— Но лошадь Колума все еще в замке, верно, Брайан? — проговорил мужчина, который держал Мег.
— Значит, он взял другую, — настаивала на своем Десма. — Сорвите берет с этого бледного мальчишки.
Потрясение от неожиданного приказа и безграничное отчаяние захлестнули Елизавету. Она с остервенением попыталась ударить коленом стражника, которого звали Брайан, а второго столкнуть с лестницы, но мужчины снова впечатали ее в стену. В ушах у Елизаветы звенело. Десма сама протянула руку и сорвала с нее головной убор, освободив завитки рыжих волос.
Елизавета продолжала брыкаться и размахивать руками. Потом, осознав, что окончательно попалась, рванулась вперед и стащила с Десмы вуаль. Ирландка пронзительно закричала. Брайан засмеялся, но резко смолк, когда в свете фонаря, который он по-прежнему держал в руке, увидел лицо Десмы.
— Боже правый! — воскликнул он и добавил что-то по-гаэльски.
Десма отвернулась, и только теперь Елизавета увидела Мег, крепко привязанную к массивному стулу у окна. Мег тоже вскрикнула, увидев изрытое оспой лицо Десмы.
Елизавета открыла рот, чтобы рассказать ирландцам, где искать тело Колума, но Десма выхватила у нее из рук вуаль и сунула ей в рот вместо кляпа.
— Ведите девчонку сюда, — приказала она мужчинам.
Протащив Елизавету по последним ступенькам, те повиновались. Из-за кляпа принцессе казалось, что она не может дышать. У нее перехватило горло и сдавило грудь.
— Распустите ей волосы и свяжите вот этим, — проговорила Десма, подняв с пола длинную полоску льняной ткани.
Брайан мешкал.
— Они выглядят почти как сестры, — сказал он. — Колум не захотел прямо отвечать, кого вы с собой привезли, но…
— Я плачу вам не за то, чтобы вы думали вместо меня, — огрызнулась Десма и подошла к Брайану. — Как вам уже говорил Колум, это ради Ирландии, ради всех нас.
Брайан кивнул, завел Елизавете руки за спину и принялся быстро привязывать их к узкой каменной колонне. Влажная льняная веревка напомнила принцессе об одежде на трупе, лежавшем у Десмы под кроватью. Она вырывалась и пыталась что-то сказать, но ирландка снова ударила ее, оцарапав щеку. Елизавета молила Бога, чтобы в рану не попал яд. Она сдержала слезы и встретила взгляд зеленых глаз. Шрамы от оспы всегда пугали принцессу. Но сейчас в мозгу почему-то всплыло воспоминание о трупе Уилла Бентона.
Елизавета быстро заморгала. Нужно сосредоточиться. Она должна выжить.
— Итак, — напустилась Десма на мужчин, — поскольку этот мальчишка на поверку оказался девушкой, ступайте и посадите под замок остальных актеров. Одному Богу известно, какую скверну они затевали. А когда справитесь, возвращайтесь и обо всем мне доложите. Не стойте здесь как столбы. Идите!
Забрав меч Елизаветы, ирландцы с ворчанием вышли из комнаты и громко хлопнули дверью. Десма заперла ее на засов. Елизавета по-прежнему чувствовала кинжал, зажатый между ее худой спиной и колонной, но он был слишком далеко от ее рук и веревки.
— Мне говорили, что в Хэтфилде и Айтем Моуте с тобой была очень похожая на тебя девушка, но когда я впервые увидела и услышала ее… — произнесла Десма и умолкла на миг. Она повернулась спиной к двери, навалилась на нее и закрыла глаза. — Ты в который раз чуть не перехитрила меня, моя рыженькая лисичка.
Елизавета заметила, что отравительница как будто обращается к ним обеим. Возможно, даже разгадав их уловку, она так и не поняла, кто есть кто.
— Не верится, до чего ты дошла в своей дерзости, — продолжала Десма. Она приблизилась к Елизавете и вытащила у нее изо рта вуаль. Вместо того чтобы снова закрыться черной тканью, Десма швырнула ее на стол, к длинной кожаной шкатулке, которую искала в ее комнате Елизавета. — Болейн у нас ты, не иначе, — обвинительным тоном проговорила она и, сощурившись, зашагала обратно к Елизавете, — ибо я не представляю себе причину, по которой ты — она, — добавила отравительница, указывая на Мег, — могла отправиться в лес одна среди ночи.
— А представляешь ли ты, — сказала Елизавета, — что мне могло хватить наглости явиться сюда, переодетой в мальчишку?
— О да, это я могу представить.
Ирландка усмехнулась, обнажив ровные зубы, которые только подчеркивали уродливость покрытой шрамами кожи.
— Я видела, как ты делала это в Уивенхо, а потом в Баши. А из Хивера вообще удирала через окно. Кроме того, — добавила Десма с презрительной ухмылкой, — твоя девица почти каждую фразу начинает со слова «Пропасть!», а я сомневаюсь, что ты так разговариваешь. Насколько я понимаю, — продолжала Десма, явно упиваясь властью, — среди актеров, которые нас сегодня развлекают, есть и красавчик, которого ты взяла себе на потеху, Нед Топсайд. Я лично займусь им — всеми ими, как только мы тут закончим.
— А насколько я понимаю, — парировала Елизавета, прилагая все силы, чтобы оставаться спокойной, — твоим осведомителем в моем окружении был не кто иной, как Беатрис Поуп. Сесил знает об этом, как и обо всем остальном, поэтому он сейчас в Лондоне, чтобы сказать королеве… сказать ей, что вы во всем потерпели крах, несмотря на то что использовали Поупов в качестве шпионов.
Елизавета понимала, что злить эту женщину — значит играть с огнем, но ей нужно было узнать, какую роль играет во всем этом ее венценосная сестра.
— Полагаю, ты имеешь в виду свою единокровную сестру, — сказала Десма, подходя ближе. Она уперла руки в бедра в почти мужской, развязной манере.
— Разумеется.
— Очередная ложь Болейнов. Я, как и другие, знаю, что в тебе нет ни единой капли крови Тюдоров. Подобно тому, как ты по ночам принимаешь у себя в спальне Неда Топсайда, твоя распутная мать держала хорошенькую птичку, музыканта, который постоянно валялся в ее постели. На суде выяснилось, что среди других ее любовников был рыжеволосый Смитон…
— Я законная дочь короля! — выкрикнула Елизавета. — Посмотри на меня, послушай, как я говорю. Посмей причинить мне вред, и ты увидишь…
Елизавета подалась вперед, словно готовясь к прыжку, и вновь почувствовала кинжал, но понятия не имела, как его использовать, чтобы освободиться. Если водить запястьями вверх-вниз, может быть, влажная льняная веревка перетрется о каменную колонну? Принцесса старалась держать свою ярость в узде.
— Дело не только в тебе, отродье Болейнов, но и во мне, и в моем преданном, любящем отце, которому твоя семья раз за разом наносила оскорбления.
— Я знаю, о чем ты говоришь. Это прискорбно и заслуживает сожаления. Но разве я должна отвечать за проступки родителей?
— Грехи отцов падут на детей до седьмого колена. Но поскольку ты никогда не родишь ребенка, весь яд закончится на тебе, — объявила Десма.
— Тогда тебя надо судить за то, что твоя мать жила с мужчиной вне брака, и за то, что твой отец выгнал ее.
— Ты знаешь… ты знаешь об этом? — с благоговейным страхом в голосе спросила Десма. Впервые она выглядела ошеломленной. — А знаешь ли ты, что после убийства моего отца, несмотря на его беззаветную преданность Генриху Тюдору, король палец о палец не ударил, чтобы расследовать обстоятельства его смерти и покарать виновных? — Ее голос набирал силу и пыл, а руки отчаянно жестикулировали. — Просто приказал вывести их и закопать, как ирландские отбросы, вот так-то. А я утверждаю, что еду и питье моего отца отравили твои родственники!
Елизавета вздрогнула, услышав голос Мег.
— Точно так же, как ты отравила мою госпожу, Марию Болейн. Ты подсыпала яд руками той девушки, чтобы даже не видеть, что происходит с твоей жертвой.
Десма вполоборота повернулась к Мег, потом опять посмотрела на Елизавету.
— О, вашу смерть я увижу, и очень скоро. Я буду наблюдать за каждой вашей судорогой. Могу доспорить, Анна Болейн с удовольствием посмотрела бы, как Екатерина Арагонская умирает от отравленной еды и питья…
— Отравленная еда и питье… — перебила ее Елизавета. Интуиция подсказывала ей, что пришла пора поставить все на карту. — Теперь, когда я узнала тебя, — крикнула она, снова бросаясь вперед, чтобы быстрее перетереть веревку, — я понимаю, что ты сама отравила (возможно, ржаным хлебом, зараженным плесенью) родного отца, потому что он бросил тебя…
— Нет! — завизжала Десма, зажав уши ладонями. — Нет. Ее величество желает твоей смерти, и я наконец-то сделаю то, что должна была сделать много лет назад, напустив на тебя своих пчел. Но я не виновна в смерти моего любимого папочки!
— Так же, как и в смерти Колума МакКитрика, который гниет под твоей кроватью?
Десма как-то странно, с причитаниями завыла, кинулась к столу с пузырьками и начала что-то наливать и смешивать. Елизавета перетирала путы. Что-то лопнуло и отпало, но Брайан стянул ее запястья несколькими слоями.
