- Ну что там, в Болгарии? - был первый его вопрос.
- Там, как на Этне в вулкане, всё бушует, - ответил Сфенкел. - Царь Симеон собирает войско, чтобы отплатить Багрянородному за обман. Симеон всюду заявляет, что Багрянородный обещал жениться на его дочери.
- И когда он выступает?
- Думал, что после Масленицы, но если уломает сына Петра встать во главе войска, то на днях и выступит. Сам он только кричать силён, а ноги уже отказались повиноваться.
- А почему царевич Пётр не желает войны?
- Так он и оказался камнем преткновения на пути своего батюшки, - с весёлой нотой вмешался в разговор Диодор.
- Что за камень? - спросил его Лакапин.
- Великий доместик, ты должен помнить, как царь Симеон и царевич Пётр в Магнавре побывали. Петру удалось посидеть против твоей внучки Марии и поводить её за ручку. Влюбился он в Марию - вот и камень преткновения, - пояснил Диодор. - Сказывают, что Пётр заявил отцу: не станет воевать против будущего тестя.
- Ну а сватов почему не шлёт?
- Отец против. Он такой: чуть что- и за дубину, - засмеялся Диодор.
- И чем всё кончится?
- А свадьбой! - ответил бойкий Сфенкел.
- Смотри, быть тебе за посажёного отца! - погрозил Сфенкелу пальцем Лакапин и спросил Диодора: - Так покатятся на нас бочки или нет? Как ты думаешь?
- Похоже, что нет, пресветлый, - ответил Диодор. - Отец и сын увязнут в своей сваре. Пётр уже но мальчик, и внучка твоя глубоко вошла ему в сердце.
- С огнём играешь, Диодор. Случится не по-твоему, тебя не простит никто. Сегодня утром выступает в Македонию Константин Багрянородный. Тут и на перекладину недолго угодить…
- Я всё понял. Тогда надо предупредить Божественного, что в Болгарии собрано войско. И это правда.
Лакапин не ответил. Он думал. В этот миг из-за спины чёрный бес шепнул ему на ухо: «Тебе-то что? Пусть едут. Ты и выгадаешь». Но тут появился белый ангел и громко заявил: «Бесчеловечно! Великий грех на душу падёт! Предупреди Багрянородного, пресветлый!»
Роман знал, что рядом с ним или в нём самом живут два духа и один всегда подбивает на гадости, а другой останавливает. И вовремя. Погрозил Лакапин духу тьмы кулаком и сказал спафариям:
- Так я и поступлю. А как утихнет в Софии, пусть едут. Тепло наступит, в пути приятно…
Однако чёрный бес не отступал, шептал: «И ты отказываешься от своей жажды властвовать в империи? Ведь целый месяц! Да плюнь ты на все, живи для себя. А дочь ты можешь не отпустить. Ты же отец». И так было сладостно Лакапину слушать этот совет. За ним он видел императорскую корону, желанный титул басилевса, Божественного, наконец. И он повелел служителям в секрете:
- Идите отдыхать. И помните: вы у меня не были. И стражам моим словом скажите, что они не видели вас.
Пляска на лезвии меча понравилась Лакапину. Он так до утра и не уснул, перебирая в голове то жемчуга, то острые камни. Остановился на последнем: выстелить дорогу Багрянородному острыми камнями. И выстлал бы по совету чёрного беса, да вмешался белый ангел и добился своего. Перед рассветом Лакапин всё-таки уснул и проснулся бодрый, свежие мысли в голове потекли. «Смотри-ка, говорят же, что утро вечера мудренее, - подумал он. - И надо сделать всё так, как велит Бог. Пойду-ка я к своим детям, пока не укатили».
В эту же ночь приснился Елене сон, будто пришёл утром в их покои отец, взял её за руку и грозно сказал, что не отпускает её в поездку по Македонии. И был он суров, каким она никогда не видела его. Он с силой повёл её из опочивальни, привёл в тёмный подвал и заточил в темницу. Она стала биться ногами в дверь и… проснулась.
На неё в испуге смотрел Багрянородный.
- Что с тобой, славная? - спросил он.
- Мне приснился странный и страшный сон.
- Ты билась ногами.
- Так и было. Господи, Багрянородный, я боюсь.
- Но что было во сне?
- Отец отвёл меня в темницу и там замкнул. Сказал, что я не поеду в Македонию.
- У него нет на то права. Ты едешь со мной.
- Верно говоришь, что нет. Но если сон вещий? Выходит, с родителями надо в ссору идти. Ты этого хочешь?
- Конечно, нет, - тяжело вздохнув, ответил Божественный. - Но что же делать? Может, тебе не ехать с нами?
- Ой, Божественный, не будем нагонять на себя страха. Ведь это лишь сон, и пора вставать и собираться в путь.
В покоях императора всё пришло в движение. Утреннюю трапезу приняли, не спускаясь в зал. Слуги вынесли вещи в дорожную колесницу. Пришёл священник Григорий, сказал:
- Божественный, спутники ждут нас на Амастрийской площади.
- Мы тоже готовы в путь. Пойдём, попрощаемся с матушкой.
Константин с Еленой ушли в покои Зои-августы. Григорий остался в покое один. Он рассматривал древнюю греческую вазу из малахита, на которой были изображены шесть фурий и между ними стоящий на коленях Орест, умоляющий Минеру. Григорий так увлёкся древним мифом, что не слышал, как в покои вошёл Лакапин в сопровождении Диодора и турмарха гвардии Стирикта.
- Где Багрянородный? - спросил Лакапин.
- Они с Еленой ушли к Зое-августе, - ответил Григорий.
Лакапин был озадачен и позвал Григория:
- Идём с нами, святой отец.
Все четверо появились в покоях Зои-августы. Она стояла рядом с сыном и невесткой и о чём-то говорила, когда вошедший первым Лакапин прервал её:
- Прости, пресветлая Зоя-августа, что вошёл в твои покои. На пороге беда, и я вынужден был…
- Что случилось? - перебила его Зоя-августа.
- Вот скажет он, ответственный за световую связь императорской гвардии, турмарх Стирикт. - Но Стирикт смотрел на Багрянородного.
- Докладываю императору, Божественный, только что получено световое сообщение с рубежа за Филиппополем. На рассвете болгарское войско подошло к нашим границам.
- И большими силами? - спросил Багрянородный.
В разговор вмешался Лакапин:
- Об этом лучше знает служитель в секрете Диодор. Он и Сфенкел сегодня ночью вернулись из Болгарии.
- Говори, Диодор, - повелел Багрянородный.
- Мы служили там всё лето, с той поры, как болгары напали на нас в гирле Дуная, - начал рассказ Диодор. - Тогда уже по воле царя Симеона собиралось войско. К осени полки стали уходить к югу, в сторону наших рубежей. Мы видели, как через Софию прошло около двадцати полков. Теперь близ Филиппополя больше семидесяти тысяч.
- Великий доместик, что ты на это скажешь? - спросил император.
- Я надеялся, что сын Симеона Пётр не даст воли отцу воевать с нами. Выходит, что я ошибся. Надо срочно помочь гарнизону Филиппополя продержаться до подхода войска, что стоит на окраинах Ираклия. Нельзя больше допустить, чтобы Симеон подошёл под стены Константинополя. Сегодня мы сильнее Симеона, и он должен знать об этом.
- Это ещё нужно доказать, - заметил Константин.
- Да, - согласился Лакапин. - Это решается лишь в сечах.
- Я сам поведу войско, - заявил Багрянородный.
- Божественный, твоё время водить войско ещё не пришло. Наберись терпения. Войско поведу я с сыном Христофором.
И вдруг Багрянородный весело засмеялся:
- А ведь славно получается, великий доместик. Мы с Еленой и наши спутники отправляемся в поход вместе с войском. Мы идём до Адрианополя и остаёмся там, будем искать тех, кто помнит и видел моего деда. Ну а ты… ты пойдёшь бить врага.
«Да нет же, нет! Я не допущу тебя и дочь ещё раз до риска жизнью», - крикнул в душе Лакапин, но ответил тихо и убедительно:
- С экспедицией придётся подождать, Божественный. Съездите в Македонию летом или ближе к осени, когда там будут конные скачки. А пока тебе надлежит сидеть на троне в Константинополе.
Багрянородный посмотрел на Елену, на Зою-августу.
- Великий доместик прав: тебе следует быть в столице, - сказала она.
- Нам придётся смириться, Божественный. Но раз уж мы поставили себе задачу, то попросим наших учёных друзей потрудиться в Константинополе, - рассудила Елена.
- Не понимаю, что они тут будут делать?
- Да всё просто. Твой дедушка, поднявшись на трон империи, не забыл своих земляков и, надо думать, многих позвал в Магнавр. Вот и попробуем найти тех, кто жив.
Константин задумался и признался себе, что все трое: мать, тесть, супруга - правы. И обстановка в связи с безрассудством царя Симеона очень опасна для империи, и зимняя поездка малоприятна. Потому нужно принести Симеону Метафрасту и его друзьям извинения и в одной упряжке с Лакапином добывать для империи мир.
Глава четырнадцатая. ПРОВОДЫ ЗОИ-АВГУСТЫ
Константин Багрянородный, как и обещал супруге поискать тех, кто знал его деда, обратился с просьбой к священнику Григорию:
- Ты, святой отец, посети Симеона Метафраста и попроси его моим именем найти в столице современников Василия Македонянина. Пусть он с друзьями соберёт их и придёт с ними в Магнавр.
