После ветров и дождей погода установилась, давая короткую передышку перед зимним ненастьем.
Было тихо, сухо и мягко тепло.
Леса по бокам дороги устилал толстый золотой ковер, да и дорога подернулась золотолиственным налетом.
«Скоро зима, – думала Жаккетта. – Какой она будет?»
– Даже не верится, что у нас все возвращается на круги своя… – тихо сказала она.
– …Кружит, кружит на бегу своем ветер; и на круги свои возвращается ветер, – вдруг подхватил ее слова рыжий.
Все потоки бегут в море —
Но не переполняется море.
К месту, куда бегут потоки —
Туда они продолжают бежать;
Изношены слова – ничего не расскажешь,
Глядят, не пресытятся очи, внимают,
не переполнятся уши
Что было, то и будет, и что творилось,
то и будет твориться
И нет ничего нового под солнцем!
Радостно звучали его слова.
Жаккетта весело засмеялась. Строки были печальными, но у рыжего даже они получились обнадеживающими.
Рыжий лукаво продолжил:
Как прекрасна ты, милая, как ты прекрасна!
Твои очи под фатою – голубицы,
Твои волосы – как стадо коз, что сбегает с гор гилеадских,
Твои зубы – как постриженные овцы, возвращающиеся с купания,
Родила из них каждая двойню и нет среди них бесплодной.
Как багряная нить твои губы, и прекрасна твоя речь.
Как разлом граната твои щеки из-под фаты.
Как Давидова башня твоя шея, вознесенная ввысь.
Тысяча щитов навешано вокруг – все оружие бойцов!
Две груди твои – как два олененка,
Как двойня газели, что бродят среди лилий.
Пока не повеял день, не двинулись тени,
Я взойду на мирровый холм, на ладановую гору —
Вся ты, милая, прекрасна, и нет в тебе изъяна.
Подъехала с сияющими глазами Жанна и подхватила:
Пусть уста его меня поцелуют!
– Лучше вина твои ласки,
Дух твоих умащений прекрасен,
Разлитой елей – твое имя,
Потому тебя девушки любят.
Неожиданно продолжил Жерар:
Заклинаю вас дочери Иерусалима,
Газелями и оленями степными —
Не будите, не пробуждайте любовь,
Пока сама не пожелает![19]
– А я знаю! – сказала Жаккетта. – Это Песнь Песней Соломонова.
* * *
Дорога в этот час была пустынна.
Навстречу им скакало во весь опор два всадника.
«К нам…» – сердцем поняла Жаккетта.
Так оно и вышло.
Рыжий оторвался от своего маленького отряда и устремился им навстречу.
Всадники, увидев его, остановились. Рыжий подъехал и завязался оживленный разговор. На греческом.
– Все в порядке! – крикнул рыжий своим встревоженным спутникам. – Это друзья.
Жаккетта с тревогой прислушивалась к их разговору, но тон беседы был, похоже, спокойным и деловитым.
– Пора устроить привал, – объявил рыжий. – Вон там, у развилка. Наши гости не ели, да и нам не помешает пообедать.
Впереди дорога делилась на две. Небольшое перепутье. Один путь вел в Ренн, другой позволял достичь Нанта.
Отыскав подходящую полянку неподалеку от обочины, остановились и развели костер. Ели молча.
– Обстоятельства изменились – первым окончил еду рыжий. – Меня зовут дела. Госпожа Жанна, я оставляю Вам Саида, Али, Ахмеда и Махмуда. Командование отрядом передаю Жерару. Пять мужчин вполне достаточная охрана для безопасного путешествия, тем более, что до Ренна недалеко.
Жанна кивнула.
Рыжий продолжал:
– После того, как они доставят Вас в Аквитанский отель, отпустите их, к Рождеству, я обещал, они вернутся к хозяину. Маленькая, (Жаккетта вопросительно подняла на него глаза) я на досуге подумал над твоими бедами, о которых ты поведала на Кипре.
«Какими именно?» – читалось в настороженном взгляде Жаккетты.
– Молиться святым, как советовал тебе кюре – чушь собачья. Тебе просто нужен нормальный мужчина. Ты поедешь со мной?
Жаккетта задумчиво потерла нос и сказала:
– Поеду.
– Ты с ума сошла?! – прошипела Жанна, сообразившая, что ее за просто так лишают камеристки. – Опомнись, глупая!
Жаккетта пожала плечами.
– Он же пират, разбойник, бродяга!!! – с надрывом в голосе воскликнула Жанна.
– Бывший школяр и студент, что тоже не служит гарантией благонадежности… – подсказал рыжий.
– Вот-вот! С кем ты собираешься ехать?!
– «Ах, ваганта полюбить может только дура!» – ехидно продекламировал рыжий. – Как там в песенке поется?
Или по сердцу тебе
Эти вертопрахи —
Недоучки, болтуны,
Беглые монахи?
Молью трачены штаны,
Продраны рубахи…
Я бы лучше предпочла
Помереть на плахе!
– Да помолчите Вы! – накинулась на него Жанна. – Вы даже не француз, гасмул[20] какой-то! Ни то, ни се! А это моя камеристка, я за нее отвечаю!
– Да что Вы говорите? – веселился рыжий. – А я думал любимая наложница шейха красавица Нарджис!
Он встал.
– Пока мы собираемся, решай, маленькая! Госпожа Жанна, примите заверения в совершеннейшем к Вам почтении.
Жанна схватила Жаккетту за руку:
– Да подумай ты головой! Это же неразумно! Сегодня он при деньгах, а завтра будет болтаться на виселице! Вспомни, ты ведь даже фамилии его не знаешь! Ты думаешь он какой-то там Сен-Лоран? Ха-ха, у Сен-Лоранов такого герба в помине не было! И вообще, почему я тебя уговариваю?! Я тебе просто запрещаю и все!!!
– Госпожа Жанна, – улыбнулась Жаккетта. – Передайте от меня большой привет Аньес с Ришаром и Большому Пьеру. Скажите им, что я очень их люблю!
Она высвободила руку, поднялась и пошла.
«Накрылись прически! – плаксиво опустив уголки губ, думала Жанна. – У-у, корова толстая! Какая была, такая и осталась!»
Рыжий подсадил Жаккетту в седло, и четыре человека поскакали прочь. Дорогой, ведущей в Нант.
Через полчаса шесть человек выехали на дорогу к Ренну.
Тихо сыпались с деревьев золото и медь. И не так уж далеко оставалось до времени, когда тучи начнут припудривать землю серебром.
* * *
«А зима-то будет интересной… – думала Жаккетта. – И определенно рыжей! Посмотрим…»
КОНЕЦ
Галанина Юлия
[email protected]
Блазонировать – то есть описывать герб, слово произошло от обязанности герольдов при турнирах описывать герб, проверять и записывать дворянские права рыцарей.
Тарч – треугольный щит, наиболее часто употреблявшийся в XIV–XV вв. во Франции для изображения герба. Но женские гербы помещались не на тарче, а в ромбе или овале. Кроме этого, поскольку щит и шлем – принадлежность человека военного, гербы дам шлемами не увенчивались.
Знаменитый собор святого Петра работы архитектора Бернини был еще не создан.
Протонотар – чиновник папской канцелярии высокого ранга.
Рима.
Св. Франциск Ассизский основал орден францисканцев, которых так же называли миноритами – младшими братьями.
Здесь слово шедевр (shef d-euvre) применено в средневековом понимании этого слова. После обучения подмастерье был обязан предоставить на суд цеховых мастеров свое лучшее изделие, специально сделанное, чтобы показать все умение и навыки претендующего на звание мастер.
Пардус – гепард.
Louvetier переводят на русский как егермейстер. Но во французском языке этот термин образован от слова louvetierie – охота на волков.
Дама Абонда – фея.
Тоффанами в Италии называли женщин, промышлявшись изготовлением зелий, в том числе и ядовитых.
Флорентийской.
Миланском.
Святой Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский был известен своими добрыми делами и Иерусалиме был госпиталь св. Иоанна, который стал источником возникновения ордена госпитальеров или иоаннитов.
Кот д’арм – это разновидность одежды, которую рыцари надевали поверх доспехов. Обычно была украшена гербами и эмблемами рыцаря.
В геральдике правой стороной герба считается левая, потому что герб изображается на гербовом щите и обозначение правой и левой стороны относится к носителю герба. То есть за гербом (щитом) подразумевается держащий его рыцарь и правая сторона герба та, которая соотносится с его правой рукой, а левая – с левой рукой.
Протазан или рогатина – копье с широким мечевидным наконечником. Использовалось для охоты на крупных хищников, таких к примеру, как медведь.
Если Вы забыли, то напоминаю, что как раз примерно в это время, где раньше, а где позже в Европе обычай спать в голом виде сменился обычаем спать в ночной рубашке.
Строки из Песни Песней цитируются по Ветхому Завету – перевод И. М. Дьяконова, Л.Е. Когана при участии Л.В. Маневича, издание Российского Государственного Гуманитарного Университета, – М., 1999.
