Один раз, всего один раз она неосмотрительно уступила мужчине, забылась в любовном экстазе лишь на миг, но этот миг будет стоить ей жизни!
Как у всякой женщины, у нее теплилась робкая надежда, что все как-то обойдется, беременность окажется обманной, что вот еще немного, и с женскими делами все наладится. Эту надежду подпитывало ее прекрасное физическое самочувствие. Не тошнило, не кружилась голова, не испортился вкус или характер. Если не считать ужасных размышлений о беременности, все было как прежде.
Вернее, не все. После того случая Сеймур не рисковал появляться в ее спальне по утрам. Это успокаивало и огорчало одновременно. Елизавета то радовалась, что больше не приходится отбиваться от его настойчивых объятий, то возмущалась, что он, сделав ей ребенка, тут же оставил наедине с этой бедой. Хотя, что он мог теперь поделать?
Так прошел томительный месяц, но ничего не изменилось. Кэт заглядывала в лицо каждое утро, Елизавета сокрушенно отрицательно качала головой – ничего. Но не было и тошноты, каких-то странных желаний, не было ничего, что выдавало бы ее беременность.
Однажды Елизавете надоело бояться, она объявила:
– Нет у меня никакой беременности! Ее Величество тошнит по утрам, она бледная, как мел, она капризничает, а у меня всего лишь пропали женские дела! Возможно, это по другой причине.
Кэт вздохнула:
– Как бы я хотела, чтобы это оказалось так…
А Елизавета вернулась к придворной жизни, она лихо выплясывала по вечерам, ела за двоих, много смеялась и кокетничала. Никому не могло прийти в голову, что принцесса носит под сердцем ребенка. Даже ей самой уже казалось, что все так и есть. Но вдруг…
Она испуганно замерла, от ужаса кровь отхлынула от лица, вызвав головокружение. Даже не заметив, кто из кавалеров, оказавшихся рядом, подхватил ее под руку, Елизавета посиневшими губами попросила:
– Душно… Выведите меня на воздух…
За ней последовала Кэт. Обмахивая Елизавету веером, она шепотом поинтересовалась:
– Что?
– Он… шевелится!
Принцесса чувствовала, как ужас сковывает руки и ноги, сбивает дыхание…
– Леди Елизавета, вам нужно прилечь. Нельзя так много танцевать и прыгать… – довольно громко произнесла Кэт. – Вы совсем недавно были больны, я предупреждала, что вам нужно вылежать, прежде чем снова проводить все вечера за танцами…
Кэтрин нарочито громко выговаривала Елизавете, чтобы все слышали, что принцесса не выздоровела и теперь снова сляжет надолго. Королева внимательно посмотрела на падчерицу:
– Вам плохо?
– Если Ваше Величество позволит, я удалюсь. Кэт права, я не выздоровела окончательно, и теперь мой недуг снова дал о себе знать…
– Чем вы больны?
– Легкое недомогание. Я слишком переохладилась, не помогли даже многочисленные горячие ванны и горячее питье. Кажется, у меня снова жар… Боюсь, как бы Ваше Величество не заболело из-за меня…
Это был прекрасный повод – уберечь беременную королеву от близости с больной. Та быстро согласилась:
– Да, да, конечно. Ступайте к себе и отлежитесь столько, сколько будет нужно!
Удаляясь под пристальными взглядами придворных, Елизавета благодарила господа, что у нее нет никаких рвотных позывов или других неприятностей.
Прошло еще два месяца, живот королевы был уже хорошо заметен из-под ее платьев, а у Елизаветы, напротив, он оказался маленьким и вовсе не торчал вперед, как у Екатерины. Королева отекала, капризничала, тяжело передвигалась и не могла нормально есть. Любые резкие запахи вызывали у нее рвоту, под глазами повисли мешки, а с лица исчезли все собственные краски. Сеймур суетился вокруг, точно клуша над цыпленком. Елизавете было обидно, и она решила, что должна сообщить любовнику о своем собственном состоянии!
– Леди Елизавета, вам не стоит этого делать!
– Пусть знает, что я тоже беременна!
– Вы сможете доказать, что это его ребенок?
Елизавета вытаращила глаза на Кэт:
– А чей же еще?!
– Миледи, вы не встречались с ним открыто и не сможете доказать, что он единственный ваш мужчина…
– Что?!
За такие слова Кэтрин Эшли хотелось просто убить, но ведь она была права! Тысячу раз права! Незамужняя девушка забеременела… где доказательства, что от Сеймура, а не от кого-то еще?!
– О, Господи! – Елизавета в ужасе обхватила голову руками. Но тут же вскинулась: нет, Сеймур обязательно ей поможет, он знает, что у нее никого, кроме него самого, не было! Кэт пожала плечами:
– Как может вам помочь сэр Томас?
– Но ведь он даже хотел на мне жениться…
– У Сеймура есть супруга, к тому же беременная…
– Позови его! – заупрямилась Елизавета.
– Не советую…
– Мне плевать на твои советы! Позови!
Услышанное от Сеймура повергло Елизавету в ступор. Тот лишь пожал плечами:
– Вы беременны, леди Елизавета? А при чем здесь я?
– Но… но ведь вы…
Бровь красавца приподнялась, выражая крайнее изумление:
– Вы хотите сказать, что я отец вашего будущего ребенка?
– А кто же?..
– Ну… вам лучше знать, миледи…
Елизавета задохнулась от ужаса и возмущения:
– Милорд, в моей постели побывали только вы!
– Я в этом не уверен… Кроме того, я не бывал, леди, в вашей постели, я лишь приходил пожелать вам доброго утра или доброй ночи, как добрый отец… Этому есть свидетели – королева и ваши собственные фрейлины.
Елизавета пыталась проглотить вставший поперек горла ком и не могла. Сеймур не только не собирался ей помогать, но и вовсе отказывался от своего ребенка?!
Воспользовавшись ступором, охватившим Елизавету, Сеймур поспешил удалиться. А та еще долго сидела без движения, не в состоянии не только двинуться, но и просто вдохнуть. Лишь подсунутое под нос резко пахнущее средство чуть привело принцессу в чувство. Вернее, чувством это назвать было нельзя, она лишь стала дышать.
– Я вам твердила, что милорду лучше вообще ничего не говорить. Хорошо, если обойдется просто его отказом от своего участия в этом деле.
– А что он еще может? – хрипло выдохнула Елизавета.
– Многое…
Кэтрин не стала выдавать свои мысли, а они были весьма невеселыми.
Ее подозрения оказались небеспочвенны.
Дверь распахнулась рывком. Не спавшая Елизавета чуть приподнялась навстречу вошедшей быстрым шагом королеве:
– Ваше Величество…
Ноздри Екатерины раздувались, глаза горели, а губы дрожали. Подойдя к постели, она резко откинула простыню и уставилась на уже большой живот Елизаветы:
– Вот что вы скрывали под легким недомоганием?!
– Ваше Величество, я…
– Не желаю ничего слушать! Так опозорить семью! Принцесса, наследница престола беременна от кого попало!
И тут у Елизаветы взыграло ретивое. Рывком выдернув конец простыни из рук мачехи, она завернулась в ткань и насмешливо фыркнула:
– Мы с вами беременны от одного мужчины!
– Что-о-о?! – казалось, Екатерина вот-вот задохнется от возмущения. – Вы смеете еще и обвинять в своем неприглядном поведении моего мужа?! Вы, дочь шлюхи, оказавшаяся не лучше своей матери, смеете утверждать, что беременны от супруга королевы?!
Глядя вслед взметнувшимся юбкам королевы, Кэтрин сокрушенно покачала головой:
– Я вам говорила, что ничего хорошего из этого не выйдет… Неужели вы ожидали, что лорд Сеймур признает свое отцовство?
Елизавета упала ничком на постель, залившись слезами. Теперь скрывать невозможно, теперь она погибла окончательно! Она дочь шлюхи и сама шлюха! Она беременна непонятно от кого, ведь единственный, кто мог признаться в своем с ней прелюбодеянии – лорд Сеймур, – ее предал! От кого еще королева могла узнать о беременности своей падчерицы?
Почти весь день она лежала, не смея поднять даже голову. К вечеру в комнату вдруг пришла служанка Екатерины:
– Королева срочно требует вас к себе, леди Елизавета. Она знает о вашем недомогании, но требует поспешить.
Кэт бросилась одевать хозяйку. Той было все равно, самое лучшее умереть, вот немедленно лечь и умереть. Еще лучше на виду у королевы, в ее покоях. Она так и сказала верной Кэт:
– Я сейчас умру прямо перед ней. Только сначала все же скажу, что меня обрюхатил ее муж…
– Глупости! – объявила Кэт. – Вы молча выслушаете все, что вам скажет Ее Величество! Помните, леди Елизавета, что любое ваше дурное слово может стоить вам жизни.
Но Елизавете было все равно, она решила действительно снова все высказать королеве о недостойном поведении ее супруга, напомнить, что та сама была свидетельницей его недвусмысленных приставаний и даже попустительствовала этому, а потом будь что будет!
Ей ничего не удалось, королева не стала слушать. Лорда Сеймура в опочивальне не было, а ведь Елизавете очень хотелось потребовать и его к ответу. Пусть поклянется перед Богом, что не имел с ней ничего! Пусть! А Екатерина была холодна, как лед, не позволив падчерице произнести и слова, она не допускающим возражений тоном объявила, как только за вошедшей Елизаветой плотно закрылась дверь:
