– Родниковская – самая богатая. Больше всех дает золота. Не сам ли ты мне об этом говорил. Да и Шпак все время твердит.
– И сейчас скажу: дача пока прибыльная, но запас там маленький! Я ее вдоль и поперек обследовал.
– Но Петр-то Эммануилыч все-таки человек ученый, а мы с тобой, Тарас Маркелыч, ниверситетов-то и в глаза не видали…
Суханов громко кашлянул и отвернулся в сторону. Степанов не понимал, как сильно обидел старика, ставя его опыт и знания под сомнение.
– Мы, сибирские люди, хоть и наук не проходили, однако шлифовый песок от простого колчедана отличить можем. Извини, Иван Степанов, я сорок годков в тайге прожил и золотишко всякое видывал. Могу тебе сказать, что и книжки, умными людями писанные, читал. Ты, наверное, еще только белый свет глазами увидал, а я уже знал, что на ваших буграх золото имеется.
– Раньше меня знал? – недоверчиво спросил Степанов.
– Еще двадцать пять лет тому назад Мокей, сибирский старатель, по прозвищу Черный, нарыл здесь четыре золотника и тридцать четыре доли.
– Почему же бросил? – напряженно слушая старика, спросил Степанов.
– Каторжанин он был. Казаки-староверы его едва до смерти не убили. Чуть живой ушел. Клятву взяли, чтоб молчал.
– Он и молчал?
– Мне сказал, больше никому.
– Стало быть, дурак, коли от своего счастья отказался! – засмеялся Иван.
– У нас свои законы, таежные. Даденное слово блюдется строго, – сурово ответил Тарас Маркелович.
– А жив он, Черный-то? – спросил Иван.
– Жив. Поклон мне прислал недавно. Сюда просится.
– Нет уж, оставь!
Степанов вскочил и, дергая рыжие усики, подражая Шпаку, пробежался по комнате до порога и обратно.
– Нет, дорогой Тарас Маркелыч, ты уж не того… не бери, – крикливо продолжал он. – Нам каторжные не нужны. Ежели не сумел он извлечь для себя полезности, пускай забудет про это, а раз клятву дал – тем паче. Все было давно и быльем поросло…
– А я ему уже известие послал, – спокойно проговорил Суханов, словно не замечая тревожного настроения хозяина. Ему забавно было видеть, как волнуется Иван Александрович, бегает по комнате и тормошит свои рыженькие усики.
– Да на кой он тут сдался, на кой?
– Он штрейгер башковитый. Дело хорошо знает, – попробовал возразить Суханов.
– Да что мне его штрейгерство! – окончательно взъерепенился Степанов. – Болтать начнет всякое! Я-де, мол, открыл золото! Он открыл! На нашей-то казачьей земле!
– Несуразное вы говорите, Иван Александрыч. От его разговора вреда никакого не будет, да и болтать он не станет, не такой человек.
– Станет или нет, мне неизвестно, только скажу вам напрямки: без моего на то согласия всяких сибирских шаромыжников в работники не нанимать!
Суханов снова посмотрел на него с удивлением. «А беспаспортные, а каторжные, которых братья Степановы брали сотнями за ничтожную оплату? Откуда они? Не из Сибири?» Но Тарас Маркелович промолчал. Он видел, что Иван опьянен не только от выпитого перед ужином вина, но и от своих слов, от власти и богатства. Не входя в длительные объяснения, управляющий доложил о найме бухгалтера и закупке у Буянова материалов и инструмента.
Степанов разгневался окончательно. Особенно возмутила его сделка с Буяновым.
– Что же выходит, и покупать больше не у кого? – взлохмачивая и без того ершисто торчавший рыжий вихор, кричал Иван. Он все еще не мог позабыть коварства Буянова, пытавшегося завладеть его золотом.
– Подождите, Иван Александрыч, не кричите зря-то… Из конторы было такое распоряжение, купить именно у Буянова. И человек был послан. Тут не моя вина.
– Какое такое распоряжение? – спросил Степанов.
– Господин Шпак с Митрием Александрычем подписали. Хорошо, что я узнал об этом, а то бы втридорога пришлось платить.
– Почему втридорога?
– Вы же золотопромывательную фабрику строить задумали!
Вошел Митька. Он был в широком цветном халате, в легких, красного цвета козловых ичигах. За последнее время он заметно располнел, раздался в плечах. Суханову он искренне обрадовался.
– Какую это ты бумагу подмахнул, чтоб струмент у купчишки Буянова купить? – набросился на него брат.
– Бумагу? Буянову? – Митька закрыл глаза, старался что-то сообразить, но, видимо, ничего не вспомнил. Тряхнув головой, он засмеялся:
– Чудной ты, брательничек, человек, а еще в князья метишь… Разве я могу припомнить, сколь мне за день разных приказаньев приходится подписывать!
– А ты, дурак, не подписывай. Мне присылай, – заявил Иван.
– Почему тебе? Что, Митрий Степанов не хозяин? А к тому же тебя часто дома не случается… На рыбалке все пропадаете… – Митька ехидно усмехнулся и, подмигнув правым глазом, показал на дверь. Иван зашмыгал носом и отвернулся к окну. Отодвинув занавеску, он увидел подходившего к крыльцу Шпака. За палисадником пофыркивали запряженные в тарантас кони, на которых приехал инженер. У Шпака был теперь особый выезд – пара белоногих, рыжей масти рысаков, купленных тоже у Печенеговой.
Войдя в гостиную, Шпак поздоровался со всеми за руку. Старика Суханова он окинул с ног до головы настороженным, прощупывающим взглядом и начал расспрашивать о поездке в город. Суханов отвечал неохотно и немногословно. Ивану все это неинтересно было слушать, а хотелось скорее узнать, что будет отвечать инженер старику управляющему по поводу строительства золотопромывателыюй фабрики на Родниковской даче.
– Вы, кажется, привезли бухгалтера? – спросил Шпак.
– Привез.
– Очень печально, – с сожалением проговорил инженер.
– Какая же тут печаль? – шумно передвинувшись на стуле, отозвался Тарас Маркелович.
– Я без вас пригласил другого, – ответил Шпак. – Очень знающий человек.
– Не знаю, кого вы пригласили, но я, как управляющий, считаю себя вправе нанимать работников, – поглядывая на инженера сбоку, резко сказал Суханов.
– Я тоже нанимал, как управляющий… По моему мнению, в ваше отсутствие эти обязанности исполнял я, – пожимая плечами, ответил Шпак.
– Так-с, так-с, Петр Эммануилыч… Все это верно-с, – не без иронии согласился Суханов. – Вы без меня задумали и фабрику строить, и дома, и конторы, а вот где все это надо строить, об этом не подумали. А если и подумали, то плохо.
Шпак, к великому удивлению Ивана, нисколько не обиделся. Не переставая посмеиваться, он стал крутить аккуратно подстриженную бородку.
– Продолжайте, Тарас Маркелович, продолжайте, – сказал он, поощрительно кивая головой, и весело подмигнул Ивану.
– Тут и продолжать нечего, Петр Эммануилович. Строить фабрику на Родниковской даче, – нарочно подчеркивая предпоследнее слово, сказал Суханов, – нельзя! Вы это сами знаете!
– Ошибаетесь, уважаемый!
Шпак вскочил со стула и быстро вышел в прихожую. Через минуту он возвратился с объемистым портфелем в руках. Щелкая замками, торопливо расстегнул его и вынул несколько бумажек.
– Вот, дорогой мой Тарас Маркелович, неопровержимое доказательство того, что Родниковская шахта самая богатая на всем Синем Шихане.
Инженер положил бумажки перед Сухановым и снова торжествующе улыбнулся. За этой наигранной беспечностью чувствовалось глубоко скрытое волнение. Неожиданный и резкий протест Суханова смутил его. Надо было выставить какие-то веские аргументы.
Суханов, не читая бумажки, отодвинул их на середину стола, глухо покашливая, твердо сказал:
– Не будем спорить, а лучше проверим еще раз.
– Вы мне, значит, не доверяете? – перебирая бумажки трясущимися пальцами, тихонько спросил Шпак. Он встревожился не на шутку.
– Я и себе не доверяю, любезный Петр Эммануилович. Семь раз примерь, как говорится, а один раз отрежь, – ответил Суханов. Он видел, что инженер начинает серьезно волноваться.
– Правильно говорит Тарас Маркелыч. Чем спорить, лучше еще раз проверить, – вмешался все время молчавший Митька.
Отказавшись от ужина, Тарас Маркелович уехал на прииск. В дороге он перебирал в памяти события сегодняшнего дня. Он понимал, что за хитрыми словами Шпака, за его усмешками скрывалось что-то большое и важное. Уж не разгадал ли он, этот полунемец-полушвед, его тайну, не дающую ему покоя?
Некоторое время назад, исследуя породу на Заовражной даче, Суханов обнаружил в ней платину и скрыл свою находку не только от главного инженера, но и от Степановых. Он знал, что братья совсем обалдеют от нового богатства и разнесут весть о нем по всему округу. После разговора с Василием Кондрашовым, который состоялся между ними в пути из города на прииск, он окончательно утвердился в этом намерении.
Братья Степановы с первых же шагов новой жизни стали нагло обманывать людей, которые за гроши добывали им волшебный металл. Едва сменив свои заплатанные, испачканные дегтем шаровары на новенькие, из дорогого сукна, они уже перестали замечать нищенские лохмотья приискателей, валивших на Синий Шихан несметными толпами, и думали теперь лишь о том, чтобы извлечь из этого полуголодного люда побольше пользы для себя. Суханов достоверно знал и то, что их прииском интересуются иностранные компании, которые вырастали на русской земле как грибы. Это подтвердили и разоблаченные лазутчики. Невольно вспомнились Тарасу Маркеловичу слова Василия Кондрашова:
