Она сдержанно ответила на его вежливый поклон.
— Мы стали встречаться слишком часто.
— Я этим очень доволен.
— Слишком часто для случайных встреч.
Он невозмутимо потрогал цветок.
— Не все встречи случайны.
Она вскинула глаза:
— Вот как!
— Сегодняшней встречи я искал.
Софи невольно следила за его пальцами, разглаживавшими лепестки.
— Если бы я сказала, что польщена, я бы обманула вас.
— А я бы не поверил.
— Зачем же вы здесь?
— Я надеюсь оказать услугу.
— А если в ней не нуждаются?
— Увы! Я предвидел ваше недоброе отношение. Но что поделаешь! Коммерсанту то и дело приходится преодолевать препятствия, даже рискуя попасть в унизительное положение.
— Значит, вас привели коммерческие интересы? К сожалению, я ничем не торгую.
— Я не ищу товар. Я хотел бы предложить…
— Тем более. У меня стесненные средства.
— Но ведь я говорил об услуге.
— Мне?
— Нашему общему другу, который однажды произнес замечательный тост о том, что идеалист не должен быть беден.
Мимо, по аллейке, шли люди. Никто не знал да и не интересовался, о чем говорят эти двое — фатоватый купчик из новых и скромно одетая барышня из бывших.
«Зачем ему Техник? Во всяком случае, его придется выслушать!»
Но все-таки она сказала:
— А вы не могли бы обратиться непосредственно?
— Если вы меня выслушаете, то поймете…
— Хорошо. У меня есть несколько минут.
— В таком случае присядем?
Они сели на скамейку в дальнем конце сквера в тени здания, что раньше было игорным домом, а теперь клубом медицинских работников. Горячее солнце медленно двигалось к закату позади них.
— Я вас слушаю.
— Благодарю. Я коммерсант…
— Послушайте! Почему вы постоянно смакуете это слово? Это что, упоение нувориша?
— Оно вас раздражает? Вы так чужды коммерции?
Что-то в этом вопросе показалось ей непросто сказанным.
«Он знает о булочной? Глупо отрицать, если знает».
— Представьте себе, нет.
— О!..
— Что значит — «о!..»?
— Вы облегчаете мою миссию.
— В чем именно?
— Я могу предположить в вас деловую интуицию, и она поможет доверительно отнестись к моим словам.
— Значит, логикой вы меня убедить не сможете. Надежда на интуицию?
— Почему же… У меня убедительные карты.
— Ну, открывайте их! Что за карты? Козырные? Или, может быть, крапленые?
— Такой вопрос кажется мне нескромным.
— Да будет вам! Говорите по делу.
— Вы думаете, это легко?
— Но вы же взялись!
— И все-таки позвольте маленькое вступление.
Софи глянула мельком на часики.
— Если маленькое.
— Я еще сокращу.
— Пожалуйста!
— Итак, я коммерсант. Я честный коммерсант. А что отличает коммерсанта такого рода от других? Законопослушание. Вы со мной согласны?
«Что он плетет?»
Она ничего не сказала, но это только поощрило Шумова.
— Я так и думал. Конечно, вы согласны. Мы оба законопослушны. Верно?
— Положим.
— Но, нравится нам это или нет, в мире коммерции существуют и другие примеры, методы… И такими методами могут пользоваться даже близкие нам люди. Скажем, наши друзья.
— Что из этого?
Он просто обрадовался:
— Именно! Что из этого! Можем ли мы, если мы законопослушны, требовать и от других такого же кристального поведения? А если нет, то как прикажете поступать? Что делать?!
— Кому?
— Мне. И вам.
Она сказала, не скрывая недовольства:
— Слушайте! Вы опутываете меня какой-то словесной паутиной, как бабочку в кокон.
— Простите, гусеницу.
— Что?
— Простите. В коконе находится гусеница, а не бабочка. Так меня учили в гимназии.
— Наконец-то я услыхала нечто познавательное. Даю вам еще пять минут. Если за это время вы не сможете изложить то, что собирались, я уйду.
— Благодарю. Мне достаточно. Итак, о двух типах коммерсантов…
— Почему вы меня так раздражаете? — спросила Софи очень серьезно.
— Ну, это понятно, — ответил он, не меняя тона. — Женщины боятся неосознанных влечений. Читайте Фрейда.
— Однако, вы наглец.
— А вы зря тратите оставшиеся у нас пять минут.
— Говорите. Я слушаю, — сдалась Софи.
— Прекрасно. Вот вам резюме. Некоторые коммерсанты придерживаются иных взглядов, чем мы. Но значит ли это, что мы не должны помогать друг другу?
— Вы хотите помочь?
— Я хотел бы оказать услугу.
— Бескорыстную? — улыбнулась она.
— Зачем хитрить? Конечно, нет.
— Что же вы хотите?
— Условий я не ставлю. Сначала послушайте сказку, которую я случайно подслушал.
— Сказку?
— Может быть, она покажется вам правдоподобной.
— Разве эта сказка для меня?
— Может быть, она и вас заинтересует… Слушайте. В некотором царстве, в некотором государстве, назовем его условно РСФСР, жили-были трудящиеся. Они трудились и, вполне понятно, получали за это зарплату. Каждый получал не так уж много, но вместе немало. И поэтому государство всячески оберегало денежки от злых разбойников и придумывало всякие хитрости, как их сохранить, так сказать, по пути следования. Ну что? Интересно?
— Сказка как сказка.
— Это была присказка. Сказка впереди. И заключается она в том, что в банке придумали везти деньги пароходом с небольшим охранением. И повезут.
— Это все?
— Если нашего друга заинтересует сам факт, он сможет узнать все остальное.
— Вы собираетесь продавать тайну по частям?
— Нет. Больше мне нечего продавать.
— Где же — приобрести «все остальное»?
— Я думаю, остальное можно получить бесплатно. Назовите ему фамилию — Самойлович. И все.
Софи не знала, что сказать.
— Я так и не поняла, почему вы не обратились непосредственно к адресату.
— Прежде чем войти в личные отношения, я хотел бы заслужить известное доверие.
— Вы думаете, я его доверенное лицо?
— Вам не обязательно им быть. Вы просто передадите то, что слышали. Это ведь просто.
— Я бы не сказала.
— А по-моему, просто. Каждый из нас всего лишь что-то слышал и что-то сказал. Не более.
— Вы очень хитрый хитрец.
— Я сказал честно, я не бескорыстен.
— Что же вы все-таки хотите?
— Да ведь мы почти в одинаковом положении.
— Как так?
— Оба, в сущности, посредники. Может быть, я чуть больше. Что из этого…
— Вы предлагаете мне перепродать вашу тайну?
— Наши сведения. Так будет точнее. И никакой речи о продаже. Если наш друг реализует полученные сведения, я думаю, он отблагодарит нас. А сейчас о чем говорить? Я ведь даже не назвал общую сумму… Ту, что повезут.
— Она велика?
— Велика. Но точную цифру я не знаю.
Они оба говорили уже вполне серьезно.
— Мне не совсем ясны ваши умопостроения и умозаключения, но я окажу эту услугу.
— Вы сделаете, доброе дело, — убежденно сказал Шумов.
— Добрые дела делаются бескорыстно. Поэтому не считайте меня в доле.
Он покачал головой с огорчением.
— Напрасно. Напрасно вы так. Я уверен, деньги вам очень пригодятся.
— Спасибо.
— Разрешите откланяться…
Она пристально смотрела ему вслед. Шумов сбил ее с толку. «Кто же он все-таки? Разгуливает с полуувядшим цветочком. Такие на гроб бросают. Смешно. Неужели смерть ходит в костюме песочного цвета?..»
* * *
Разумеется, раньше Техника новость узнал Барановский.
Они стояли у окна, будто случайно встретившись в коридоре клиники. Под окном прогуливались больные в халатах мышиного цвета.
— Это серьезно, Софи. Я должен подумать.
— Конечно.
— Чертовски заманчиво дать этому предложению ход.
— Когда вы скажете свое решение?
— Медлить тоже нельзя. Может быть, обсудим его вместе?
— Где?
— Хотя бы у вас.
— Когда?
— Сегодня. Вечером я играю в шахматы с Воздвиженским, а потом провожу вас. Это будет естественно.
* * *
Воздвиженский выиграл традиционную партию. Выиграл, как ему показалось, не совсем справедливо.
— Вы играли сегодня несколько рассеянно, — сказал он партнеру.
— Да? Усталость, наверно.
Они посмотрели друг на друга. Барановский в самом деле рассеянно, потому что думал не о шахматах, а Воздвиженский — сочувственно.
— Усталость — естественное состояние человека. Природа просто сигнализирует нам, что пора отдохнуть.
— В наше-то время? Поэт сказал, покой нам только снится.
— Время действительно парадоксальное. В шестнадцатом году казалось, что устали все. От войны, от старой власти… А сейчас энергии хоть отбавляй. Все в движении, в борьбе, в спорах.
Барановский протестующе повел головой:
— Только не я. Споры решились на полях сражений.
