— Наш город включили в «Золотое кольцо», — объяснила Валентина Ильинишна. — Теперь у нас будет самый выгодный бизнес — туризм… Как в Африке! Мэрия строит гостиничный комплекс, а Николай Николаевич на базе Дендрария — развлекательный. По берегу озера поставят русские бани. А нас, по нашему желанию, нарядят в сарафаны, самовары разносить и спинки тереть… Много чего задумали: соловьи-разбойники на дубах, Илья Муромец с богатырским конем, русалочки в омуте…
— Да… — протянул старший Ерашов, и его обожженную половину лица свело еще больше. — А я размечтался — ротонду восстановить белокаменную, фруктовый сад… Они тут Русь туристам показывать станут. Вот она, любуйтесь! Банная, сарафанная!.. Какую же мне роль дадут? По роже, так я Соловей-разбойник.
— Ильей Муромцем Палыч будет, — невесело пошутил Кирилл. — У него и конь есть…
— Помолчи, Кирилл, — одернула его Аннушка. — Не до твоих шуток…
— Это не шутки, господа! — жестко сказал старший Ерашов. — Нам придется идти!.. Еще и проситься станем.
— Хорошо, что я в русалки не гожусь, — отозвалась Екатерина.
Вера встала и возмущенно прошлась по зале. Остановилась напротив старшего брата:
— Ну что вы все драматизируете? Зачем нагоняете психоз?.. Туризм для вашего города — это сейчас выход! Спасение! Другое дело, что все следует делать в рамках закона, без теневого капитала. Ну что тебе, Алеша, не нравится в туризме?
— Мне не нравится, что из моего родового поместья, из моего дома делают балаган! — отрезал старший Ерашов. — А из моей семьи — прислужников!
— Этими речами я уже сыта, — поморщилась Вера. — Только и слышу — это не так, это — плохо, продают, распродают… А ты возьми и предложи иной выход! Приемлемый! И чтобы всем было хорошо!
Старший Ерашов замолчал, потянул новую сигарету. Аристарх Павлович вдруг вскочил и задумчиво покружился по комнате — не мог вспомнить, где у него инструменты. Наконец спохватился, встал на табурет в прихожей и достал с антресолей топор и гвоздодер.
— Другого выхода пока нет, Алеша, — спокойно сказала Вера. — Иностранных туристов старыми деревьями не удивишь. В Европе их побольше, чем в нашем парке… Пусть платят за экзотику, за балаган. Что, раньше в России балаганов не было? Были. Веселились и дурачились…. И жили свободно.
— Да ведь стыдно же, стыдно, — начала было Валентина Ильинишна и, покраснев, замолчала.
Аристарх Павлович откатил от камина кресла Аннушки и Кирилла и стал взламывать пол. Сначала на это как-то не обратили особого внимания. Лишь Кирилл завернул голову и стал смотреть.
— А мне — позор, — сказал старший Ерашов, глядя в пол. — Мои дети пойдут сшибать доллары у туристов. Я их не удержу, слишком велик соблазн… Они будут видеть только отдых и развлечения. И они захотят отдыхать и развлекаться.
— Не удержать, — горько согласилась с ним Екатерина. — Помнишь, в Эфиопии видели?.. Ужас.
— Я сыновей привез сюда, чтобы избавить от кошмара войны, — старший Ерашов распрямился. — И теперь бросить их в другой?.. Я не хочу делать из них попрошаек.
— Почему сразу — попрошаек? — возмутилась сестра. — Зачем утрировать?
— Мы видели в Эфиопии, — снова сказала Екатерина. — Триста километров едешь — вдоль всей дороги дети. Руки тянут, и одно слово — мани-мани. С утра до вечера, круглый год…
— Да у них это заведено! — отмахнулась Вера. — Нам-то чего бояться? Мы — гордая нация!
— Арабы тоже были гордые, — проронил старший Ерашов.
— В любом случае вы не спрячете детей от действительности, — заключила Вера. — В лес не побежите…
— Побегу! — серьезно сказал Алексей. — Если уже здесь мне нет места.
— Я жену свою здесь не оставлю! — заявил Кирилл, успевавший следить за Аристархом Павловичем и слушать споры. — Теперь уж точно!
Старший Ерашов ничего не ответил. Он наконец увидел, как Аристарх Павлович ломает пол у камина, и невольно потянулся к нему. И словно дал команду остальным. Ерашовы замолчали, наблюдая за странным поведением Аристарха Павловича. Только Олег, сидевший тихо, по-прежнему перебирал четки в пальцах и был далек от мирской суеты.
— Вот Палыч не чешет языком, — прокомментировал Кирилл, заметив внимание семейства. — Разберет дом и перенесет его отсюда к чертовой матери! Палыч, тебе помочь?
— Молодец, Кирилл! — похвалила сестра. — Один ты у нас не унываешь.
— Я еще как унываю, — признался Кирилл. — Ничего себе — жену здесь оставить! Это дело — тиимать!..
Аристарх же Павлович вдруг обернулся и со счастливым лицом пропел:
— Не унывайте! Дождался я, вот случай подходящий! Награды буду раздавать, сверлите дырки!.. Мы их в бараний рог согнем!
Он уже вытащил паркетины и теперь раскачивал гвоздодером кафельный блок. Никто ничего не понимал, но Кирилл наобум вдруг ляпнул:
— Сейчас клад достанет. Горшок с золотыми десятками.
Аристарх Павлович лишь хитро на него глянул и, запустив руку в нишу, осторожно извлек жестяную коробку. Бережно обтер ладонями, засмеялся:
— Вот смерть его! В моих руках!
И понес к столу. Кирилл мгновенно сориентировался:
— Так: в жестянке — заяц, в зайце — утка, в ней яйцо… А там — игла! Вот это — Илья Муромец!
Аристарх Павлович умышленно тянул паузу: медленно сковырнул крышку, смел со стола невидимый сор, но передумал высыпать и попросил скатерть. Пока Валентина Ильинишна застилала стол, он торжествовал в предвкушении ошеломленного момента…
Широким жестом опрокинул коробку вверх дном и осторожно высыпал содержимое.
— Берите, ваше все… И мой совет таков: продайте ордена. Я понимаю, жалко, награды от царей. Но коли вышло так — чего жалеть? Заслужите еще.
Он ушел подальше от стола и сел. Минуту никто не трогался с места, и даже четки в руках Олега остановились.
— Ну, Палыч, ты даешь! — проговорил наконец Кирилл. — И столько молчал?!
— Не отнимали б землю — еще б молчал, — пропел довольный Аристарх Павлович.
Старший Ерашов приблизился к столу, бережно рассыпал кучу орденов. Самый большой, с бриллиантами, отложил в сторону, тряхнул головой:
— Таких орденов мы не заслужим…
Аннушка встала напротив него, боязливой рукой потрогала сокровища, высвободила из-под них свиток бумаг. Один по одному Ерашовы обступили стол, Олег втиснулся последним. Ордена разложили на скатерти, но больше не касались их — стояли, как у музейной витрины. И не было ни восторга, ни радостных восклицаний, ни сияющих глаз…
Не этого ждал Аристарх Павлович, не так хотелось сделать Ерашовым сюрприз. Если бы эти сокровища вывалить перед ними в счастливую минуту, например во время свадьбы!.. Но сейчас дедовские награды им были нужнее, и вряд ли еще случится такой грозный миг, когда неотвратимый каток приблизится вплотную и когда им не поможет даже кольт, потому что в нем всего четыре патрона.
— Аристарх Павлович, вы хоть представляете, что здесь? — спросила Вера натянутым, звенящим голосом. — Подобное я видела в Алмазном фонде… Стоимость невероятная!
Она взяла в руки восьмиконечную звезду, осыпанную бриллиантами. Орден не помещался у нее на ладонях.
— Это «Святой Андрей», — спокойно сказал Олег. — Первый русский орден….
Старший Ерашов сел с Аристархом Павловичем, похлопал его по лежащей на колене руке, словно утешая.
— Нельзя продавать… Вернулся в родовое гнездо жизнь обустроить, семейную традицию продолжать, а стану торговать дедовскими заслугами.
— А ты смотрел бумаги? — спросил Аристарх Павлович. — Нельзя ли похлопотать, чтоб возвратить поместье? Я слышал, возвращают…
— Смотрел, — задумчиво проронил старший Ерашов. — Там долговые расписки да закладные свидетельства… Я в них ничего не понимаю.
— Пусть Вера поглядит!
— Все равно это не выход из положения…
— Нет, Алеша, выход! — заявила Вера, перебирая бумаги. — Мне завтра нужно еще заглянуть в архив и в Бюро технической инвентаризации. Потом ехать в Москву…
— Ордена продавать не дам! — резко заявил старший Ерашов. — Столько лет хранили — никто не посмел тронуть. И я не имею права.
Вера подошла к брату, облокотившись на спинку кресла, обняла его голову:
— Алеша, спустись на грешную землю…
Он высвободился:
— Как ты не понимаешь?… Это не наша слава, не наши заслуги! Какое кощунство — торговать дедовскими наградами!
— Чтобы выиграть это дело, нам потребуются деньги, — сказала Вера. — Очень много денег… Иначе проиграем все!
— Я не игрок! — Старший Ерашов взбагровел, а обожженная часть лица побелела. — И приехал сюда жить, не играть!.. И потому продавать не дам.
В комнате стало тихо. Все посматривали на Алексея с сестрой, и только Кирилл примерял ордена.
— Давай не будем кричать, ссориться, — примиряюще сказала Вера. — Все эти сокровища нам не принадлежат. Да, возможно, они когда-то были заслужены Ерашовыми… но сейчас они не наши. Мы не имеем на них юридического права. Ты немного забылся, Алеша. Это собственность Аристарха Павловича.
