Ознакомительная версия.
Командир лично расстрелял бойца
Это очень сложно. Раньше, когда я был просто активистом — я думал так, как ты или Лёня. Правду любой ценой. Когда я попал на войну — я понял, что реальность сложнее. Простых ответов, если ты хочешь выжить — нет. Врать не нужно не в коем случае. Нужно дозировать информацию. И наиболее оперативно улучшать ситуацию на местах. Чтобы эксцессы не повторялись в будущем. Это сложный процесс.
С тем, о чем говорит Лёня, я лично не сталкивался. Я в другом подразделении «Айдара». «Айдар» — это батальон, который состоит из самых разных элементов. Много майдановцев, очень идейных людей. Правые, левые, аполитичные. Хватает и криминальных элементов, и всякой алкашни — тех, кто и занимается мародерством.
Ни с чем из того, о чем говорят об «Айдаре», я не сталкивался лично. В нашем подразделении такие вещи сурово наказываются.
Очень много зависит от личных качеств командира. Наш командир лично расстрелял за изнасилование местной жительницы одного из бойцов.
С тех пор это стало притчей во языцех. После этого в нашем подразделении не было больше случаев мародерства и изнасилования. В нашем подразделении изнасилование и мародерство караются смертью.
У нас техника — большей частью со складов Минобороны. Техники много, хватит еще на несколько воен. Есть и гражданские машины — что-то отжимается у сепаратистов, и это считается большой удачей. В бою, не у местных жителей. В бою сепаратисты оставили свою машину — очевидно, что это наш трофей, который мы можем использовать, как считаем нужным. Не будем же мы ее отдавать, правильно?
А насчет пленных? Так мы ведь... нет, это уже слишком, удали это. Короче, мы пленных не берем.
Если ты ничем не скован
У меня несколько высших образований. Я много анализирую.
Как и любое сложное общественное явление, батальон «Айдар» очень разнообразен в своих проявлениях. С одной стороны, он по праву считается героическим батальоном, который сделал очень много хорошего. Положил многих, но и внес серьезную лепту в оборону Украины. У «Айдара» было очень много боев, очень много побед.
Но сейчас в силу так называемого перемирия — люди гниют. Потому что тут куча мужиков, пришедших сюда убивать и готовых быть убитыми за свои идеи. И когда тебе запрещают заниматься тем, ради чего ты сюда приехал — оборонять страну от внешней интервенции, — ты начинаешь искать себе применение.
Понимаешь, там есть мужики, которые про*бали все шансы в жизни, и для них война — хоть какой-то шанс обрести смысл. Далеко не все такие — погибший Динамит был успешным бизнесменом. Но есть и те, кто пошел на войну за смыслом жизни.
А тут перемирие. И вот: если нет образующей идеи, нет семьи — ты ничем не скован морально. Ты ни **я не имеешь в жизни, и тебе нечего терять. Даже доброй памяти о себе.
«Айдар» — это конгломерат
Опять-таки, «Айдар» не есть нечто цельное — это куча группировок, которые зачастую враждуют между собой. Ты вот говоришь, «наш» комбат пошел депутатом от Ляшко? Да не наш он — он сам по себе.
Все зависит от командира конкретного подразделения. «Айдар» — это конгломерат. У всех одно название лишь потому, что «Айдар» — это официально зарегистрированный батальон в составе Вооруженных сил. Все формально идут в «Айдар», чтобы не быть незаконным вооруженным формированием. В зоне АТО — а по факту в зоне отчуждения — ты можешь заниматься тем, что считаешь нужным, и не быть за это наказанным. Для кого-то нужное — это справедливость, оборона страны, оборона революции. А для кого-то — мародерство.
«Айдар» — не правый батальон, в отличие от, скажем, «Азова». У большинства людей нет каких-то оформленных взглядов. Как обычное общество. Другое дело, что в обществе сейчас есть определенный правый консенсус. Но что бы я не сказал перед братьями по оружию — это воспримется нормально, потому что они знают, что я их прикрываю в бою.
Я в очень хорошем подразделении. Я много чего слышал про «Айдар» еще до поездки — но лично я очень доволен тем, что увидел. Я ожидал, что будет сложнее.
Иерархия зла
Я раньше тоже был, как ты: нужна только правда. Но сейчас война. Когда и так работает мощная машина путинской пропаганды, которая опирается на абсолютную ложь, мы... не должны врать, но должны не выдвигать на передний план некоторые наши проблемы.
Да, я читал Оруэлла. И «Памяти Каталонии» в том числе. Но я — личный участник процесса. Все сложно.
Я считаю, что есть иерархия зла. Сегодня интервенция путинского протофашистского государства после того, как в Украине совершилась демократическая революция — это большее зло, чем разбой и эксцессы на местах. Я стараюсь быть историчным.
Я понимаю, что любая война — это всегда преступления и слезы с обеих сторон. Я не отрицаю, что в «Айдаре» немало эксцессов — но стараюсь, будучи субъектом, не выносить слишком много сора из избы. Все эти вещи можно решить, допустим, через совет полевых командиров. Чтобы здоровые силы «Айдара» контролировали нездоровые элементы. К этому дело и идет — тенденция есть.
Возможно, проблемы можно решить переформатированием батальонов — речь ведь не только об «Айдаре». Централизация. Об эксцессах именно в «Айдаре» известно больше всего потому, что он самый дезорганизованный. Это не оскорбление, а факт. Разные группы действуют автономно — и в чем-то это полезно, ведь генштаб... ну, не всегда справляется со своими обязанностями.
Третий Майдан
Да, мы свергли режим Януковича — но мы не свергли систему олигархии как таковую. Если батальоны пойдут на Киев — это будет третий Майдан. И он будет другим. Ты не представляешь, сколько оружия уже вывезено из зоны АТО.
Ты прав — есть риск, что это не будет демократическая революция. Да, тогда-то и возможна настоящая хунта. Поэтому-то нам нужно готовиться защищать демократию.
Да, при свержении олигархии возможна настоящая гражданская война. Нет, сейчас это не гражданская война — сейчас это интервенция России, без которой конфликт не перерос бы в вооруженный. Понятно, что при любой интервенции есть группы, которые на стороне интервента.
Преступление — это суть войны
Есть вопрос этики, соответствия средств и цели. Есть великая цель — преодолеть мировое зло, имперскую Россию. Методы должны быть соответствующие. Если потребуются — мы должны пойти и на пытки. Все эти эксцессы неизбежны на любой войне. На любой.
У нас ведь какой выбор, если мыслить логически. Вообще не вести войну, сдать Донбасс Путину — либо пойти на войну, с учетом допущения эксцессов.
Преступление — это суть войны. Но есть и политический контекст. Война — это разбой, который мы допускаем, когда в другом случае будет хуже. Я думаю, расширение авторитарной империи Путина, этого православного мракобесия, полуфеодальной монархии на эти регионы и всю Украину — в рамках исторического процесса гораздо хуже.
Конечно, нужно стремиться минимизировать эксцессы. Но все это решается конкретно на местах. Например, я считаю, что нужно выплачивать все выплаты жителям Донбасса — но пусть их получают на освобожденных территориях. Тем самым будет презентоваться факт, что это наши граждане независимо от того, кто их оккупировал.
То же касается эксцесса с ахметовским гуманитарным конвоем. Я считаю, что если эти продукты идут на пользу мирным жителям, и эта инициатива Ахметова не сказывается на политике государства — да пожалуйста! Запрещать их перевозки — это по-фашистски. Это очевидная, нерациональная жестокость. Ведь что такое фашизм? Это жестокость, никак не обоснованная рационально. Как Холокост — на основе бредовой мысли о еврейском заговоре.
Реальность циничнее
Мрачные вещи, происходящие на войне, — увы, неизбежность. Нет, не «необходимость», а именно неизбежность — это разные понятия.
До войны я думал, что мой гражданский активизм будет опираться на вечный комплекс нерушимых установок: гуманизм, эмпатия, сострадание. Я понял, что реальность сложнее. Если мы должны добиться цели — мы должны согласовывать средства с ними. Если цель требует жестокости — мы должны это принять, если потенциально большая жестокость существует в случае нашего бездействия.
Конечно, анализ и личная этика — разные вещи. В плане личной этики — очень сложно. Мне очень неприятно об этом говорить.
Реальность сложнее и циничнее наших упрощенных схем. Умирают конкретные люди. Ты видишь оторванные конечности.
Все мои предыдущие абстрактные речи в мегафон о гуманизме — чушь собачья. Как говорит Жижек: «Приветствуем вас в пустыне реальности».
Записал: Артём Чапай, Insider
5 января 2015
Постскриптум. РОТНЫЙ ЗОЛА
Ознакомительная версия.
