— Чем же заканчивались скандалы доньи Люсии с ее любовниками?
— Чтобы она их простила, все кабальеро дарили ей наряды и драгоценности.
— Понятно, — усмехнулся Бартоломе и про себя добавил: «Вымогательница». — Вернемся к событиям той ночи. Дон Альваро ушел. Что ты сделала затем?
— Я вернулась, чтобы узнать, все ли в порядке с сеньоритой. Дверь ее спальни была приоткрыта, и там было очень тихо. Мне никто не ответил. Я постучала громче. И опять напрасно. Тогда я решила войти… и…
— И?..
— Донья Люсия лежала на ковре посреди комнаты… Лежала в какой-то странной, нелепой позе… Я подумала, что она в обмороке… бросилась к ней… а она… Святой отец, это ужасно — коснуться руками трупа!.. Она уже остыла… Она была такая холодная! — Эрмоса закрыла лицо руками. — Боже, позволь мне когда-нибудь это забыть! Святой отец, я больше на могу говорить!..
— Еще несколько слов, дочь моя, только несколько слов! Что бросилось тебе в глаза прежде всего?
— Веревка! Она была затянута вокруг шеи. У доньи Люсии глаза вылезли из орбит. Он удавил ее, святой отец! Удавил, как собаку! Святой отец, ведь правда же он за все ответит? Ведь такие преступления не прощают даже на небесах?
— А на договор с дьяволом ты не обратила внимания?
— На договор?
— На ту бумажку, что нашли рядом с телом твоей госпожи.
— Я не умею читать, святой отец.
«Иногда чтобы понять очевидные вещи, надо быть необразованным, — отметил про себя Бартоломе. — Эта девочка прекрасно понимает, что было совершено преступление, а не плетет сказки про дьявола».
— Как только я догадалась, что душа моей несчастной госпожи навсегда рассталась с телом, я стала кричать и звать остальных слуг. Сбежались люди… Вот, собственно, и все…
— Благодарю, дочь моя. Ты действительно очень сообразительная девушка. Скажи, по-твоему, почему дон Альваро совершил такую чудовищную жестокость?
— Из ревности. Из-за чего же еще убивают мужчины?!
— Он знал, что донья Люсия… обманывает его?
— Догадывался. Они все догадывались. Хотя и я, и донья Люсия были очень осторожны.
— Гм. Надо полагать, в городе у твоей хозяйки сложилась определенная репутация.
— Увы, моя бедная госпожа умерла без покаяния, — горестно вздохнула Эрмоса.
— Прискорбно. Но сейчас речь не об этом. Ответь мне на последний вопрос: уверена ли ты, что, кроме дона Альваро, в доме не было никого постороннего?
— Конечно. Ведь я впустила только его.
— Больше никто не приходил?
— Нет!
— И не стучал?
— Нет!
— И никто не мог никаким другим способом проникнуть в дом?
— Пожалуй, один человек мог, — подумав, ответила Эрмоса. — То есть мог бы…
— Мог бы?
— Он мог бы, если бы находился на свободе.
— Где же он?
— В тюрьме.
— И этот человек?.. — с содроганием спросил Бартоломе. Он догадывался, чье имя сейчас прозвучит.
— Дон Фернандо де Гевара. У него был свой ключ.
— Ключ дала ему донья Люсия?
— Никто не давал ему ключа. Он сам взял. Однажды он заявил, что ему нужен собственный ключ от входной двери. И взял его. Просто вырвал его у меня из рук. Вырвал и взял себе.
— Вы могли бы сменить замок.
— Это ничего бы не изменило. Если дон Фернандо хотел иметь ключ, он бы все равно его получил. Он всегда делал то, что хотел.
— Надо полагать, с тех пор вы с доньей Люсией жили, как на пороховой бочке.
— Да. Он мог прийти в любую минуту. Поэтому я всегда должна была быть настороже, чтобы вовремя предупредить госпожу. Но месяц назад все стало тихо и спокойно, ведь дона Фернандо посадили.
«Сдается мне, тому, что дон Фернандо оказался за решеткой, очень многие обрадовались, — подумал Бартоломе. — О, как они поторопились ликовать!»
— Ты свободна, дочь моя, — сказал он Эрмосе. — Иди и постарайся найти себе другую хозяйку, такую, которая более строго придерживалась бы заповедей Господних. И уж ни в коем случае не вздумай последовать примеру доньи Люсии. Ты видела, чем это может закончиться.
* * *
— Доложи дону Альваро, что с ним немедленно желает переговорить брат Себастьян, — надменно бросил Бартоломе слуге.
Он был уверен, что его сан, его должность, а также безотлагательность дела везде и всегда распахнут перед ним любую дверь. И уж тем более он не расположен был церемониться с таким надутым петухом, как дон Альваро.
Однако слуга не торопился.
— Ну? — сдвинул брови Бартоломе.
— Мне кажется, мой господин не сможет вас принять, — пробормотал в ответ лакей, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
— Почему?
— Он болен.
— Что с ним?
— Боюсь, он помешался, — пролепетал парень.
— Это что-то новенькое, — теперь брови Бартоломе удивленно поползли вверх. — Как он себя ведет?
— Моему бедному господину совсем плохо. Вот уже два дня как он не в себе. Вздрагивает при каждом шорохе. Ни на минуту не остается один. Требует, чтобы в его спальне постоянно находился кто-нибудь из слуг, и чтобы ночью в его покоях было светло, как днем. И все кричит, что его преследуют черти.
— Сейчас же веди меня к твоему хозяину! — потребовал Бартоломе, которому после допроса Эрмосы во что бы то ни стало нужно было поговорить с доном Альваро. — По-видимому, в него вселился дьявол, а в таком случае как раз необходима помощь священника.
— Святой отец, вы умеете изгонять бесов?! — ахнул слуга.
— Разумеется, — самоуверенно ответил Бартоломе и тихо добавил. — И не только бесов. Дурость — тоже.
Само собой, Бартоломе тотчас же проводили к помешанному.
Дон Альваро, полуодетый, только в рубашке и панталонах и, почему-то, в ночном колпаке, сидел на постели и тревожно озирался по сторонам. Его бородка была всклокочена, щеки небриты.
В спальне пылало около десятка свечей, хотя до наступления вечера было еще далеко. В комнате дежурили двое слуг. Один стоял у окна, другой — у двери, и каждый был вооружен парой пистолетов.
Когда Бартоломе появился в дверном проеме, дон Альваро вскрикнул и забился в угол кровати. Правда, разглядев, что вошел священник, он немного успокоился.
— Вы меня узнаете? — спросил Бартоломе.
— Вы — инквизитор, — дон Альваро ненадолго замолчал и вдруг разразился целым потоком слов. — Я не говорил с ним! У меня нет с ним ничего общего! Нет, нет, нет! Но он меня преследует! Я вижу его мерзкую рожу то в окне, то в дверях! Святой отец, помогите мне избавиться от него! Молитесь за меня, молитесь! Прогоните его!
— Кого?
— Дьявола! Он хочет утащить меня с собой. Но я не пойду! Святой отец, он ведь боится инквизиторов? Возьмите меня с собой! Заприте в самой маленькой, самой вонючей камере! На семь замков! Только помогите мне скрыться от него… А?
— Но, сын мой, я не вижу нигде никаких чертей.
— Он прячется. Слышите? Он скребется под кроватью! Энрике, посмотри, он там?
Слуга заглянул под кровать, но, как и следовало ожидать, никого там не обнаружил.
— Ну? Там?
Энрике отрицательно покачал головой.
— Значит, он спрятался за зеркало? Или за шкаф? Мануэль, загляни!
Второй слуга тоже не нашел черта.
— Встань у окна, — велел ему дон Альваро. — Он может проскользнуть в любую щель.
— Уверяю вас, сын мой, здесь действительно никого нет, кроме нас с вами и двух этих парней.
— Вы думаете? — с сомнением произнес дон Альваро.
— Совершенно уверен. Много лет я борюсь с ересью и колдовством и сразу же могу распознать присутствие черта.
— Он унес мою Люсию, — захныкал Велес. — Он забрал себе мою крошку!..
— Не вашу, — заметил Бартоломе. — Она была любовницей дона Фернандо.
— И моей тоже! И дьявола! — воскликнул дон Альваро. — Я спал с женщиной, которая связалась с нечистым! Что же теперь со мной будет? Что?!
— С чего вы взяли, что донья Люсия вступила в связь с дьяволом?
— Но я видел! — прошептал дон Альваро. — Я своими глазами видел!..
До сих пор Бартоломе слегка подыгрывал дону Альваро, но теперь сразу же посерьезнел.
— Что вы видели?
— Она обнимала его! Она целовала его руки! Она сидела у его ног!
— Следовательно, в ту ночь…
— Я должен был быть у нее. Она должна была ждать меня! А она пригласила дьявола… А потом они улетели… вдвоем улетели… навсегда улетели…
Бартоломе понял, что дон Альваро вовсе не сошел с ума, он просто напуган, смертельно напуган. Он видел убийцу, которого совершенно искренне принимает за черта. Видимо, он считает, что должен стать следующей жертвой, ведь забрал же дьявол дона Диего! Но как он изменился за последние два дня, этот спесивый и наглый идальго! От былого гонора не осталось и следа.
— Дьявол забирает только тех, кто заключил с ним договор, — попытался успокоить дона Альваро Бартоломе, — таких, как дон Диего или донья Люсия. Вы же, насколько мне известно, никаких сделок с нечистым не заключали…
