичьим рынком, и покупателям или прохожим, таким как Исхак, приходилось брести прямо по дороге, сталкиваясь с рикшами, велосипедами, а изредка и тонгами.
На тротуаре также продавались книги о птицах. Исхак взял в руки книженцию в тонкой бумажной обложке с убористым заголовком «О совах и заклинаниях» и лениво пролистал, интересуясь, как можно использовать эту несчастную птицу. Это была книга индуистской черной магии «Тантра сов», хотя и напечатанная на урду. Исхак прочитал:
Верное средство, чтобы обрести работу.
Возьмите хвостовые перья совы и вороны, сожгите их вместе в огне из мангового дерева до образования золы. Поместите этот пепел на свой лоб в виде знака касты, когда идете искать работу, и вы наверняка найдете ее…
Он нахмурился и продолжил чтение:
Способ удержания женщины в своей власти:
Если вы хотите держать женщину под своим контролем и не допустить, чтобы кто-то еще мог влиять на нее, используйте технику, описанную ниже.
Возьмите кровь совы, кровь дикой куропатки и кровь летучей мыши в равных пропорциях и, после нанесения этой смеси на член, совершите половой акт с женщиной. После этого она никогда не будет желать другого мужчину…
Исхака чуть не стошнило.
«Эти индусы!» – подумал он.
Повинуясь порыву, он купил книгу, решив, что это отличное средство, чтобы подразнить своего друга Моту Чанда.
– У меня еще есть книга о стервятниках, – услужливо предложил продавец.
– Нет, это все, что я хотел, – сказал Исхак и пошел дальше. Он остановился у киоска, где было множество крошечных, почти бесформенных серо-зеленых шариков щетинистой плоти, лежащих в заточении круглой клетки.
– Ах! – вырвалось у него.
Его заинтересованный вид тут же привлек белошапочного владельца, который оценивающе посмотрел на книгу в руке Исхака.
– Это не обычные попугаи, господин. Это горные попугаи. «Александрийские попугаи», как зовут их английские сахибы.
Англичане убрались уже более трех лет назад, но Исхак не стал возражать.
– Знаю, знаю, – сказал он.
– Я знатока сразу примечаю, – очень дружелюбно сказал торговец. – А почему бы не взять вот этого? Всего две рупии – и он будет петь, как ангелок!
– Ангелок или ангелица? – строго спросил Исхак.
Хозяин лавки вдруг залебезил:
– Ох, прошу простить меня, прошу простить! Люди здесь такие невежественные, крайне трудно расставаться с самыми перспективными птицами, но для того, кто разбирается в попугаях, я сделаю все, что угодно! Возьмите этого, господин. – Он выбрал самца с большой головой.
Исхак подержал его несколько секунд, а затем положил обратно в клетку. Мужчина покачал головой и сказал:
– Что может быть лучше для настоящего ценителя? Хотите ли вы птицу из района Рудхии? Или с предгорий в Хоршане? Они говорят лучше, чем майны…
– Давайте посмотрим что-нибудь действительно стоящее, – просто сказал Исхак.
Продавец подошел к задней части магазина и открыл клетку, где сидели, прижавшись друг к другу, три маленькие полуоперившиеся птички. Исхак молча посмотрел на них, а затем попросил достать одну. Он с улыбкой вспомнил знакомых ему попугаев. Его тетя их очень любила, и один из ее попугаев дожил до семнадцати лет.
– Этот, – сказал Исхак. – И с ценой меня тоже не проведешь.
Некоторое время они торговались. Пока деньги не перешли из рук в руки, продавец выглядел немного обиженным. Затем, когда Исхак собирался уходить, укрыв свою покупку носовым платком, мужчина чуть тревожно окликнул его:
– Когда в следующий раз придете, расскажите, как он поживает.
– Как тебя зовут? – спросил Исхак.
– Мухаммад Исмаил, господин. А к вам как обращаться?
– Исхак Хан.
– Значит, мы братья! – просиял торговец. – Вам стоит всегда покупать птиц в моем магазине!
– Да-да, – согласился Исхак и поспешно удалился.
Он нашел хорошую птицу и порадует сердце юной Тасним.
2.15
Вернувшись домой, Исхак пообедал и покормил птицу щепоткой муки, разведенной в воде. Позднее, завернув попугайчика в носовой платок, он отправился в дом Саиды-бай. Время от времени он поглядывал на многообещающую птичку с уважением, представляя себе, какой умной она станет в ближайшем будущем. У Исхака поднялось настроение. Александрийские попугаи были его любимой породой, их он считал самыми лучшими. По пути в Набигандж он, замечтавшись, чуть не столкнулся с ручной повозкой.
В дом Саиды-бай он прибыл около четырех и сообщил Тасним, что принес ей кое-что.
– Не дразните меня, Исхак-бхай, – сказала она, задержав на его лице взгляд своих прекрасных глаз. – Скажите же скорее, что это!
Исхак смотрел на нее и думал, что «подобна газели» – это как раз о Тасним сказано. Тонкими чертами лица, высоким ростом и гибким станом она совсем не походила на свою старшую сестру.
