– Сача Беки, что у вас нового? – Оэлун с силой толкала мутовку, сметана с громким чавканьем всплескивала в бочонке. – Давно уже я к вам не заходила.
– Сегодня утром корова отелилась, – принимая чашу от Хачиуна, отвечал тот. – Бычка принесла, да тот слабоват на ноги оказался, еле стоит. Наша мать говорит, что хорошей скотины из него не выйдет.
– Если в полнолуние родился, может, и выправится.
– Бабушка тоже так говорит. Только доить, говорит, не надо, все молоко теленку отдавать.
– До зимы еще окрепнет, сейчас рано говорить.
За стеной послышался голос Тэмуджина. Он за что-то сердито выговаривал Хасару, тот глухо и невнятно отвечал. Сача Беки нетерпеливо заерзал на месте, кося глазами на дверь.
Тэмуджин все не заходил. Сача Беки в три глотка допил свою чашу и поставил на столик вверх дном. Нарочито медленно поднялся.
– Ну, мы пойдем…
– Живите в радости, мать Тэмуджина, – оба с поклонами попятились к двери.
Оэлун, сдерживая улыбку в глазах, склонила в ответ голову. Все еще глядя на опустившийся за ними полог, грустно покачала головой: еще совсем недавно сопли по грязным щекам размазывали, на четвереньках по всему куреню ползали, заставляя матерей искать их, а теперь уже почти женихи.
Тэмуджин с Хасаром сидели у наружного очага. Они удивленно оглянулись на Унгура и Сача Беки, когда они вышли из их юрты.
– Хучара побили! – выпалил Сача Беки, подходя к ним.
– Кто?! – те как ужаленные вскочили на ноги.
– Отойдем отсюда, а то люди услышат, – сказал Унгур и первым двинулся в сторону.
Сели кружком у кожевенной юрты.
– Сегодня Хучар ездил за реку искать своих лошадей, – переминаясь на корточках, негромко рассказывал Унгур. – И нарвался на сонидов. С десяток их, говорит, было. Те увидели и погнались за ним. Хорошо еще, что на моем рысаке был, ускакал. Говорит, кричал им, чтобы вечером выходили на драку.
– А те что?
– Выйдем, мол, не боимся вас.
– Еще, говорит, кричали, мол, много спеси у вас, у киятов, – со злобой в голосе говорил Сача Беки. – Надо им показать, какова на самом деле наша спесь.
– И еще много чего кричали.
– Хучару сильно досталось? – спросил Тэмуджин.
– Да нет, два раза по спине ударили кнутовищами, но кости целы.
– Да разве в этом дело! – склонившись к Тэмуджину и сжав кулаки, убеждал Сача Беки. – Главное, что оскорбили. Нас всех оскорбили. Это так нельзя оставлять!
– А где сам Хучар?
– Спину медвежьим жиром намазал и сидит, гусятину ест, – Унгур, родной брат Хучара, был намного спокойнее троюродного Сача Беки. – Видно, проголодался со страху.
– А мы, как узнали, так сразу к тебе пошли, – горячился тот, не разжимая кулаков. – Собирайся!
– Что будем делать?
– Как что?! – крикнул Сача Беки, удивленно глядя на Тэмуджина. – На киятов, на старший род руки подняли. Отомстить надо!
– Тихо ты! – нахмурился Унгур. – Давай сделаем так: сейчас тихо пройдем по куреню и соберем парней. Каждый поднимет своих.
Тэмуджин оглянулся на Хасара.
– Найди и позови сюда Бэктэра. Да смотри там, при людях не проболтайся.
– Я поеду с вами?
– Нет.
– В прошлый раз меня тоже не взяли…
– А ну, замолчи! – повысил голос Тэмуджин, но увидев обиженно сжатые губы Хасара, смягчился: – Из твоих друзей никто не поедет. Спросят про нас, говорите, что поехали к генигесам на игры. Понял?
– Да.
– Иди.
Тэмуджин с Бэктэром обошли юрты отцовских нукеров по западному краю куреня. Позвали полтора десятка своих одногодков.
Вечером в густеющих сумерках собрались все за прибрежными буграми. Больше полусотни подростков на конях, с увесистыми прутьями в руках, многие в зимних овчинных шапках, в беспорядке толпились в низине, наезжая мордами лошадей друг на друга. Негромкий, нарочито беспечный, как обычно перед дракой, говор отрывисто раздавался по кучкам.
– Разберитесь по десяткам, что вы как коровы на пастбище бродите! – послышался голос Сача Беки. – Мои люди, где вы там заблудились, сюда подъезжайте!
– По пятеро в ряд! – зашумели в толпе старшие. – Становитесь!
– Эй, оглохли? По пятеро, вам говорят!
– А твоим прутом только телят погонять.
– Вон палка лежит, возьми ее.
– Она сухая, с первым ударом сломается.
– А ты, как я в прошлый раз, сдерни с коня узду. Удилами хорошо по лицам хлестать.
– Рвите у них узды с коней.
– Хлестнешь по лицу, в темноте искры, как от кресала…
– Ха-ха-ха…
Тэмуджин выстроил свои полтора десятка, подъехал к братьям.
– Пора ехать.
– Дозорных надо выслать, – предложил Хучар.
– Здесь-то для чего нам дозорные? – насмешливо оглянулся на него Бэктэр. – Давайте хоть на своей земле будем без оглядок ездить.
– Перейдем реку, там и вышлем.
– Тогда поехали.
– Сача Беки, веди своих вперед.
До реки доехали быстро. Сильно обмелевшая за последние дни засушья, вода была коням по колена. Кони, замедляя шаги, тянулись к воде.
– Пить много не давайте, – тоненьким голосом говорил малорослый парень в бараньей шапке, понукая своего белого мерина. – Отяжелеют.
– На белого мерина покрасоваться сел, видно, – проворчал в ответ другой, крупный, ростом почти со взрослого мужчину. – Думаешь, сонидские девушки увидят?
– А что?
– Тебя на нем за семь увалов видно. Держись в середине и не высовывайся.
Выйдя на чужой берег, выслали троих дозорных и шагом двинулись вслед. Из-за восточных гор вышла огромная красная луна. В чуткой вечерней тишине топот копыт раздавался далеко в стороны. Тучи комаров, не отставая, преследовали всадников, наступая со всех сторон, облепляя конские шеи и морды, но на них почти не обращали внимания.
Тэмуджин, оставив своих на Бэктэра, ехал с братьями в сторонке. До рези в глазах всматривался в даль, пытаясь выхватить что-нибудь живое в неясных очертаниях под холмами. В темноте, если хочешь рассмотреть что-то вдали, нужно взять чуть повыше того, что хочешь увидеть. Давно еще, когда ему было лет пять, этому его научил дядя Даритай, младший брат отца, и с тех пор Тэмуджин всегда прибегал к этой уловке.
– Где они, эти сониды, сколько мы уже проехали, а до сих пор никого не видно, – недовольно забурчал Сача Беки. – Эй, Хучар, долго еще нам ехать?
– Теперь уже близко, – тот, пригнувшись в седле, напряженно смотрел вперед. – Вон тот высокий курган видишь?
– С камнями по верхушке? Нижний на медвежью морду похож.
– Да. От него дальше чуть больше перестрела, в низине было. Там и должны нас ждать.
– А если их там не будет? – спросил Тайчу.
– Тогда повернем назад, – сказал Унгур. – Где мы их будем искать?
– А завтра мы к ним послов отправим, – вставил Сача Беки. – Пусть выставляют не меньше десяти овец, раз боятся выходить на драку.
– Потом пусть они только встретятся в степи, мы их по одному… – начал было Хучар и вдруг замолчал, вглядываясь вперед. Зоркие его глаза что-то уловили в темноте.
– Тихо! – он резко остановил коня и поднял правую руку. – Скачут!
– Кто скачет? – парни склонились над гривами лошадей, сузив глаза.
– Кто-то скачет! – беспокойно встрепенулись в рядах, перехватывая в руках палки.
Сзади стих беспорядочный топот, и в наступившей тишине сквозь комариный звон отчетливо послышался стук копыт. Вскоре прямо перед ними, на гребне бугра, резко обозначились три всадника. Полусотня подростков, быстро развернувшись вширь и крепко перехватив поводья, встала с палками наготове.
– Это наши дозорные, – облегченно вздохнул кто-то в строю.
– А ты думал, трое сонидов идут на нас? – насмешливо отозвался другой. – Перед тем, как сказать, ты хоть немного думай головой.
Вспыхнул и тут же потух напряженный смех.
Дозорные резвой рысью спустились с бугра и прямо перед братьями осадили коней.
– Там они, – коротко сказал первый, откинувшись назад, с трудом сдерживая разгоряченного жеребца. – В низине стоят.
– Где? – окружили его братья.
Дозорный повернул норовистого коня, всмотрелся вдаль.
– Вон за тем курганом полтора перелета будет.
– Что я говорил! – Хучар торжествующе заглядывал в лицо Сача Беки. – На том же месте стоят! Я здесь и в зимний буран не потеряюсь.
– Сколько их? – расспрашивал дозорного Тэмуджин.
– Как будто поменьше нас. Полусотни, кажется, не будет.
– Ну, сейчас-то вы у меня в руках! – мстительно проговорил Хучар. – Поехали, чего еще ждать!
– Подожди, не распаляйся раньше времени, – раздраженно оглянулся на него Тэмуджин и снова повернулся к дозорному. – Как они стоят, строем?
– Вразброд, по всей низине, – парень провел рукой, – от одного холма до другого.
– Будто на праздник собрались, – подтвердил второй дозорный. – Только что костров нет.
– Ну что, прямо в лоб ударим или как? – Сача Беки в нетерпении перебирал поводья, укрепляя на голове мягкую овчинную шапку, нахлобучивая по самые глаза.
– Прямо только бараны нападают, – Тэмуджин помолчал, что-то обдумывая. – Давайте сделаем так: разделимся надвое и кинемся на них с разных сторон.
