И не нужно!
В чем же задача? Сберечь себе какой бы то ни было ценой жизнь, пока наука не уйдет далеко вперед и не произойдет огромный переворот, начинающийся на наших глазах. Сохранить до тех пор свою жизнь во что бы то ни стало! Конечно, неприятно вечно беречь свое здоровье. Неужели жить, как больному, из боязни болезней?
Ах, если бы можно было проспать этот промежуток времени!
Конечно, не каждый человек может уйти из круга повседневной жизни, покинуть свою семью или дело, чтобы улечься где-нибудь в углу и проспать до тех лучших времен, когда бодрствующих и живущих будет окружать меньше опасностей. Но есть люди совершенно свободные и независимые. Разве не должен был бы такой человек сберечь остаток своей жизни для более благоприятных времен? Заснуть без сновидений до тех пор? Так сказать —
сберечь себя в шкафу,
хорошо защищеннном против всяких повреждений, с гарантией вернуться потом снова в жизнь?
Почему бы не мог существовать такой шкаф для людей? Разве не может современная физиология и биология найти средство продержать человека годы в глубоком сне, во время которого тело не изнашивается и не развиваются болезни? Ведь омолаживают же стариков и делают из куриц петухов. Разве мы уж так сильно удивимся, если услышим, что какой-нибудь врач окончательно разрешил этот вопрос, что существует санатория, где можно проспать десять лет, чтобы проснуться в более гигиенические годы не старше на десять лет, чем сегодня, но с органами, отдохнувшими за это время под наблюдением опытных врачей.
Санатория доктора Гли в здоровой местности, на прекраснейшем острове Антиллов, принимает небольшое число пациентов, которые, после подробного научного исследования доктором Гли, пожелают быть усыпленными.
Доктор Самуель Уошберн Гли, дипломированный Кингстонским университетом на Ямайке, уже много лет успешно применяет метод Гли.
В санатории имеются пациенты, уже несколько лет мирно спящие и находящиеся в отличном здоровье. Переход от этого сна к полной жизни по методу Гли совершенно безопасен. Доктор С. У. Гли находится в настоящее время в Европе и готов дать желаемые сведения всем, лично интересующимся санаторией.
Спаси себя! Сбереги себя! Не будь так глуп, чтобы умереть как раз теперь!
— Префект полиции, — продолжал доктор Лакрети, пряча свою записную книжку, — украдкой поглядывал на меня и не мог дождаться, пока я прочитаю этот удивительный проспект. Я молча отдал ему бумагу.
— Ну, что же вы скажете по этому поводу? — спросил он нетерпеливо.
— Как человек, изучающий биологию и физиологию, — ответил я, — я считаю, что в наши дни все возможно. Конечно, мой коллега с антильских островов действует немножко крикливо для медицинского гения. Но Антильские острова ведь находятся вблизи Америки, не правда ли?
Префект слегка улыбнулся.
— Я вижу, что высокая наука снисходит до смелой гипотезы. У нас, обыкновенных смертных, меньше фантазии, чем у господ физиологов. Быть может, и окажется, что этот доктор Гли открыл новое мировое чудо науки. Пока же он задал своим проспектом загадку полиции трех стран. Послушайте, доктор, этот проспект у меня из квартиры Сегонзака. Вы знаете Сегонзака? Он безследно пропал из Франции несколько месяцев тому назад. Он запер свою холостую квартиру в Париже и переслал ключ нотариусу, который управляет всем его имуществом. Его двоюродный брат, Барневиль Сегонзак, считающийся его законным наследником, объявил, что Сегонзак исчез. Мы открыли его квартиру. В письменном столе мы нашли проспект доктора Гли. Мы запросили пароходные общества, сообщающиеся с Вест-Индией, и стюарт одного из них узнал портрет Сегонзака. Он отправился в Тринидад под вымышленным именем. Никто не мог помешать Сегонзаку отправиться на сохранение в шкаф какого-то кудесника. Это было его право. Но я отлично понимал интерес, выраженный родственниками: у Сегонзака было немалое имущество. Но полиции не было больше дела до этого. Я это и написал Лефевру. Лефевр — мой друг, начальник женевской полиции. Он запросил меня по поводу дела Капинского. Та же самая история: Станислав Капинский неожиданно уехал в Вест-Индию, увозя почти все свои деньги. Он оставил жене, которую ненавидит, жалкую сумму денег и проспект доктора Г ли. Надо сказать, что Сегонзак и Капинский — старые знакомые. Быть может они вместе и отправились в санаторию.
Префект сделал паузу.
— Теперь третий случай, имевший место в Лондоне. Это — сэр Джон Никольс, богатый вдовец. Его единственный родственник и наследник, Том Никольс, хорошо известен лондонской полиции, как подающий большие надежды молодой негодяй. Сэр Джон исчез безследно после страшнейшей ссоры с племянником. Слышали, как племянник угрожал сэру Джону и, судя по его прежней жизни, имеют основание подозревать, что он погубил старика. Тайно стали вести следствие. Но толку нет никакого: дядя при свидетелях рассказывал племяннику о своем безумном намерении поехать в Вест-Индию, чтобы заснуть на десять лет. Он говорил, что это для того, чтобы пережить племянника. Больше того: черный, как уголь, негр в черепаховых очках, — этот самый доктор Гли, — сам приехал за сэром Никольсом, чтобы отвести его в санаторию. Добрый дядюшка пригласил племянника и негра на завтрак и негр передал молодому человеку свой проспект. Отсюда весь скандал! Юноша перебил во мгновение ока всю посуду на столе. Прислуживавший лакей рассказал потом полиции всю эту сцену.
Юноша перебил во мгновение ока всю посуду на столе…
Лондонская полиция не могла предпринять никаких шагов и оставила племянника на свободе, но под секретным наблюдением. Эта история со шкафом доктора Гли казалась слишком безумной лишенным фантазии британцам. Не все относятся к ней с таким хладнокровием, как вы, мой милый доктор.
Префект парижской полиции сказал это со слегка насмешливой улыбкой, но сейчас же принял серьезный, почти торжественный тон.
— Довольно предисловий, доктор. Со вчерашнего дня в одном из парижских госпиталей лежит этот негр, Самуель Уошберн Гли. У него опасное повреждение черепа и он в бессознательном состоянии.
Я вскочил. Оборот дела был слишком неожиданен.
— Несчастный случай?
— Нет, покушение на убийство, — ответил префект, нервно барабаня пальцами по своим бумагам. Ночное нападение в корридоре отеля. Убийца был глуп, не знал, что находится под постоянным наблюдением полиции. Сыщик, к сожалению, опоздал, и не мог помешать нападению. Он поплотится за это своим местом. Он зашел слишком далеко: хотел посмотреть, что сделает его клиент. А в самый решительный момент споткнулся о пару сапог, стоявших перед дверью одного из номеров. Он не успел спасти череп бедного негра и только схватил убийцу. Это — Том Никольс, племянник сэра Джона.
— Вот так история! — вырвалось у меня.
— Негр лежит без сознания, — продолжал префект. — Лечащий его врач сомневается в его выздоровлении. Во всяком случае, пройдут недели и месяцы, пока его мозг снова будет служить ему. Другой череп, а не негритянский, превратился бы в кашу от такого удара. Если негр останется в живых, он может считать себя счастливым.
— Но в чем же дело?
— Убийца сначала так пробовал объяснить эту историю, — продолжал префект, — что он, заботливый племянник, потребовал от шарлатана, при случайной встрече в Отель де Норманди, объяснений. Оба, действительно, имели непродолжительный, но горячий разговор в баре отеля. Потом черный доктор ушел к себе спать по совершенно темному и полному закоулков корридору. Вы знаете, каковы эти парижские отели второго сорта!
Юноша великолепно обдумал свое оправдание. Убийство должно было быть ударом в состоянии аффекта, в справедливом возмущении обманщиком, неизвестно куда заманившим слабоумного старика. Во всем этом построении была только одна ошибка. Великолепный юноша, Том Никольс, не знал после своего ареста, что человек, споткнувшийся о пару сапог и неожиданно схвативший его за шиворот, был английский сыщик, шаг за шагом следивший за ним и слышавший его разговор с доктором в баре. А суть этого разговора была в следующем: Том Никольс сказал негру:
