– Ведь если на вас кто-нибудь нападает, значит, он уверен в своем превосходстве, хотя, может быть, и ожидает некоторого сопротивления. Учитесь молниеносно оценивать, кто ваш противник: у хулигана достаточно вызвать растерянность и страх уже первыми своими действиями.
Но не исключено, что вы столкнетесь с бойцом достаточно авторитетной школы единоборств, которого что-то толкнуло нарушить принцип ненападения. Это уже совсем другой, серьезный случай. Здесь должна сработать воспитанная в вас уже постоянная готовность к схватке.
«Но на улице редко нападают в одиночку, – подумал Василий. – Даже если это безобидная, по нынешним моим представлениям, мальчишеская драка…»
Ему живо вспомнились глухие переулки Александровска, негостеприимные дворы с собаками, стайки вечно голодных безнадзорных мальчишек. И собственные синяки, украдкой от матери примоченные мокрым полотенцем…
Василий отогнал воспоминания и снова вслушался в речь сэнсэя. Тот убеждал:
– Не смущайтесь, если врагов много: чем их больше, тем меньше согласованы их действия. Одновременно вас могут атаковать не более трех противников, но им вряд ли удастся сделать свои действия согласованными. Быстро определитесь, с кого вы начнете, и отключайте их по очереди.
– Когда врагов много, бейте по трем наиболее уязвимым точкам – глаза, шея, пах. И не давайте превратить себя в мишень: резко меняйте направление движения, чтобы ваши противники начали путаться друг у друга под ногами, используйте то одного, то другого противника в качестве прикрытия.
Теория перемежалась тренировками, но Василий ни на минуту не забывал, что пока все это происходит только в спортивных залах Кодокана и никто из учеников не может убедить себя в том, что имеет дело с настоящими врагами – ни в защите, ни в нападении. Все-таки это была игра, еще одно соревнование на ловкость, интуицию, владение оружием.
Собираясь после тренировок, ученики с удовольствием делились легендами о старинных «двуручных» воинах, одинаково хорошо владевших ножами в правой и левой руках; о необычных видах самурайского оружия. Один из них даже как-то принес из дома плоский металлический многоугольник с остро заточенными краями.
– Что это? – с интересом спросил Василий.
– Это сюрикен! – с гордостью ответил товарищ. – Метательное оружие разведчиков-ниндзя. Если метнуть в лицо, да с подкруткой – мало не покажется. А еще видишь шипы? Их, говорят, смазывают ядом…
Сильная тонкая рука протянулась из-за плеч юношей и выхватила опасный предмет.
– Кто позволил тебе приносить такие вещи в додзе? Разве мы готовим здесь убийц-ассасинов?! – сэнсэй был не на шутку разгневан. – В наказание я на неделю отстраняю тебя от занятий.
– Ну и подумаешь! – храбрился в коридоре изгнанный, от обиды «теряя лицо». – Не больно-то и надо – я и сам вообще собирался уйти в другую школу. Несерьезно все тут: стойки эти, ката. Я лучше специально кэндо пойду заниматься – там хоть мечом по-боевому научат владеть. Как настоящего самурая.
Василий задумчиво посмотрел ему вслед. Он и не предполагал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем они снова встретятся.
Прошло чуть более месяца, когда в каком-то общем разговоре промелькнуло имя Такаси Оно – так звали ушедшего из Кодокана. Говорили, что он так и не нашел себе подходящую школу, а точнее – его не брали туда, куда ему хотелось.
– От тебя слишком пахнет Кодоканом! – с насмешкой говорили ему мастера сохранившихся традиционных школ. – Переучивать – себе дороже. А если тебя к тому же и выставили оттуда, то чего ты вообще стоишь?
– Меня никто не выставлял, я сам ушел! – горячился Оно и делал тем большую ошибку.
– Совсем не умеет владеть собой, – переговаривались сэнсэи. – Чему их только в Кодокане учат? Да и клятву свою – не покидать Кодокан без серьезной причины – он нарушил… Нет, не будет из него толка – и браться не стоит.
Рассказывали, что Оно болтается без работы, что он собирался жениться, но родители девушки отказали ему, потому что к тому же он стал прикладываться к саке.
Разговор мелькнул и забылся. Близились экзамены, и Василий допоздна задерживался на самых напряженных вечерних тренировках. Хорошо было возвращаться домой одному по тихим опустевшим улицам, нарочно отстав от товарищей.
Как-то в один из таких поздних вечеров, сворачивая на торговую улицу, где все еще светились распахнутые двери мелких лавочек, Василий увидел, что из ярко освещенного подъезда какого-то кабачка навстречу ему вывалилась компания подвыпившей молодежи. Он сделал шаг к мостовой, намереваясь обойти расшумевшихся юнцов, как вдруг его окликнули:
– Эй, ты! Белый книжный червяк из Кодокана!
Василий остановился. Перед ним, слегка покачиваясь, стоял Такаси Оно.
– Да, ты белый червяк и твой доктор Кано тоже книжный червяк, – воинственно продолжал Оно. – Мало я кидал тебя на татами, а теперь ты делаешь вид, что не узнаешь меня?
Насчет татами это была настоящая ложь – они никогда не встречались в спарринге. Но было бы совершенно бесполезно доказывать что-нибудь пьяному человеку.
– Тебя в самом деле трудно узнать, Такаси, – медленно сказал он. – Я не хочу прерывать твоего отдыха. Мы как-нибудь еще встретимся, и я с удовольствием поговорю с тобой.
– Поговорить с тобой?! Да я…
Василий уловил движение и слегка отстранился. Встретившись с пустотой, Такаси Оно оказался на земле. Его на глазах трезвеющая компания отступила на почтительное расстояние. «Ну вот, еще не хватало давать показательный бой с пьяницей!» – мелькнуло у Василия. Он понял, что в компании Оно не ожидалось борцов, хотя они были не прочь поглазеть на неожиданное развлечение.
Из неловкого положения Василия выручили полицейские свистки. В расчеты компании, видимо, не входила встреча с полицией, и, подхватив с земли своего незадачливого товарища, все быстро нырнули в темный переулок. Из темноты до Василия хрипло донеслось:
– Я верну, верну тебе удар, белый червяк!
Слухи о стычке Василия с Такаси Оно, неведомым путем дойдя до Кодокана, быстро распространились там. Как водится, каждый рассказчик прибавлял что-то от себя, и слушатели разделились на два противоположных лагеря: одни утверждали, что русский «потерял лицо», не ответив на оскорбления; другие, наоборот, считали, что «потерей лица», да и подрывом авторитета Кодокана была бы победа над пьяным. В том, что «русский медведь» победил бы, ни у тех, ни у других сомнений не было.
Василий только пожимал плечами, когда до него доходили эти пересуды. Он просто постарался поскорее выбросить из головы этот досадный случай и надеялся, что так же, протрезвев, поступит и Такаси Оно. Но вскоре ему дали понять, что он ошибается.
Случилось это очень просто. Когда однажды днем после обеда Василий решил побродить до вечерних тренировок по городу, ноги сами привели его к подножию холма Сурагадай. В последнее время это был постоянный путь его дневных прогулок.
В этот час здесь было немноголюдно, и Василий медленно брел по улочке, подняв глаза к золоченому куполу собора Воскресения. Он так задумался, что и не заметил, как столкнулся с тоненькой девушкой в ярко-алом кимоно, которая, видимо, выпорхнула из ближайшей лавочки. Девушка вскрикнула и выронила узелок, который держала в руке. По мостовой рассыпалась какая-то женская мелочь – украшения, нитки, пудреница, сладости.
После взаимных многочисленных извинений и поклонов Василий и девушка стали вместе собирать содержимое узелка. Много ли времени надо, чтобы заметить нежный румянец на девичьих щеках, почувствовать тонкий аромат иссиня-черных волос, заметить беспомощность тоненькой белой шейки… «Нам, кажется, по пути?» – нашелся он. «Может быть, – кокетливо заметила девушка. – Но только до угла, пожалуйста».
За углом его ждали трое. Яркое кимоно девушки мелькнуло и скрылось куда-то в боковой закоулок.
На этот раз Василия встречала явно не подвыпившая компания. Это не были шальные гуляки с Канды или просто грабители хотя бы потому, что среди них находился Такаси Оно.
Не было произнесено ни ругательств, ни высокопарных фраз насчет возвращения пропущенного удара (кстати, удара тогда и не было). Просто в тишине безлюдной улочки грозным оружием убийства просвистел сюрикен. Но, видимо, бросавший был далеко не ниндзя, и Василий успел автоматически отклониться. Намерения у троицы, значит, были серьезные.
Василий сделал шаг влево и развернулся так, что глухая бетонная стена какого-то здания оказалась у него за спиной. По крайней мере сзади можно было не ожидать сюрпризов.
Тот, который занимался метанием, стремительно шагнул вперед, но Василий успел нырком предупредить удар в голову и воткнул напряженные пальцы в солнечное сплетение противника; затем его, согнувшегося от боли, парализовал ударом в шею. Вытянутая рука Василия представляла собой сейчас страшное оружие.
