class="p1">Командир распорядился выдать каждому члену экипажа дополнительную дачу в виде французской булки и одной бутылки молока и приготовить на обед «борщок с бараниной», куда вошло баранье мясо, свежая капуста, свекла, картофель, томат, уксус, лук, перец, лавровый лист, с подачей к борщу черного хлеба, а на ужин – «картофель тушеный со шпиком» из картофеля, шпика, лука, с выдачей черного хлеба и дополнительную порцию к вечернему чаю: хлеб белый, масло топленое, по два яйца, сахар и чай. Экипаж, усиленным питанием быстро восстановил свои силы.
Нужно пояснить, почему и как на подводных лодках появилось молоко. Вот что вспоминал об этом один из первых русских подводников В.А. Меркушов в статье «Взрыв на подводной лодке «Стерлядь»: «На первых подводных лодках несмотря на работу вентиляторов, слабый запах бензина, соединенный с не менее вредными для легких испарениями серной кислоты от аккумуляторов, всегда присутствовал в атмосфере внутри лодки. Этими запахами пропитывалась не только одежда, но даже тело подводников. Испарения серной кислоты из плохо закрытой батареи электрических аккумуляторов вызывали у команды разрыхление десен, причем выступала кровь и шатались зубы, т.е. получались все признаки заболевания цингой. Ежедневно в виде противоядия команда получала молоко, а в случае разрыхления десен – лимонную кислоту. Однако уже в 1907 году благодаря принятым мерам отравления свинцом совершенно прекратились и больше никогда не возобновлялись, но выдача молока продолжалась».
На следующий день 13 мая 1916 года, в районе Амасро-Парфени в ходе боевого патрулирования подводная лодка «Кит» захватила турецкий бриг водоизмещением 300 тонн, как приз. Однако при попытке буксировки брига «Кит» снова был атакован вражеским гидроаэропланом. Командир старший лейтенант Зарубин отдал приказание затопить приз, чтобы не быть связанным по рукам и ногам во время возможных повторных атак аэропланов. Подрывная партия установила заряд, и турецкий парусник, вздрогнув всем корпусом от мощного взрыва, с переломившимися мачтами и развороченным бортом, ушел на дно.
…Лодка ходко шла на волну, ее обтекаемый легкий корпус значительно улучшал ходовые качества. Дизеля громко стучали и чадили, винты вгрызались в воду, с каждой пройденной милей приближая лодку к родным берегам. Андреевский флаг гордо развевался на флагштоке. Ветер крепчал, задувая с силой до шести баллов. Погода быстро портилась. Ныряя в волнах, весь в пене и брызгах, «Кит» боролся с разыгравшейся стихией. Взметая седые гребни, волны с яростью опрокидывались на лодку. Вся даль, насколько видел глаз, была покрыта двигавшимися, словно живые, волнами. С каждым часом все выше и выше вздымались водяные валы, яростно набрасываясь на лодку, словно грозя похоронить ее в бездне, из которой лодка недавно вырвалась…
Удар волны! Снова удар! Лодка кренилась, но быстро выпрямлялась. Переваливаясь с волны на волну, зарываясь носом, она упорно шла вперед… Ночью заревел настоящий шторм. Лодку болтало, словно поплавок… Некоторые молодые матросы, укачавшись в лежку, «ездили в Ригу», как шутили моряки о страдавших морской болезнью товарищах.
В Севастополь вошли уже при хорошей погоде. Солнце блестело на поверхности воды, волны улеглись, и только легкая зыбь напоминала о пережитом шторме. Лодка «Кит», дав короткий сигнал ревуном посту наблюдения и связи на Константиновском равелине, вошла в Севастопольскую бухту. Справа по борту виднелась зелень Приморского бульвара. Все находившиеся на мостике жадно впитывали взглядами и эту зелень, и это голубое небо, и эту зеленоватую гладь бухты. «Как хорошо жить!»…
Едва не стоивший им жизни подъем из глубины и жестокий шторм остались там, далеко за кормой, а впереди – берег, такой близкий и такой желанный… Война продолжалась, но мысли мичмана Петра Ярышкина были далеки от войны. Мелькнувшее среди деревьев Приморского бульвара здание городского художественного театра «Ренессанс» навеяло ему волнующие воспоминания…
Нужно сказать, что за три года до войны, 14 сентября
1911 года, в Севастополе состоялось освящение и открытие нового круглого каменного здания Большого художественного театра «Ренессанс» на 1600 мест, ставшего украшением Приморского бульвара. Открытие стационарного театра в Севастополе знаменовало возрождение – ренессанс городских зимних театральных сезонов. Отсюда и название театра. Этого театра с нетерпением ждала вся севастопольская публика, в зимнее время лишенная удовольствия посещать театральные постановки. Сначала на сцене выступали гастролеры из столицы, но созданная вскоре собственная постоянная труппа, которую возглавил А.С. Никуличев, быстро приобрела большой успех у горожан. Газеты города пестрели рецензиями на спектакли, портреты актеров и актрис театра расходились большими тиражами, а морякам-офицерам программы театра высылали по почте. На сцене театра шли пьесы «Без вины виноватые», «Лес», «Бешеные деньги» А. Островского, «Эгмонт» И.-В. Гете, «Иванов» А. Чехова, «Плоды просвещения» Л. Толстого… Эти и другие спектакли пользовались огромным успехом, и зал никогда не пустовал. Театр устраивал благотворительные спектакли для нижних чинов, матросов и солдат гарнизона, становившиеся праздником не только для военнослужащих, а и для горожан: матросы шли в театр парадным строем под оркестр. Этим зрелищем и любовались жители города.
Но все это было до войны. Хотя и сейчас театр работал, несмотря на все трудности военного времени. Мичман Петр Петрович Ярышкин слыл театралом, любителем городского драматического театра, но друзья-офицеры не раз подшучивали над ним, в смысле – нет ли другой причины столь сильной любви к театру? Действительно, когда мичман Ярышкин впервые увидел Катюшу на сцене, то был очарован сразу и бесповоротно. Ее зеленые глаза притягивали и завораживали одновременно. В редкие часы, когда мичман был свободен от службы, а у Катеньки не было спектакля, встречаясь, они прогуливались по Приморскому бульвару…
Приморский бульвар, прекрасное и любимое место отдыха горожан, был разбит на месте Николаевской батареи после Крымской войны. В 1883 городская Дума обратилась с просьбой о передаче участка бывшей батареи, для устройства на нем бульвара. Обустройство бульвара стоило городу громадных усилий. Необходимо было не только разобрать развалины, но и во многих местах взорвать известковую скалу, чтобы сделать клумбы для посадки цветов и деревьев. Были высажены каштаны, туи, кипарисы. Севастополь разрастался, развивался, хорошел.
В теплое время года на Приморском бульваре всегда было многолюдно. Сюда шли не только чтобы полюбоваться набегающей морской волной, но и, конечно, чтобы послушать музыку. С мая по октябрь на открытой летней эстраде Приморского бульвара ежедневно играл симфонический оркестр. Часто на бульваре выступал портовый оркестр Черноморского флота. В темное время суток, а музыкальные выступления на бульваре продолжались до полуночи, эстрада освещалась с помощью электричества благодаря тому, что городская управа заключила договор с Трамвайным обществом, относительно отпуска для этого электроэнергии за особую плату.
Усевшись на дальнюю скамейку летней эстрады, Петр и Катюша с удовольствием слушали музыку. Музыка была слышна и
