обронил: «Я провентилирую в институте актуальность вопроса».
На следующий день взмыленный Стрельцов нашёл Ромку в столовой. А где же ещё?
– Нужен ксерокс! Деньги выделят! Но только безналичные…
– Я как неграм безналичные деньги передам?
– Блин, а чё делать?!
– Дай подумать. – Ромка не спеша допил компот, съел из него все сухофрукты, вытер салфеткой мокрые после сухофруктов пальцы и наконец произнёс: – Штангисты кооператив организовали – окна моют. Я с ними поговорю.
В итоге НИИЯФ ксерокс обошёлся в 50 000 рублей – стоимость восьми «Жигулей» шестой модели по госцене. Смету визировали в Минфине и Минобразования СССР. Деньги распределились следующим образом:
– 5000 рублей по курсу чёрного рынка – цена ксерокса в магазине оргтехники в центре Амстердама, через который летел из Африки негр-продавец;
– 10 000 рублей – прибыль негра-продавца;
– 2000 рублей Стрельцову;
– 2000 рублей Ромке;
– 2000 рублей первому негру, принимавшему участие в переговорах;
– 2000 рублей второму негру, принимавшему участие в переговорах;
– 500 рублей монголу, который открыл Ромке дверь и сказал, что негры сейчас в столовой, но скоро будут и Ромка может подождать их в коридоре;
– 5000 рублей – комиссия коммерческого банка за выдачу наличных денег со счёта кооператива «Фиалка» на закупку сельхозпродукции;
– 2000 рублей штангисту Вове, председателю кооператива «Фиалка»;
– 35 рублей лингвистическому кооперативу «Толмач» за перевод тридцатипятистраничной инструкции к ксероксу;
– 19 400 рублей на командировку в Нидерланды делегации НИИЯФ в составе замдиректора по хозяйственной части, заведующей планово-финансового отдела, состоящей в интимной связи с директором института и лаборантки Люси, состоящей в интимной связи с вышеупомянутым пожилым замдиректора по хозчасти, а также одновременно с молодым младшим научным сотрудником Стрельцовым. Официальная причина командировки – «овладение практикой работы на современной множительной технике импортного производства и приобретение недостающих технических компонентов, необходимых для бесперебойной и долговечной работы множительного аппарата Xerox»;
– 65 рублей на покупку адаптера-переходника.
Последняя графа расходов и была, собственно, реальной причиной командировки представительной делегации НИИЯФ в Нидерланды сроком на одну неделю с проживанием в гостинице четыре звезды и перелётом бизнес-классом Аэрофлота для замдиректора и начальницы планово-финансового отдела и экономическим классом для девятнадцатилетней лаборантки Люси. Дело в том, что приобретённый при посредничестве Ромки ксерокс был американского производства, где принятое напряжение в сети 100-127В частотой 60 Гц, а в СССР стандарт напряжения 220В частотой 50 Гц, и требовался адаптер-переходник, дабы капризная техника заработала. Также Люся совершенно бесплатно получила урок обращения с копировальным аппаратом от консультанта-продавца в большом магазине оргтехники в центре Амстердама. Тем самым был выполнен и первый пункт официальной программы командировки.
* * *
После того как они перевезли дочку с дачи к себе в общагу, Вика продержалась два дня. А потом забрала Юльку и уехала к маме, когда Ромки не было дома.
Пролетело лето, и незаметно подоспело время сдавать вступительные экзамены в аспирантуру. По большому счёту это была формальность, так как там были примерно те же вопросы, что и на госах, сданных весной. Но это для тех, кто готовился к госам – им достаточно было освежить материал. Ромка же всё лето обещал себе засесть за учебники, но так и не удосужился претворить обещанное в жизнь. В итоге снова шёл на экзамены как чистый лист. С политэкономией прокатило – преподаватели в комиссии были свои, факультетские, и поставили ему четвёрку, хоть он и плавал в материале.
На философии звёзды не сошлись. Накануне они в общаге обмывали машину, купленную товарищем. Южный осетин Альберт, как это принято на Кавказе, был мастером спорта по вольной борьбе. А вот что его отличало от других кавказцев, так это знание наизусть двухтомного «Капитала» Маркса, свободное владение английским языком и папа – профессор-филолог. Альберт был аспирантом третьего года обучения. Машину он купил подержанную, румынскую «Daciа», прав у него не было, и водить он не умел. Зачем купил – непонятно. К Ромке Альберт зашёл под вечер, когда тот только сел наконец почитать учебник по философии.
– Рома, привет! Ты же умеешь машину водить?
– Привет, Альбертозо! Давно не приходилось, – подобным обращением Ромка намекал, что Альберт с его бычьей шеей и трёхдневной кавказской щетиной больше всего походил на сицилианца из коза ностра. Хотя сицилианцы в массе своей были для него мелковаты. Боролся Альберт в категории до восьмидесяти шести, обычно весил девяносто, и жира в нём не было ни капли.
– Слушай, я тут тачку купил, пойдём покатаемся!
– Не могу. У меня завтра вступительный в аспирантуру по философии, а я только первый раз учебник открыл…
– Ты что, собираешься философию за три часа постичь? – Альберт от души развеселился. Его улыбка могла навеять ужас на случайного прохожего поздней ночью. Наверное, нечто подобное в последний раз видели жертвы мафии, когда на их ногах застывал цемент.
– И то верно! – Ромке с самого начала собственная идея казалась глупой, но нужен был внешний толчок, чтобы он с облегчением встал из-за стола. – Идём!
Они с часик покатались по территории МГУ. Сначала управлял Ромка, потом Альберт попробовал сам, и у него неплохо получилось. В восторге он предложил это дело обмыть. Ромка вяло сопротивлялся. Товарищ настаивал. Отказать Альберту он не мог. Пили осетинскую домашнюю самогонку. Она была ароматная и довольно крепкая. Потом опять пошли кататься. Было уже совсем темно. Пили прямо в машине. В итоге Альберт въехал в фонарный столб. Несильно, но радиатор треснул, и тосол из машины вытек. Поэтому решено было оставить её так до утра. Потом снова пили и закончили уже под утро, потому что уснули. Через несколько часов Альберт растолкал Ромку:
– Ты говорил, у тебя экзамен!
– Я не пойду! – Ромка слабо сопротивлялся.
– Ты говорил, надо быть обязательно, и взял с меня слово, что я тебя подниму!
– Альберт, лучше убей меня!
– Запросто! – Альберт обхватил его за пояс, легко поднял и отнёс в душ, где засунул под холодную воду. Ромка орал как резаный, но вырваться из железных клешней не мог.
На экзамен он почти успел. В том смысле, что появился в аудитории последним, но был допущен под неодобрительными взглядами комиссии. Ему было очень плохо, и это было заметно – он был зелёного цвета.
Кто-то из девочек сердобольно передал учебник, и он открыл его на коленях. Комиссия делала вид, что ничего не замечает. Но проблема заключалась в том, что он не понимал написанного. Строчки скакали, кривлялись и ухмылялись в лицо! Никакого смысла из прочитанного извлечь не удавалось. Лоб покрывала испарина, желудок закручивало в тугой узел – всё, что он мог, это сдерживать отвратительные позывы. Пришло время предстать пред
